Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 13

Глаза открывать было тяжело, болело предплечье, рассеченное осколком. И тошнота мучила, словно выпил ведро шнапса. И мысль в голову вернулась, острая и пронзительная – «кто я?»

И тут же в голове, как шарики из барабана посыпались ответы – «Капитан цур зее граф Ганс Иоганн фон Лангсдорф! Доктор исторических наук Георгий Иванович Ландау! Неверно, герр доктор. Ваше настоящее имя Георг Иоганн Мария фон Ландау! Офигеть, шайзе!»

– Если я моряк, то почему знаю, что случилось через 75 лет – а ведь это три четверти века к моим сорока пяти годам жизни! Но если я историк, то почему командую «Адмиралом графом Шпее»?!

«Так, спокойно – иначе меня сочтут за сумасшедшего! Во мне два человека прорезались! Господа! Может быть, мы как-то договоримся? Так, вот оно что? Теперь я все понимаю – мне дан шанс изменить собственную жизнь, и прожить за двоих – в нынешнем прошлом, что является настоящим, и в завтрашнем будущем, которое уже и есть прошлое. Настоящая головоломка, но я вспомнил все! Выражаясь научным языком, у нас получился симбиоз?!»

Ответа не последовало, тогда Ганс Лангсдорф открыл глаза. Потер раненную руку ладонью, затем коснулся щетины на подбородке и окончательно проснулся. Он знал, что это был не бред сумасшедшего, что это действительно произошло и его переполняют знания и чувства того, чего с ним никогда не было. Это очень странно, когда два в одном, необычно, но увлекательно. И жизнь переполняла его, как бывает всегда, когда находят ответ на извечный русский вопрос – «что делать?»

– Майн герр! Срочная радиограмма из Берлина. Только что доставлена из нашего посольства!

– Заходите, Хенрице! Но после того, как вызовите вестового, меня нужно срочно привести в порядок.

Дверь в каюту тут же открылась, и зашел адъютант с землистым от хронической усталости лицом. Такими были все, и он капитан броненосца не являлся исключением. Лангсдорф бросил взгляд на настенные часы – поспать удалось почти три часа, и это очень хорошо, даже не слышал шума постоянных ремонтных работ. И взял листок бумаги – так и есть, от гросс-адмирала Эриха Редера, но вот приказ исходил не от командующего ОКМ, а от самого фюрера. Гитлер упомянул, что рейдер «Адмирал граф Шпее» должен потопить хотя бы один вражеский корабль, но в случае невозможности принять бой с превосходящими силами англичан, разрешалось подорвать броненосец прямо на рейде. Интернирование запрещалось категорически – в этом случае услужливые нейтралы могли просто-напросто передать разоруженный «карманный линкор» в руки англичан, повинуясь шантажу или их угрозам, либо просто за «соответствующее вознаграждение».

– Что же – вполне резонно! Как ты на счет хорошо подраться с англичанами, Фридрих? Во втором раунде бокса? С неплохими шансами на победу? Причем не по очкам, а нокаутом! Помнишь, как наш Макс Шмеллинг отделал негра американца?!

– Хорошо бы, майн герр! Но там «Ринаун» и «Арк Ройял»…

– А вот по этому поводу ровно через полчаса я буду в кают-компании – немедленно собрать там старших специалистов – озадачьте этим приказом фрегаттен-капитана Кранке, это его прерогатива! Выполнять!

– Есть, майн герр!

Хенрице четко козырнул в знак выполнения приказа и выскочил из каюты. В которую тут же вошел вестовой и принялся за долгий процесс бритья опасной бритвой. После обрызгал лицо капитана одеколоном из бутылочки с резиновой грушей. Подождал, пока командир умоется и почистит зубы порошком из жестяной баночки в маленьком закуточке с умывальником. Из шкафа был вытащен висящий на плечиках хорошо отутюженный китель с ленточкой Железного креста 1-го класса и вскоре Лангсдорф в приподнятом настроении дымил дорогой сигарой…

– Господа офицеры!

Команда капитана 2-го ранга Кранке последовала, как только Лангсдорф переступил комингс кают-компании, единственное помещение, куда он мог быть приглашен в обычные дни, или приказать прийти всем офицерам в особо оговоренных уставом случаях. Этот визит был как раз из последних моментов – боевая обстановка убирала условности в сторону.

– Прошу садиться, – Лангсдорф первым подал пример и присел на стул с торца длинного стола, дождавшись, вслед за ним опустились офицеры, чьи обшлага золотились шеренгами галунов от обер-лейтенанта цур зее до фрегаттен-капитанов. Единственным исключением был Хенрице, но это объяснялось его особым положением.

– Господа! Завтра мы выйдем в море и зададим англичанам хорошую трепку, – Лангсдорф пристально обвел веселящимися глазами вытянувшиеся лица собравшихся офицеров, впавших в ступор. – Ах да, как так можно, там же нас ждет грозный линкор «Ринаун» и авианосец «Арк Ройял»! Вот только скажите, с чего это линейный крейсер имеет четыре орудийные башни и три трубы, средняя из которых вдвое толще крайних? Интересно, кого он так напоминает в Королевском флоте?!

– «Графство»!

Выдох был всеобщим, словно мощный электрический разряд шарахнул всех офицеров. Лица не просто просветлели, они светились от счастья. Это как на ринге – вы среднего веса и знаете, что против вас выставят супертяжа. Но неожиданно выходит крепенький, но малыш-легковес. Конечно, повозиться с ним придется, и побегать, но ведь это же не громила устрашающих со шкаф размеров, способный отправить вас в нокаут одним ударом кулака, напоминающего небольшой мяч.

– Британцы посредством нейтралов распространяют дезинформацию о прибытии «Ринауна», который 13 числа был на севере Бразилии, возле острова Тринидад. Штурман, как вы думаете, сколько ему потребуется времени, чтобы прибыть сюда? Будем считать, что радиограмму на линкоре получили, когда начался бой с крейсерами.

– Еще не менее трех дней, майн герр, – ответ последовал быстро, щуплый корветтен-капитан говорил уверенно. – Как минимум одна заправка топливом, средний ход не больше 23 узлов, машины изношены и совсем старый корабль. Так что три дня, майн герр, три дня…

– Что есть ответ вам на один вопрос, господа. Теперь на второй. Три их крейсера торчат на выходе из эстуария, как одинокие пальмы в пустыне! Да, таким образом они давят нам на нервы. Но что интересно, в небе почему-то не появляются их палубные самолеты. А ведь так хорошо показать нам для пущего страха «авоськи», что несут торпеды! Ведь согласитесь, господа, такое было бы просто здорово?!

Ответа на этот чисто риторический вопрос не последовало, казалось, что все сидящие за столом офицеры онемели и задохнулись от переполнявшего их счастья. А Лангсдорф решил и дальше усугубить ситуацию, причем сугубо в положительном ключе.

– Нам противостоит эскадра командора Харвуда, которому сегодня за «победу» над нами присвоили звание контр-адмирала! Вам не кажется, камераден, что командование Ройял Нэви вкупе с премьер-министром Британии слишком поторопилось утопить «Адмирала графа Шпее» в этом заливе?! Я думаю, у нас найдутся силы и желание, чтобы вскоре, уже завтра, наглядно показать, насколько глубоко и ошибочно их заблуждение?!

«Камераден», то есть товарищи в чисто военном представлении, появились в окопах первой мировой, даже песня имелась про барабанщика. И сейчас это слово было воспринято с энтузиазмом всеми, кроме оберштурмфюрера СС Майера, что скромно притулился с краешка в черном флотском кителе. Глаза представителя СД подозрительно блеснули, и Лангсдорф мимолетно решил, что птенец ведомства Гимлера может послужить неплохим кормом для рыб, если возомнит о себе невесть что.

– Нам противостоит южно-атлантическое соединение «G» командора, а ныне контр-адмирала Генри Харвуда. В него входят тяжелые крейсера «Эксетер» и «Камберленд» и легкие крейсера «Аякс» и «Ахиллес», экипаж последнего составляют новозеландцы. Первый крейсер мы измордовали, и он уполз ремонтироваться на Фолкленды, чтобы избежать интернирования в нейтральном порту. «Камберленд» прибыл 14-го вечером с этих островов на усиление, «Ахиллес», судя по всему, в бою пострадал не сильно, но вот «Аякс», флагман контр-адмирала Харвуда…

Лангсдорф сделал театральную паузу и торжествующим взглядом обвел офицеров, что притихли как дети на рождественской елке в ожидании подарков от Деда Мороза. Только не ерзали на стульях.