Джентльмен с Харви-стрит (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 28

– Этот Феррерс – достойный дурак, – в сердцах выдохнула она и вдруг... пнула по двери ногой. Со всей силы. И задергала ручку, намереваясь, должно быть, и дверь вышибить, если придется. Та, к несчастью, не поддавалась. Дубовая, крепкая, ей она была не под силу...

– Не смей оскорблять будущего супруга! – грозно рыкнул отец. – Завтра же утром ты познакомишься с лордом Феррерсом, как предписано этикетом, и моли Бога, чтобы этот мужчина простил твою выходку.

– Ни за что! Я ни за что не пойду за него! – закричала она, все еще дергая ручку двери. – Я люблю другого мужчину. И пойду за него, чего бы мне это ни стоило.

С той стороны стало тихо до звона в ушах, и Аманда вдруг поняла, что лицо ее залито влагой. Слезы текли, капая за лиф платья, и она в сердцах их смахнула...

Ну уж нет, она не позволит собой помыкать! Больше нет. Она подбежала к окну и выглянула наружу... Родители, должно быть, забыли, как из этой же комнаты дочь сбегала встречаться с Берроузом, а потому знала прекрасно, как безопасно спуститься по шпалерам вниз. Ну, почти безопасно...

Она подхватила длинную юбку и, подцепив ее шляпной булавкой к поясу, потянула оконную раму. Та легко поддалась. Подставив стул, Аманда взобралась на подоконник и выглянула в окно... Шпалер вдруг показался ей донельзя хлипким. И на мгновение стало страшно, что она рухнет вниз, переломав себе руки и ноги, но... Всё было лучше, чем это родительское самоуправство. Она взрослая женщина и знает, что хочет...

Через минуту она повисла среди голых лоз увивавшего стены плюща и подумала, что ненавидит пышные юбки: те весили, по ощущениям, несколько стоунов и тянули вниз, как грузило поплавок. Аманда прикрыла глаза и осторожно переставила ногу...

В итоге изодрав юбку и оцарапав лицо и ладони она все-таки оказалась внизу. Сдула с лица локон выбившихся из прически волос и... обогнув дом, пригибаясь к земле, свистнула кэб. Точно так, как учил ее Джек...

– Брэдфорд-сквер, девятнадцать, – торопливо назвала она адрес. И добавила: – Поскорее!

Кэбмен хмыкнул в густые усы и стегнул лошадь. До места они долетели как будто на крыльях... Открывший на ее стук дворецкий замер, увидев, в каком она виде. Конечно!

– Сеньор Фальконе уже у себя? – спросила она.

– Эм... который из двух, мэм?

– Молодой, ясное дело, – сдвинув брови, отозвалась Аманда, ничуть не заботясь о впечатлении, которое производила.

– Да, молодой граф у себя. Желаете, чтобы я пригласил его вниз?

– Желаю сама подняться к нему. – С такими словами Аманда обогнула ошарашенного дворецкого и направилась к лестнице.

Он за ней побежал...

– Миледи... мадам... миссис Уорд, – кажется, он волнения он совершенно забыл, как обращаться к ней. Бедолага! – Уже поздно. Так не положено...

– Где его комната?

– Мэм...

Одна из дверей распахнулась, и Аманда увидела Джека.

– Нам нужно поговорить, – заявила она, врываясь в комнату джентльмена без всякого разрешения. Ошарашенный не меньше дворецкого, Джек глядел на ее растрепанный вид и безумно горящие будто угли глаза.

– Сэр, я не смог ее удержать... Я...

– Все в порядке, Альфредо. Можете нас оставить!

– Вот именно, уходите, – сказала Аманда, и захлопнула дверь за слугой.

Потом замерла, стоя к Джеку спиной и как будто пытаясь взять себя в руки, снова заправила за ухо прядь непослушных волос и одернула юбку.

– Аманда, что-то случилось? – обратился к ней Джек. – Ты выглядишь...

– Злой? – подсказала она, обернувшись. – И растрепанной? Да, я такая и есть: злая и очень растрепанная. – Она стиснула зубы.

– Аманда, ты пугаешь меня...

– А ты меня больше, – парировала Аманда в сердцах. – Так сильно, что я... – кулаки ее сжались, – с трудом понимаю, что делаю. И вообще... Я не позволю тебе от меня отказаться! Я НЕ ПОЗВОЛЮ, – повторила она по слогам, схватив Джека за рукава закатанной по локти рубашки, – ОТ МЕНЯ ОТКАЗАТЬСЯ.

Они посмотрели друг другу в глаза, и взгляд, который Джек отвел в сторону, ей о многом сказал.

Она не ошиблась...

Всё правда.

– Тебе не стоит здесь быть, – услышала она его голос. – Ты скандализируешь себя понапрасну.

Она повторила:

– Скандализирую себя понапрасну? – И усмехнулась. – Ты знаешь, что я убежала из дома, в котором меня заперли в комнате, как ребенка? Я вылезла через окно, исцарапав все руки и изодрав платье, я... я хотела быть здесь и больше нигде... Я люблю тебя, Джек. И, зная тебя, понимаю: ты решил от меня отступиться. Ты подумал, что мы... не подходим друг другу. Что мы... из разных миров... Что... – Она задохнулась словами, не в силах произносить все это вслух. – … Я такая же, как они, – она махнула рукой, обозначая гостей в доме у Стаффордов. – Что я... недостойна тебя...

– Это нелепо, – вяло возразил Джек. – Если кто-то и недостоин кого, так это я тебя. – И спросил: – Почему тебя заперли?

– Сам ты как думаешь? – вскинулась девушка, не желая отступаться от темы. – Потому что повела себя недостойно и оскорбила будущего супруга, защищая тебя.

– Тебе не следовало так поступать.

– И ты, Брут? – Аманда несильно, но ткнула в грудь собеседника кулачком. – Я думала, ты на моей стороне.

– Я на твоей стороне, но...

Она метнулась по комнате, прикрыв руками лицо и не желая никаких «но» даже слышать.

– Лучше молчи! – приказала, замерев перед ним. – Лучше молчи. – И, распустив ловкими пальцами его шейный платок, отбросила его в сторону.

– Что ты делаешь? – спросил Джек, но она, взявшись за пуговицы у него на рубашке, не ответила. И тогда Джек перехватил ее руки... – Аманда, хватит!

Два взгляда, каждый по-своему полный решимости, столкнулись, как это бывает с шарами в бильярде.

– Я тебе не позволю! – процедила Аманда сквозь зубы.

Джек выпустил ее руки. Вздохнул.

– Аманда, как ты не понимаешь, мы были слишком наивны, полагая, что сможем пойти против правил... Так не бывает. У нас ничего не получится...

– Почему?! Мы любим друг друга. И я достаточно обеспечена, чтобы устроить нам жизнь, о которой мы так мечтали.

– Вот именно: ты достаточно обеспечена, – с болью в голосе откликнулся Джек. – Ты, а не я. Нас станут судить... тебя в первую очередь. И сегодня я понял, что не хочу этого для тебя! Я не могу... – он тряхнул головой, – быть твоей грязной тайной. Тем, кого они все презирают...

Рот Аманды раскрылся – не сразу, но она отозвалась:

– Так все дело в гордости, так? В твоей гордости, Джек. Ты не можешь принять мои деньги, и готов отступиться от нас из-за них... – Она метнулась по комнате. – Чем же ты тогда лучше всех этих... Феррерсов и подобных ему? Я думала, наше чувство сильнее всех предрассудков. А ты...

– Я такой же, как все, – глухо признал молодой человек.

Взгляд его был таким же, как и у Стаффордов за столом: пустым и далеким. И Аманда поежилась...

– Нет. – Она вынула из прически последние шпильки, и волосы разметались у нее по плечам. – Я не позволю твоим беспочвенным страхам разлучить нас... – Потом потянула его рубашку из брюк. – Поцелуй меня, Джек, – потребовала она. – Поцелуй меня.

Он сглотнул. Взгляд его медленно переместился с ее губ на покатые, обнаженные плечи, на выпуклости груди, бурно вздымавшейся от волнения, – он отвернулся, покачав головой.

– Это абсурдно, Аманда: никто не заставит меня взять тебя в жены, застав в таком виде в моей комнате.

– Почему?

– Да потому, что такое замужество еще больше опорочит тебя.

– То есть ты больше не хочешь жениться на мне? – поняла девушка самое главное.

– Я не хочу усложнять тебе жизнь.

– Ну и дурак! – Одарив его этим нелестным эпитетом, она обняла его, прижавшись к груди.

И слушая, как стучит любимое сердце, отнюдь не спокойно и мерно, как Джеку, конечно, хотелось бы, не удерживалась от слез… Те потекли по щекам второй раз за вечер.

И были горше тех, предыдущих…

– Аманда?

– Что?

Любимые пальцы приподняли ей подбородок, и Джек заглянул ей в глаза.