Зов Перводрева (СИ) - Беренцев Альберт - Страница 23

Я последовал совету Полётова и сунул кастет в карман плаща.

Герцог Кабаневич всё еще смотрел на меня со страхом, а Тая так вообще отодвинулась от меня на полметра, вместе со стулом.

— Ты вообще-то моя жена, — напомнил я Тае, — Обидно, когда жена так себя ведёт и избегает мужа.

Тая не ответила, только с ужасом глянула на своего деда, явно ища поддержки.

— Брак можно и расторгнуть, — сухо заметил Кабаневич.

Они теперь меня боялись, и дед, и его внучка. Это было чем-то новым для меня и крайне паршивым. Неприятное ощущение. Я теперь, видимо, стал в их глазах чем-то средним между прокаженным и хтоническим чудовищем.

Я надел себе на руку смартчасы. Часы были довольно стильными — черными и компактными, обитыми противоударным материалом и с тем же гербом-филином Умновых на корпусе.

Смартчасы тут же активировались и выдали инфографику:

Аура: 22 %

Ранг: 3 (recapitulator)

Заклинаний заряжено: 8 из 9

До приёма трикоинов: 9 часов 17 минут

Центральные чакры:

Шишка — повреждено (интенсивное восстановление)

Корень — повреждено (интенсивное восстановление)

Древо — стабильно (довосстановление)

Плод — повреждено (интенсивное восстановление)

Большинство инфографики на смартчасах отображалось пиктограммами, эргономично запиханными на экран, но догадаться о значении пиктограмм было довольно легко.

Цифры моей ауры, например, демонстрировались рядом с рыжим знаком солнышка.

Я сунул свою руку с часами Кабаневичу под нос, отчего герцог в ужасе отшатнулся, чуть не навернувшись со стула:

— Нате, герцог, глядите! Как видите, я самый обычный маг, низкоранговый, да еще и с поврежденными чакрами. Эта приблуда даже не палит, что я Лунный маг, и у меня инвертированная аура. И хватит на меня так смотреть. Я не Крокодил.

Кабаневич на это нервно хохотнул, потом клацнул своими платиновыми зубами:

— Современная техника неспособна понять тёмные сущности, князь. Увы, но знак на вашей руке говорит сам за себя.

— Это просто ожог, — возмутился я, отлично понимая, что мои слова Кабаневича уже не успокоят.

Так и вышло, Кабаневич на это только рассеянно пожал плечами.

— Я предлагаю опустить фазы торга и депрессии и перейти от отрицания сразу к принятию, князь, — предложил Полётов, — Боюсь, что у нас и правда мало времени. Просто примите, что вы Крокодил. Ваша жизнь с этого момента изменилась. Теперь любой, кто узнает о вашей сущности, попытается вас убить. Любой. Поэтому купите себе перчатку, наденьте её на руку и не болтайте о вашем увечье.

Я на это ничего не ответил, отодвинул от себя подальше недопитую бутыль вина и попытался успокоиться. Полётов был прав — известие о моей собственной крокодильной сущности несколько поколебало мой дух.

Я повернулся к телохранительнице:

— Ты меня боишься, Арум? Или хочешь убить?

— Нет, господин, — Арум потупила свои раскосые глазки, — Но Его Высочество прав. Крокодил — враг самой магии. Самый жуткий страх АРИСТО. Я не боюсь вас, потому что я лейб-стражница, мы — сверхлюди. Так что я буду служить вам, что бы ни случилось. Но другие магократы не такие. Они трусливы и суеверны.

— Объясните уже толком, кто такой этот ваш Крокодил, — потребовал я у Полётова, — Я читал саги, по ним выходит, что Крокодил — это некий апокалиптический персонаж, который пожирает Солнце, чем уничтожает магию. Но как я могу им быть? И вообще неужели в эти древние саги верят буквально?

— У вас путаница в голове, князь, — хмыкнул Полётов, — Саги — это одно. В аутентичных скандинавских сагах действительно говорится о чудище-крокодиле, который причастится Солнцем в конце времен. Но в «Саге о Перводреве» образ Крокодила раскрыт гораздо ярче. Там описано, как в своё время Крокодил пожрал Рюрика. Рюрик сражался с чудовищем в водах Волхова и проиграл. И нашёл свой покой на дне реки.

Заметьте, это противоречит скандинавским сагам, согласно которым Рюрик похоронен на Островах Горячего Жира, там же, где растёт Перводрево. Вообще, «Сага о Перводреве» стоит особняком среди других саг. Она известна только в позднейших русских переводах, так что небезосновательно считается русской средневековой подделкой.

Но в России она популярна. Няньки рассказывают эту сагу русским барчукам с детства, на манер страшной сказки перед сном. Так что любой АРИСТО в России знает, что «Крокодил носит свой знак на ладони, как князья носят гербы на щитах». Это прямая цитата из саги, и это буквально ваш случай. Само Перводрево пометило вас, как Крокодила. Так что вы теперь хтонь из древних мифов, как я и говорил.

Иностранец или просвещенный человек вроде меня еще могут посмеяться над вашей обожженной ладошкой и древними сказками. Но большинство русских магов предпочтут вас сразу убить, князь. Даже ваши друзья. Если не верите — просто гляньте на выражение лица Кабаневича. Я прав, герцог?

Кабаневич яростно кивнул, потом сглотнул, как будто у него болело горло:

— Послушайте, Полётов... Нам нужно поговорить, наедине.

— Желаете обсудить моё убийство, господа? — поинтересовался я, — Боюсь, что я не доставлю вам такого удовольствия. И вообще...

Полётов стукнул кулаком по столу, отчего стоявшая рядом с Великим князем бутылка с минералкой зазвенела и зашаталась:

— Спокойно. Уймитесь оба, господа магократы. Я не собираюсь обсуждать убийство Нагибина, герцог. Видите ли, он мне еще нужен. И будет нужен в дальнейшем. И вам придётся это сожрать. Или я деинсталлирую вашу ложу и лишу вас права участвовать в том, что произойдёт на Микенских играх. Это ясно?

— Ясно, — холодно ответил герцог, — Вот только...

Кабаневич не окончил фразу. А когда герцог не оканчивает фраз — значит, речь идёт об угрозе или о предельно тонких вопросах. Со мной Кабаневич говорил так постоянно, вот только с Полётовым в такие игры было, понятное дело, не поиграть. Тот просто проигнорировал намёки герцога и обратился ко мне:

— А вы возьмите себя в руки, князь. И постарайтесь запомнить — ваша жизнь теперь зависит от меня. Если я расскажу кому-нибудь о знаке у вас на руке — вам конец. О ваших притязаниях на трон тогда точно можете забыть. И поверьте, я правда расположен к вам. Иначе бы я вас не защищал. И я надеюсь, что вы будете мне столь же верным другом, каким я стал для вас.

Если выбросить из речи Полётова всю вежливую мишуру и оставить только голый костяк, то явно выходило, что это шантаж. Прямой и недвусмысленный.

Я кивнул, потом протянул своей телохранительнице Арум правую обожженную руку, смартчасы я, как правша, носил на левой:

— Можно сделать проще. Арум, отруби мне руку. Нет ожога — нет проблемы.

— Вы уверены? — спокойно уточнила Арум.

— Уверен. Руби уже.

— Не поможет... — заметил герцог.

— Эй, я вообще-то еще кушаю... — пробормотала Тая.

Но Арум уже выхватила короткий кинжал и на ауре рубанула мне по руке. Удар вышел, что надо — точным и аккуратным. Арум даже не задела рукав моего мундира, просто моя кисть кулём рухнула прямо на стол.

Я поднял вверх культю, из которой бил фонтан крови, кровь оросила потолок ресторана, стол и недоеденное Таино ризотто с моцареллой.

Я сжал зубы и захрипел, перед глазами у меня заметались желто-красные вспышки БОЛИ. Боль была такой, что я чуть не потерял сознание, в голове у меня поплыло... Пожалуй, нужно было сначала восстановить свою ауру и чакры, а уже потом рубать себе руки.

— БЛЯДЬ!

Я ждал регенерации, но она всё не наступала. Глаза мне залили слёзы, я схватился здоровой рукой за столешницу, чтобы не упасть.

Ресторан перед моим взором уже начал погружаться во тьму, я видел, что Кабаневич перепуган, а Полётов смотрит на меня, как на идиота... Но мне сейчас было плевать, лишь бы боль прошла.