Скандальный брак - Джойс Бренда - Страница 9

• Предыдущая
• 9/76
• Следующая

— Значит, все, что я скажу, останется для вас лишь сотрясением воздуха?

— Да.

— Тогда не стану и пытаться. — Анна старалась держать себя в руках, но следующие слова Клариссы вывели ее из равновесия.

— Интересно, знает ли Дом? — вслух размышляла та.

— О ч-чем?!

Кларисса пристально посмотрела на Анну.

— Интересно, знает ли Дом, как ты умна и хитра?

— Вы… вы угрожаете мне? Кларисса не сводила с нее глаз.

— Угрожаю? Да. Полагаю, что да.

Анна испугалась, хотя ей нечего было бояться. Теперь уже не имеет значения, что думает о ней Дом. Слишком многое переменилось. Они стали совершенно чужими. Но что если Дом поверит своей матери? Что если он уже слышал сплетни, что если это и есть настоящая причина того, что он все эти годы сторонится ее?

— Зачем вы это делаете? — спросила Анна. — Вы хотите, чтобы пропасть между мной и Домом стала еще шире?

— Я хочу видеть Доминика владельцем этого дома, и больше ничего, — злобно ответила Кларисса.

Анну снова охватил страх. Здесь ее единственный дом — больше ей идти некуда. Не возвращаться же к Коллинзам. Анна не сомневалась, что, хоть она и стала законной наследницей Уэверли Холл, Доминик, если захочет, сумеет каким-нибудь способом лишить ее права владения

— Я не просила, чтобы мне дарили это имение, — дрожащим голосом сказала наконец Анна. — Когда герцог Рутерфорд после смерти Филипа объявил об условиях дарственной, для меня это было такой же неожиданностью, как и для всех остальных. Я любила Дома, когда выходила за него замуж. Вам придется в это поверить, — после некоторого колебания твердо добавила Анна.

Кларисса неестественно рассмеялась.

— Видит Бог, ты хотела стать герцогиней, и теперь скоро достигнешь этой заветной цели.

— Нет. — Анна покачала головой. Господи, ей всего-навсего хотелось, чтобы ее любили, и больше ничего!..

— Ты все рассчитала, Анна, — процедила сквозь зубы Кларисса. — Может, ты еще станешь утверждать, что не посылала Дому записку, чтобы он вышел в сад к тебе на свидание?

Анна изумленно посмотрела на Клариссу.

— Я не посылала никакой записки.

Кларисса, по-видимому, даже не слышала ее. От ярости она так сдавила кота, что тот громко мяукнул, и Кларисса сбросила его на пол.

— Дом хочет завтра уехать, — холодно произнесла она. Анне показалось, что у нее на мгновение остановилось сердце.

— Завтра?

— Да. Ты выгнала его четыре года назад и теперь с успехом повторила это снова. А между тем именно ты должна отсюда уехать. — Глаза Клариссы сузились. — Радуйся, ты добилась своего.

— Я действительно хочу, чтобы он уехал.

— Несмотря на дарственную, здесь его дом. Может быть, я смогу убедить Доминика остаться.

— Нет, я не позволю, — взволнованно возразила Анна.

— Неужели ты думаешь, что можешь приказывать моему сыну, что ему делать?

Анна заколебалась. У нее пересохло во рту, и она ничего не ответила.

Ссора с Клариссой сильно расстроила Анну. Она никогда не думала, что свекровь так ненавидит ее, и все же в глубине души испытывала чувство жалости к вдове. Она понимала, каково сейчас женщине, только что похоронившей мужа…

Но Дом здесь не останется. Он давно потерял права и на Уэверли Холл, и на свою жену.

Тем не менее , поместье Уэверли Холл пока принадлежало Доминику. Согласно дарственной, Анна являлась лишь владелицей особняка, коей она уже и была целый день, но земля остается собственностью Доминика и его наследников… если он решит узаконить своих незаконнорожденных детей. Правда, всем хозяйством давно управляет Анна. Филип устранился от дел. Анна надеялась, что Дом поступит так же, как и его отец. А если нет? Вдруг он решит нанять управляющего? Как бы там ни было, решила Анна, ей нужно поговорить с мужем и попытаться раз и навсегда решить все вопросы.

Кабинет хозяина располагался на первом этаже в западном крыле дома. Здесь находились апартаменты Филипа, теперь принадлежавшие Доминику… Анну начали одолевать сомнения, боясь передумать, она быстро пересекла холл и в нерешительности остановилась перед полированными дверьми красного дерева. В висках стучало. Ее бросило в жар. Состязаться со львом в его логове — что может быть глупее?

Но ведь завтра Дом уезжает.

Анна все еще колебалась. У нее пересохли губы. Пока она решала, постучать ей или повернуться и уйти, дверь внезапно распахнулась. Перед ней стоял Доминик.

Анна словно приросла к полу.

— Я слышал, как ты подошла, — произнес он сухо. — Ты хочешь поговорить со мной?

Анна кивнула.

— Твоя мать сказала, что ты завтра уезжаешь. Если это так, то нам, безусловно, есть что обсудить.

Брови Доминика взметнулись вверх.

— Неужели? Мне казалось, единственное, что ты хочешь обсудить, это время, когда мне подадут карету.

Анна передернула плечами.

— Да, я хотела бы знать, когда именно ты уедешь.

Он сделал шаг в сторону.

— Заходи, пожалуйста.

Облизнув пересохшие губы, Анна пошла вслед за ним. Она никогда раньше не была не только в кабинете хозяина, но и вообще на мужской половине дома — для этого просто не было повода.

Она остановилась посреди комнаты и для уверенности скрестила руки на груди, изо всех сил стараясь не смотреть вправо, где через открытую дверь виднелась спальня Дома.

Вместо этого она сосредоточенно разглядывала кабинет. Пол покрывал золотистый ковер, потолки украшала золоченая лепнина. Стены были обиты шелковистой, золоченой материей в красную полоску с маленькими зелеными листочками, а мебель обшита тканью различных оттенков красного, коричневого и медно-рыжего. Одна стена целиком представляла собой огромного размера окно, из которого открывался восхитительный вид. Прямо от дома начинались сады, за ними тянулись изумрудно-зеленые лужайки, примыкающие к густо засаженному деревьями парку. В центре парка виднелось мерцающее озеро с маленьким островом посередине и развалины нормандской башни. За парком возвышались холмы, сливающиеся с быстро темнеющим небом, на котором уже ярко горели две звездочки.

— Выпьешь что-нибудь?

Жаркое дыхание Дома коснулось ее шеи, и Анна резко обернулась. Дом был без сюртука; он стоял так близко от нее, что юбка Анны задевала его щиколотки.

— Н-нет… да.

Он понимающе улыбнулся и вышел. Анна отвела взгляд, чтобы не видеть, как туго бриджи облегают его мускулистые ноги. Вскоре Дом вернулся и подал ей бокал шерри. Сделав глоток виски, он сквозь стекло своего бокала посмотрел на Анну.

Анна почувствовала, что краснеет и, поспешно сев на бархатную кушетку, пригубила шерри.

— Я только что разговаривала с твоей матерью… — начала она и осеклась, сообразив, что Доминик, возможно, еще не знает о дарственной Рутерфорда. И хотя Анне не терпелось осуществить свою месть, она была не настолько глупа, чтобы самой сообщить мужу о том, что он больше не хозяин этого дома.

Дом присел на ручку дивана и сделал еще один глоток.

— Чем ты так взволнована, Анна?

— Я не взволнована.

Он улыбнулся. Его явно забавляла ситуация.

— Ты моя жена — хотя бы по документам. Поэтому нет ничего неприличного в том, что ты находишься в моей комнате.

Анна встала, пролив немного шерри себе на руку. Неужели ее смущение так заметно? Не нужно было затевать этого разговора в его апартаментах. Здесь все слишком интимно, слишком выбивает из колеи и слишком напоминает Анне то, о чем она когда-то так глупо мечтала.

— Я пришла только для того, чтобы обсудить вопрос об управлении имением, — сдавленно проговорила она.

— Правда? А что здесь, собственно, надо обсуждать?

— У нас нет управляющего. Мистер Харвей присвоил себе деньги, и с одобрения твоего отца мы год назад уволили его.

Дом посмотрел на нее.

— Если у нас целый год не было управляющего, то кто же вел дела в имении? Они что, шли сами собой? — насмешливо спросил Дом.

Анна снова начала краснеть. Она знала, что все вокруг считают это совсем не женским делом — вести бухгалтерские книги и распоряжаться рабочими. В деревне ее деятельность всегда была источником сплетен и насмешек.

• Предыдущая
• 9/76
• Следующая