Тайные кланы: Навигатор (СИ) - Глебов Виктор - Страница 57

— А вы-то как к этим руинам присоседились? — поинтересовалась Эйко.

— Как-как. Обычным манером.

— То есть?

— Купили, ясное дело. По цене земли, хоть монастырь и тринадцатого века. Только подписали обязательство ничего не ломать и предотвращать вандализм.

— Небось и реставрировать нельзя?

— Нельзя. От греха подальше. Исторический памятник всё-таки. Но нам то, что на земле стоит, без надобности. Нас другое интересует.

— Катакомбы?

— Они, родимые.

— На кой?

— Цыц! В святой земле не ругаться.

— Ой, ну извини!

— Прощаю на первый раз.

— Слушай, зачем всё-таки эти сложности, а? К чему заморачиваться с вертолётами и подземельями? Что, если инициацию проводить в Токио, изменится что-то?

Хизеши пожал могучими плечами, пригнулся, проходя под слишком низкой для него балкой.

— Откуда я знаю? Мне такие вещи не объясняют. Я вообще по контракту работаю. В ваши магические штучки не вникаю.

— Что, совсем нет предположений? Догадок, мыслей?

Хизеши страдальчески крякнул.

— Ладно, извини, — Эйко подняла руки, словно сдаваясь. — Всё поняла, не буду тебя больше мучить.

— Вроде, сэнсей как-то говорил, что есть особые места, где войти в Кава-Мидзу легче всего. И не так опасно, — проговорил бугай, помолчав. — Опытному магу, оно, конечно, всё равно, а для посвящения такие места лучше всего подходят. Зоны, где граница истончена.

— Ясно, — кивнула Эйко. — Спасибо, что сказал. А чего ломался?

— Может, тебе знать этого и не положено, — пожал плечами Хизеши.

— Так зачем теперь сказал?

— А ты держи язык за зубами. Пристала, понимаешь, с ножом к горлу!

— К тебе, пожалуй, пристанешь! — усмехнулась Эйко.

— А ты попробуй! — широко ухмыльнулся амбал.

— Как-нибудь в другой раз, если не возражаешь.

— Всё, пришли, — Хизеши указал на появившуюся из полумрака дверь. — Подожди, я сам открою — тяжёлая.

«Ну, вот и всё! — сказала себе Эйко, когда он взялся за дверную ручку. — Прощайте, свобода и вся прежняя жизнь! Многим я пожертвовала ради того, чтобы стать магом, а испытываю ли я радость?»

— Прошу, госпожа Симидзу! — торжественно провозгласил Хизеши, распахивая дверь. — Смелее!

Щурясь от света сотни свечей, заключённых в бумажные фонарики, Эйко переступила порог.

Поднявшись с колен, Шоджи выпрямился и вытер со лба испарину. Он был немного растерян и сильно раздражён. То, что казалось ерундовым делом, обернулось настоящим геморроем, а этого Шоджи не любил. Он привык убивать быстро и просто, а теперь надо было искать не известно, что, не известно, у кого. Он был уверен, что Хотэко не хранил голову дома, так что предметом его поисков на данный момент являлись ключ от депозитного сейфа или бумажка с указанием местоположения тайника. Ну, или что-нибудь в этом роде. Если старика чудом умудрились грохнуть обычные грабители, Такаши Андо найдёт их — антиквар уже нанял для этого подходящих людей — но если тот успел передать что-то своей домработнице (а Шоджи был уверен, что столь сильный Провидец вполне мог предугадать появление незваных гостей), раздобыть это — обязанность Шоджи.

Но пока ему не везло. Ликвидатор проник в дом девушки, когда и она сама, и её родители отсутствовали (скорее всего, уехали на дачу). Он перерыл всё, осмотрел каждый квадратный сантиметр, но ничего, хоть сколько-нибудь походящего на ключ, карту или шифр не обнаружил. Оставив всё так, как было, Шоджи вышел на лестницу и запер дверь той же отмычкой, которой открыл её чуть больше часа назад. Можно было, конечно, дождаться девушку в квартире, но он решил выяснить, как она вернётся домой: своим ходом, или её кто-нибудь доставит. Это могло оказаться важным фактором в поисках — например, если она уже передала полученный от старика предмет третьему лицу.

Выйдя из подъезда, Шоджи сел в машину, неприметный серый «Мицубиси», которым он пользовался для работы, следуя принципу всегда оставаться человеком толпы. Машина стояла на противоположной стороне улицы, и из неё открывался отличный вид на крыльцо и подъезды к нему. Даже если девушку высадят на углу, Шоджи заметит. Он приготовил фотокамеру, достал термос с крепким кофе, распаковал купленные по дороге сигареты, сунул в рот неизменную спичку и приготовился ждать. Это могло растянуться на несколько дней, но Шоджи надеялся, что ему повезёт, и девушка вернётся домой раньше. Если же она вообще не появится, и люди Такаши Андо не найдут её похитителей, дело придётся объявить гиблым. Существовал, правда, ещё вариант: домработнице удалось смыться, или она вышла из квартиры прежде, чем туда ворвались убийцы старика — например, в магазин. Ну, или сам Хотэко отослал её. Может, даже с ключом от тайника. Тогда девчонка станет прятаться. Этот вариант тоже нельзя сбрасывать со счетов, и Такаши Андо обещал им заняться — проверить адреса знакомых домработницы, родственников, загородные дома. Для этого Шоджи прихватил во время обыска квартиры девушки записную книжку, валявшуюся рядом с телефоном. В ближайшее время ему предстояло выписать из неё нужные фамилии, адреса и номера, чтобы люди Такаши Андо начали их прорабатывать.

Ко всему прочему, теперь голову вполне мог найти кто-то, помимо Шоджи, и, стало быть, гонорар грозил от него уплыть. Он, конечно, сам был виноват — следовало раньше наведаться к Хотэко. Но теперь ничего не попишешь — оставалось лишь надеяться на удачу.

Шоджи достал записную книжку, листок, ручку, налил из термоса кофе, раскусил спичечную головку и приготовился к терпеливому ожиданию.

Квадратный зал площадью в сотню метров освещали только свечные фонари, расставленные вдоль стен. Пол устилали плетёные циновки. На каменных стенах дрожали тени, причудливо изгибались чёрные силуэты. В воздухе пахло горячим воском, пылью и благовониями.

Одетые в кимоно люди стояли, образуя в центре проход, ведущий к возвышению наподобие алтаря. Там Эйко увидела одетого в красное Озему Канэко, похожего в просторных одеждах на гигантский пеон, а рядом с ним — двух девушек.

Стараясь не глядеть по сторонам, Эйко медленно двинулась по проходу. Ноги дрожали, кончики пальцев похолодели. Было почти так же страшно, как в склепе на кладбище. Подняв голову, девушка встретила пристальный взгляд Канэко, вперившего в неё свои магнетические глаза. Они притягивали так, что у Эйко перехватило дыхание, и она невольно ускорила шаги.

Подойдя к возвышению, остановилась и низко поклонилась.

— Ближе! — тихо подсказал Канэко.

Голос старейшины словно вливался прямо в уши, минуя пространство.

Эйко поднялась по ступенькам и встала в шаге от кэндзя. Она чувствовала, что её колотит, но ничего не могла поделать.

Здесь запах благовоний был особенно силён, а от сотен свечей шёл настоящий жар. Глаза заслезились, и всё вокруг подёрнулось влажным туманом.

Одна из девушек протянула Канэко золотую чашу, наполненную густой синей жидкостью, и он, смочив в ней два пальца, начертил на лбу Эйко иероглиф. От снадобья сильно пахло пряностями и специями, сочетание которых превращалось в удушливую вонь. Эйко едва удержалась, чтобы не поморщится.

— Протяни руки! — велел Канэко.

Он нанёс на ладони девушки иероглифы, и Эйко почувствовала лёгкое жжение. У неё на глазах знаки вспыхнули багровым светом, и от них пошёл такой запах, что девушка покачнулась, едва сдержав тошноту.

— Кава-Мидзу — это смерть! — заговорил Канэко, глядя Эйко в глаза.

Огромная алая фигура слегка дрожала и расплывалась по краям.

— Смерть! — глухо повторил хор стоявших в зале.

— Кава-Мидзу течёт в дзигоку, где души мучаются вечно! — провозгласил Канэко на тон громче.

— Вечно! — отозвались члены клана Ки-Тора.

Эйко слушала, дрожа всем телом. Перед глазами у неё мелькали чёрные и багровые всполохи, она испытывала холод, растекающийся по рукам и ногам, а ощущение того, что за её спиной стоят, опустив головы, настоящие маги, легендарные ямабуси, вызывало головокружение.