Я тоже её люблю (СИ) - Wickery Kitty - Страница 10
- Предыдущая
- 10/72
- Следующая
— Олюшка! — женщина с недоумением взглянула на часы. — А что случилось, ты чего так рано?
— Привет, бабуль, — девушка прошла на кухню, мимолётно чмокнув бабушку в сморщенную щёчку. — Да Фёдор Маркович заболел, и последней пары не было.
Ну вот, опять соврала. Прогульщица отвела взгляд в сторону, будто боясь, что бабушка прочтёт всё по глазам.
— Заболел, говоришь, — Елизавета Андреевна недоверчиво повела головой из стороны в сторону. — Ничего не хочешь бабушке рассказать? — она отложила недочищенную луковицу в сторону, давая понять, что готова внимательно слушать.
— Ты о чём, бабуль? — от тревожной мысли о том, что бабушка всё узнала, сердце забилось сильнее. Однако Оля постаралась сохранить невозмутимый вид.
— Да вот, видела тут тебя в окошко утром с одним прохиндеем, — женщина склонила голову набок, ожидая ответа.
— Бабуль, он не такой! — само по себе вырвалось у Оли.
— Не такой, ну конечно, — назидательно проговорила Сурикова-старшая. — Нечего тебе, Олюшка, с хулиганьём всяким водиться. В честь твоего деда зал в консерватории назван, — Елизавета Андреевна перевела дыхание и повысила голос, — а от этого твоего и его компании весь посёлок гремит и плавится!
— Бабуль, Витя, он… — девушка закусила губу, а сердце при мысли о Пчёле невольно пропустило удар. Когда он находился рядом, всё действительно меняло даже звуковую окраску и начинало плавиться и гореть. Только разве это то, о чём бабушка говорит? Оля с готовностью стала на его защиту. — Он не такой. Не «этот» и не хулиганьё, он хороший, бабуль, правда, — выпалила на одном дыхании.
— Ага, видели мы таких хороших по подворотням всяким, — женщина вновь укоризненно покачала головой. — Что ж, поживём — увидим. Олюшка, до Нового года ведь неделя всего, а меня Казанцевы, по традиции, с ними отмечать зовут, — бабушка встала из-за стола, задумчиво пройдясь по кухне.
Чета Казанцевых была известной в консерваторских кругах. Они оба считались выдающимися музыкантами, и Сурикова-старшая, как и её покойный супруг, практически все праздники любила проводить в их обществе.
— Ты же знаешь, как они меня раздражают, бабуль, — Оля демонстративно скривилась. — Езжай, конечно, а я дома останусь.
— Ну как, в Новый год и одна? — на лице Елизаветы Андреевны отразилось некое недоумение.
— Не переживай. Ирку позову, вместе «Голубой огонёк» посмотрим, салатов поедим, — спокойно произнесла девушка, — не первый год же.
— Да уж, — Сурикова-старшая неоднозначно посмотрела на внучку, — как бы только твою Ирку Витей не звали, — она вновь покачала головой.
От одного замечания Елизаветы Андреевны Олю будто ударило током, обдавая жаром всё тело. Она на мгновение замерла, пропуская через себя саму мысль о том, что именно бабушка имела в виду. Девушка попыталась представить себе, как это могло бы быть: тёплая светлая комната, хрустальный звон бокалов с шампанским и глаза напротив, смотрящие на неё с такой лаской и ещё чем-то, чему она не знала названия. Одно стало вдруг совершенно очевидным: это что-то было ей очень приятно, и она хотела этого.
Пчёла долго и задумчиво крутил в руке пистолет, оставленный на столе Валерой. Разборки действительно с каждым месяцем становились всё опаснее, но едва ли кто-то из ребят по-настоящему осознавал это. Он с серьёзным видом прицелился в стену, после чего привычно ухмыльнулся и забросил оружие в первый попавшийся кухонный ящик. История с долгопрудненскими, так усердно разыскивавшими их «бригаду» и, в частности, его самого, порядком действовала на нервы. Нужно было затянуться. Парень вышел на улицу, неспешно прикуривая сигарету. Не рискуй, Пчёлкин, затаись. Слова Фила снова настойчиво зазвучали в голове, побуждая его всё же прислушаться. Пчёла сел на крыльцо у входной двери, рассеянно пуская дым в воздух.
Оля не могла найти себе места, очерчивая комнату шагами по периметру: слишком уж девушка ждала встречи, о которой они с Витей договорились утром. Да и будоражащие фантазии о предстоящем празднике не давали покоя — в том, что Пчёлкин пришёл бы отмечать Новый год к ней, она не сомневалась. Но вот как ему об этом сказать, как предложить? Девушка невольно бросила взгляд в окно и тут же, расплывшись в улыбке, накинула пальто и устремилась к двери.
— Привет, — тихо произнесла она, подойдя к крыльцу соседского дома.
— Привет, Оленька, — парень быстро потушил о снег сигарету и отбросил бычок в сторону. — А можно поинтересоваться, чего это ты так рано? — Витя склонил голову вбок, скрестив на груди руки. — Я так понимаю, ты прогуляла опять. Уже второй раз, — взгляд, мерцающий хитрыми искорками, то и дело бегал по лицу и фигуре гостьи.
— И ничего я не прогуливала, — Оля обиженно надула губы. — Просто препод заболел.
— Ладно-ладно, — Пчёла поднялся со ступенек, сделав шаг к Ольге вплотную, — я тоже очень соскучился.
В эту же минуту он нежно поцеловал её. Девушка доверчиво прильнула к его губам, таким мягким и манящим; тем самым, о которых она мечтала всю пару по истории музыки. Оля отстранилась на мгновение, нежно потёрлась кончиком носа о его нос и втянула в себя запах сигарет, уже ставший родным.
Пчёла глубоко выдохнул: что-то сладко щекотнуло внутри от ощущения этой простой и милой ласки. Что со мной? Почему так приятно, так хорошо? Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди — таким громким был его стук, что отдавал в ушах. Он оторвался от губ девушки, медленно прокладывая дорожку почти невесомых поцелуев по её щеке.
— Ты моя, — едва слышно сказал он где-то в районе её уха, — моя.
Тихий шёпот, рассыпавшийся мурашками по её коже, заставил девушку вздрогнуть и крепче прижаться к его груди. Вокруг кружился в безудержной пляске снег, дул холодный быстрый ветер, начиналась метель. Но кому было до этого дело? Казалось, земля на миг перестала вращаться, а время остановилось.
— Холодно, замёрзнешь, — Пчёлкин взял окоченевшие девичьи ладони в свои, усердно растирая их, будто пытаясь согреть. — Пойдём в дом?
— Пойдём, — Сурикова послушно кивнула и умильно рассмеялась, заходя в дом следом за парнем.
— Чай будешь? — быстро предложил Пчёла, помогая девушке снять пальто.
— Давай я сама, — Оля коротко улыбнулась, проходя в кухню, — где у тебя кружки?
— Там, наверху, — он указал на верхний шкаф над раковиной, неспешно усаживаясь за стол.
Какая же она красивая… Так интересно смотреть, как она хозяйничает с заваркой, насыпает по горстке сахара в каждую кружку, раскладывает по тарелкам наполовину засохшее, но всё равно наверняка вкусное печенье. Последние минут десять Пчёла только об этом и думал, откровенно любуясь оживлённой кухонной вознёй. Такой на ней уютный белый свитер крупной вязки с этим высоким горлом. Она в нём до того домашняя, родная… Одно лишь её присутствие в этих стенах бросало в жар и путало в голове остатки мыслей. Вдруг захотелось быть ближе, прижать её крепче к себе. Он неосознанно потянулся к её руке и привлёк к себе, так что она оказалась у него на коленях, лицом к лицу.
— Ну Вить, а как же чай, — Оля со вздохом поджала губы.
— Потом, — тихо проговорил он. — Ты такая красивая, Оль.
Она посмотрела на него и вдруг рассмеялась счастливым заливистым смехом.
— Ты чего загадочная-то такая? — Пчёла поднял на Сурикову полный недоумения взгляд.
— Я тут хотела тебе кое-что сказать, — девушка кокетливо склонила голову набок.
— И что же? — вновь прошептал Пчёлкин в районе её уха.
Новый год, да. Скажи ему. Скажи как-нибудь. Оля сосредоточенно закусила губу, что тут же возымело эффект — Витя наклонился, пытаясь поймать её губы для поцелуя, но она отклонилась назад.
— Погоди, — хихикнула она, — я ещё не сказала.
Он внимательно изучал её взглядом, полным осторожного любопытства и чего-то, ей пока не понятного. Оля прижала зубами кончик языка, подбирая слова.
— Бабушка Новый год к друзьям уезжает встречать, так что я… совсем одна останусь. Ты придёшь встречать восемьдесят девятый со мной?
- Предыдущая
- 10/72
- Следующая