Путь Владычицы: Дорога Тьмы (СИ) - Эфф Юлия - Страница 41

— “Мрак существовал долго, не зная, что во время Хаоса попала к нему, как и многие другие вещи, Жизнь — суть Света. И это было начало Всемирья. Искра Жизни, невидимая никем, даже самой Тьмой, росла, пока не приобрела форму. И тогда Мрак заметил её, но не стал разрушать, ибо был ему интересен Свет, и многие вещи, до сих пор сокрытые во Мраке не были видны, но появились со Светом…” Ваше высочество? — сир Элл остановился напротив Исака.

— Я знаю, что было дальше. Когда Свет разросся, он стал жечь Тьму, и ей пришлось выплюнуть из себя Свет. Так разделился Хаос и появилось Всемирье… Можно идти? Мне тоже… надо… в уборную… Очень!

Ядран фыркнул и покачал головой, мол, что с этого малого возьмёшь? Но Советник кивнул:

— Вы всё верно пересказали, ваше высочество. И можете идти при одном условии — если ответите на один мой вопрос.

— Какой?

Советник сцепил пальцы в замок на животе:

— Что вы поняли из всего этого, ваше высочество? Какой вывод нужно сделать?

— Вы задали два вопроса, сир! — почёсывается Исак, стараясь повторить гримасу, что недавно видел на лице Давора.

— Ответьте на последний, ваше высочество, этого будет достаточно.

— “Нет Тьмы без искры Света, и Света без пятна Тьмы”, — Исак повторил однажды услышанные слова задумчивого отца, когда прятался за нишей в тронном зале. Так сказал отец о каком-то преступнике, которому Совет собирался вынести самый строгий приговор, но Стефан Мудрый отказал.

Сир Элл хмыкнул, обратился с доброй улыбкой к Исаку:

— Вы правы, ваше высочество. Но приняли ли вы сердцем эту истину Основ Всемирья?

— Это третий вопрос! Один, два, три! Я свободен! — мальчишка змеёй выскользнул из кабинета и понёсся по коридору, наплевав на обязательную тишину в этой части дворца.

После прогулки с Марной Дыв-Исак не на шутку погрузился в размышления, что есть добро, а что — зло. Он вдруг, неожиданно для себя, потерял цель миссии. Были бы рядом Ядран или Давор, они бы испугались его сомнений, но Исак с детства привык задавать неудобные вопросы, в том числе себе.

Марна принесла его в тайное убежище, некогда обставленное ею и Инграмом. Дыв был поражён тщательным убранством. Пол, лежанки и часть стен были покрыты шкурами с богатым мехом. Стоило Марне щёлкнуть пальцами, как на выступах множество свечей вскинули свои языки, а в центре, обложенный невысоким камнем, проснулся огонь.

— Нравится? — Марна медленно раздевалась, наблюдая за Дывом, бродящим по пещере и рассматривающим лежанки с ремнями, своеобразную дыбу и цепи с обручьями у столба.

— Своеобразно, — хмыкнул Дыв и, следуя примеру хозяйки, расстегнул лёгкий дублет. — Я так понимаю, здесь ты воплотила свои детские мечты?

— Не угадал, — рассмеялась Марна, подходя ближе и помогая стянуть лишнее, — всё это — идеи Инграма. После землетрясения, правда, пришлось отказаться от помещения, там, — фрейя махнула рукой в сторону небольшого обвала, — засыпало самый любимый инструмент брата.

Дыв хмыкнул:

— Кайю однозначно ждёт сюрприз… Я давно хотел спросить…

Марна закрыла его рот поцелуем, потерзала язык и губы, отпустила:

— Если ты будешь много говорить о моей глупой сестрице, это всё испортит.

— Совсем немного, — Дыв взял Марну за руку, подвёл к столбу с цепью, взглянул на спутницу, проверяя, верно ли угадал с выбором, она улыбнулась:

— Можно и с этого начать. Хлыст вон там, — она указала пальцем на одну из ниш со свечами.

Дыв пристегнул Марну и отправился за любимой игрушкой старшей принцессы. Неожиданно ему в спину донёсся голос Кайи с фальшивой интонацией жалобы, в которой сквозил нехарактерный для младшей принцессы сарказм:

— О, мой слуга! Мой Дыв! Только мой, услышьте все!

Он резко обернулся и потерял дар речи. Как?! Прикованная цепями к столбу извивалась томно Кайа. Дыв потёр лицо, решив, что это морок какой-то. Кайа рассмеялась знакомым ядовитым смехом старшей сестры:

— Что же ты медлишь, мой слуга? Накажи хорошенько свою госпожу!

— Как?! Как ты это сделала? — он забыл про хлыст, вернулся, желая вблизи рассмотреть качество перевоплощения.

— А может быть, тебе моя матушка по вкусу? — не прилагая видимых усилий, голосом королевы спросила Марна, мгновенно приобретая образ высокомерной и прекрасной Отилии.

Дыв потрогал грудь королевы и убедился — настоящая:

— Невероятно!.. Значит, вот почему Кайа не похожа на вас! Она не получила Созидающую Тьму!

Королева скривила презрительно губы:

— Ещё немного, и я передумаю.

Дыв усмехнулся, быстро принёс хлыст, намотал конец с кожаной бляшкой на кулак. Марна узнала и взгляд и улыбку, ответила вызывающей стойкой:

— За что будешь наказывать, раб?

— Буду тебя пытать, пока не покажешь истинного образа. Хочу видеть, какая ты без тьмы. И хочу знать, как и когда ты это делаешь! — Дыв размотал хлыст и замахнулся.

В какой момент он начал сомневаться, сам не понял. Вдруг миссия стала казаться не только опасной, а ещё хуже — нелепой.

В сущности, за какие грехи фрейи должны быть уничтоженными? Ну да, были у них свои странности, как-то: плохо прожаренное мясо, свежая кровь на ужин, неутолямая похоть. Возможно даже осушали рабов чаще, чем Дыв себе представлял. Но преступникам везде не сладко, их и в Кар-Малерии не потчуют пирогами с элем… Зато у фрейев были, хоть и чрезвычайно слабо склеены семейные узы. При всём равнодушии к смерти младшей дочери, королева Отилия превосходно играла роль любящей матери. Асвальд ради безопасности бескрылой дочери согласился на оскорбительные условия раба. А семейные ужины были образцом единения и силы родственных связей.

Нет, не то! Он оборвал эту нить размышлений. Ложный путь! За странности не казнят, а умение любить по-своему не является оправданием помилования.

Слишком свободные? Тьма на то и Тьма, чтобы позволять себе всё. Но кто из принцев не мечтал об абсолютной свободе? Почему адепты Тьмы имели крылья, а Света — нет? Должно было быть наоборот, а вот поди ж… В “Основах Всемирья” было сказано, что Свет отказался от власти в небе (читай “от крыльев”) ради финальной победы, которая неизвестно ещё когда будет. То была Великая Жертва Света, которая должна была дать понять величие этой части Хаоса. Но Тьма здесь и сейчас уже дышала величием и показывала её таким образом, что это вызывало зависть…

Нет, снова не то!.. Убивать из зависти — позорный грех.

Уничтожить за похоть? За неразборчивость? Брат с сестрой, сестра с сестрой и, Дыв подозревал, вариантов у фрейев насчитывалось больше. Их не хотелось представлять… Дыв повёл плечами. Он не понимал, вернее, не мог пока принять этой раскрепощённости: всю свою недолгую юность он упивался только женщинами, прекрасными и миленькими, добрыми и занудными, весёлыми и робкими. Ему хватало женщин, увлечение приятным времяпровождением — это была его личная Тьма. Однако не настолько опасная, иначе отец давно бы нашёл способ приковать гуляку к Источнику и почистить от любвеобильности. Но и не за неразборчивую, ненасытную похоть же, в самом деле, уничтожать Тьму?

Или это? Некогда Асвальд, а до него и другие фрейи безжалостно убивали магов Света, разрушали Источник. Ныне Дыв намеревался сделать иное, не похожее? В войне всегда одни убивают других всего ради двух целей — получить власть или выжить… Никакой глубокой запутанной философии в действиях двух соперничающих дураков быть не может.

Намерение Исака пошатнулось, он вынужден был это признать. А не иметь чёткой опоры для него было равносильно блужданию в нескончаемом кошмаре. Поэтому он обязательно должен вернуть себе уверенность. Но если отказаться от первоначальной цели, значит, нужно найти другую. Младший сын короля Стефана имеет право попросить руки младшей дочери короля Асвальда. Кайю через три месяца посвятят Тьме, а значит, уже можно свататься. Если инициация неизбежна, то принц Исак будет растить свои крылья вместе с будущей женой. Главное ведь — Равновесие между Фрейнлайндом и Кар-Малерией, да и остальным Всемирьем, будет установлено. Не ради этого ли рисковал Дыв сын никому не известного Кариата?