Почти любовь - "Алекс Д" - Страница 70

– Как давно? – растерянно переспрашивает мама. Я не успеваю ответить, потому что кто-то бесцеремонно вырывает телефон из моих рук.

Возмущено открыв рот, я оборачиваюсь и натыкаюсь изумленным взглядом на самодовольную физиономию Страйка. Хитро подмигнув мне, он прижимает указательный палец к губам, приказывая мне молчать.

– Наталья Андреевна, здравствуйте, это Александр Кравцов, – уверенно приветствует он мою мать.

От его решительной брутальности я буквально растекаюсь. Сердце стучит где-то в горле, по спине несется табун тарака… мурашек. Гормональная терапия творит со мной что-то невообразимое, посылая в мой мозг совершенно непотребные мысли, от которых меня мгновенно бросает в жар.

– Олесе сейчас необходимы исключительно положительные эмоции…, – мужественно продолжает мой рыцарь. Да, да и еще раз да. Целиком и полностью согласна. – Поэтому будет лучше, если я сам с вами поговорю…

Что? Серьезно? Да вы просто герой русских сказок, доктор Кравцов. Саша, я навеки ваша Глаш… Тьфу, блин. Какая еще Глаша?

– Вы с Игорем… свободны сегодня, скажем, часиков в семь вечера? Да? Вот и отлично. Тогда я заеду к вам к семи. До встречи! – закончив разговор, Саша передаёт мобильник мне.

Разинув рот, я изумлено хлопаю ресницами, недоумевая, как у него так быстро получилось договориться с мамой и, самое главное, заочно с папой, избежав долгих утомительных расспросов. Кравцов – настоящий укротитель женщин. Я до сих пор в шоке от того, что Майя по своей воле согласилась на развод. Сегодняшний эпизод не в счёт. Это просто неуклюжая попытка драной кошки нассать в тапки перед уходом. Носом бы натыкать, но пачкаться лень. Мне и так после нее дезинфекцию в квартире проводить. Руки прямо чешутся. Никогда не замечала в себе такого рьяного рвения к уборке. Интересно, сколько у Саши комнат? Квартира своя или съемная?

– Ты же должен быть на сложной операции, – растеряно бормочу я.

– Должен. Был. – со смешком отвечает он. – Все прошло супер. Пациентка уже в сознании и рвётся домой, – на его губах играет довольная расслабленная улыбка, от внешних уголков глаз разбегаются тонкие лучики «весёлых» морщинок. Они ему жутко идут.

– Красивая пациентка? – любопытствую я.

– А как иначе? У меня все пациентки красивые. Но Мария Викторовна вне конкуренции. Женщина – вулкан. Сразу после выписки собирается ехать тамадой на свадьбу к внучке.

– Какой ты…

– Обольстительный? – обхватив мою талию большими теплыми ладонями, он сталкивает нас лбами и глубоко вдыхает. – Ты пахнешь апельсинами.

– Мой грейпфрутовый шампунь закончился, – поясняю я, прикрывая глаза и едва не мурлыкая от удовольствия. Его пальцы забираются под мою безразмерную толстовку, задирают низ футболки, добираясь до участка обнаженной кожи. Меня ничуть не смущает, что он может случайно нащупать мои выступающие рёбра и торчащие позвонки. За месяцы лечения мы успешно прошли все стадии стеснения. Страшно звучит, но Саша видел меня даже изнутри. Боже, я столько раз блевала при нем и даже на него, что сбилась со счету. Химиотерапия убивает не только раковые клетки, но и множество дурацких комплексов, касаемых внешности и других тяготящих аспектов. По крайней мере, у меня это так работает. Пара пациенток, с которыми я иногда общаюсь (Саша, кстати, зорко следит, чтобы в соседних палатах размещали только идущих на поправку больных), тоже отмечают удивительную способность доктора Кравцова убеждать их относиться ко многим неприятным физическим процессам с долей юмора и иронии. Иногда, разумеется, совсем не до эстетики. Особенно в периоды, когда настолько слаба, что требуется утка и одноразовые простыни, потому что не чувствуешь сокращения самых интимных мышц. Но даже в такие периоды он находит слова, чтобы вселить в своих пациенток оптимизм и веру в положительный результат.

И это все… это все так похоже на то, что я делала для своих подопечных. Оказывается, не такие уж мы и разные.

– Ты правда поедешь к моим предкам? – потираюсь щекой о его рубашку, скользнув ладошками по широким плечам.

Как же мне нравится хирургическая форма. И светло-голубой ему к лицу, хотя… как говаривала бабуля, подлецу все к лицу. Кравцов, конечно, не подлец, ему просто пить совсем нельзя и жениться на всяких «прости господи», и сразу порядочным человеком станет.

– Ага, не дрейфь, Веснушка. Я нас отстою, – заверяет Страйк.

– Саш…

– Ууу, – ткнувшись носом в мою макушку, мычит Кравцов.

– Ко мне сегодня твоя жена с твоей мамой приходили, – без лишних сантиментов «сдаю» гадкую парочку. Рельефные мышцы под моими пальцами мгновенно каменеют, вызывая у меня эстетический экстаз. – Не кипятись, Саш. Мы спокойно поговорили. У Майи и глаза и волосы на месте. Мама твоя тоже в полном порядке.

– Чего хотели? – мрачно любопытствует грозный мужчина, отстраняясь и пристально глядя мне в глаза. Какой же у него грешный мурашечный взгляд. Млею, как дура, забыв, о чем он меня спрашивает.

Как же мне его не хватало. До одури, до сердечной боли. Три года душевной пустоты и эмоциональной слепоты. Автопилотное существование без единого просвета настоящей радости. Стыдно признаться, я даже обрадовалась, узнав, что болезнь вернулась в новой ипостаси, решив ударить по органам, которые и так были бесполезными, а потом… потом он зашел в мою палату, и я снова увидела солнце… впервые за много-много месяцев. Страйк принес его в своем кармане. И сразу так отчаянно захотелось жить, бороться, барахтаться из последних сил. Запах мандаринов навсегда теперь будет ассоциироваться у меня со вторым рождением.

– Лесь, ты меня слышишь вообще? – поддев мой подборок, плутовато улыбается Кравцов. Явно разгадал мои мысли подлец.

– Слышу, – блаженно киваю я. – Чего они хотели? Майя – тебя несчастного. Ирина Владимировна – тебя счастливого. Обе сошлись в одном – мне рядом с тобой не место, – усмехнувшись, провожу пальцами по его щетине. – Боюсь, что мои будут примерно того же мнения.

– Это мы еще посмотрим, а со своими я разберусь лично, – зловеще обещает Страйк.

– Разберись, но я им все популярно объяснила, – улыбка растягивает мои губы до ломоты в скулах. Я даже не думала, что умею так широко улыбаться. Что со мной происходит? Вроде же незлой человек… Взрослею? Или ожесточаюсь? Или учусь отстаивать свои границы? – Саш, какая разница, что они о нас думают? Давай не будем тратить все время и нервы на других.

– Ты стала удивительно рассудительной, – удивленно замечает Саша с задумчивым блеском в глазах. Вот-вот. Он того же мнения. – Не знаю пока, хорошо это или плохо.

– Подожди делать выводы, – задорно смеюсь я. – Мои тараканы во временной спячке, но рано или поздно вырвутся на прогулку, и тогда держись, Кравцов.

Ухмыльнувшись, он с загадочным видом склоняется к моему лицу:

– Тихо. Помолчи чуть-чуть… Слышишь? – шепчет он.

– Что? – навострив уши, пытаюсь уловить новый звук.

– Совсем ничего? – переспрашивает разочарованным тоном.

– Нет, не слышу, – я отрицательно мотаю головой.

– Шипят, вроде. Не? – хохочет он, откидывая голову назад.

– Ну, дурак! – кручу пальцем у виска, иронично глядя на великовозрастного идиота.

Кравцов

Перед поездкой в гостиницу к Матвеевым мне удается ненадолго заскочить домой. Квартира встречает меня отнюдь не благословенной тишиной, на которую я рассчитывал, а грохотом в спальне. Скинув пиджак и ботинки, иду прямиком туда, застав посреди устроенного погрома почти бывшую жену. Сунув руки в карманы брюк, хладнокровно оцениваю последствия урагана. Вывернутые гардеробные ящики, раскиданные по полу вещи, в основном мои, разбитые рамки с фотографиями, связанные в узлы галстуки. Она даже над трусами поиздевалась, полив их своими духами, а от постельного белья остались рваные лоскуты. Обиднее всего за деловые костюмы. Их у меня всего два для особых официальных случаев и командировок. Недешевые, между прочим. Черт, и рубашкам тоже конец.