Брачное злоключение, или Берегите крылья, ректор (СИ) - Журавликова Наталия - Страница 2

— А где учиться попроще? На земельном, может?

— Да ее там сразу на картошку отправят по осени, — к нашей беседе о моем будущем тут же папа присоединился. Как он может появляться в том месте, где его только что не было? Загадка загадок. А он, между прочим, ни к Эфиру, ни к Воздуху отношения не имеет, чтобы вот так уметь.

Мой папа — Элар Оллистер, маг средней категории, формально относится к стихии Огня. Но не умеет ни дышать пламенем, ни создавать грозные огненные заклинания. Иногда на семейных праздниках ради развлечения кидается небольшими яркими горячими шариками, может растопить печку без дополнительных средств, подогреть чайник силой взгляда. На большее его не хватает. Но в наше время, когда в Даромнии уменьшается количество магических сил на душу населения, и такие навыки приветствуются.

Мама — Эдна Оллистер, из «воздушных». Вообще, к бракам между представителями разных «ключей» раньше относились настороженно. Наши предки понимали, что делают. А лет сто назад борцы за свободу волю устроили переворот и добились права жениться, как кто того пожелает. Но обычно — по расчету, чтобы семье от этого была прямая выгода.

Эдна Оллистер способна призвать ветер, чтобы быстрее высушить белье, отогнать тучи, чтобы загар лег ровнее и раздуть угли, которые папа пытается разжечь в мангале на пикнике.

Да, мои предки — не боевые маги. И работа у них мирная. Мама — школьный учитель, преподает магологию. Это основа основ, именно от Эдны детишки узнают о семи высших духах Даромнии. Тех, что хранят семь ключей от семи главных сил, лежащих в основе Мироздания. Впрочем, хранят — сильно сказано. Духи — существа свободные и не будет такое могущественное создание летать между мирами и планетами с ключом на шее. Возможно, там и шеи–то нет. Поэтому для Ключей построили храмы, всего семь. И вокруг каждого вырос город. Семь священных городов Даромнии. Очень небольших и малонаселенных. Живут там те, кто обеспечивает все необходимое для охраны Ключа. Есть целый штат смотрителей, в основном они смотрят друг за другом, как бы кто святыню к рукам не прибрал.

Еще есть жрецы, что общаются со своим Духом, это похоже на ведение отчетности. Сколько раз Ключом воспользовались, сколько магов им инициировали, сколько стихийных бедствий предотвратили, либо устроили… и много других разных «сколько».

Да, Ключом можно пользоваться! Делает это маг–ключник, которому дано право активировать Силы Мироздания.

С детства я мечтала попасть в Академию Семи Ключей. Как раз в ней, на одном из семи факультетов, обучают…ммммм…. я бы сказала — персонал, но это звучит не очень. Но по сути, так и есть. В общем, готовят магов, которые могут исполнять одну из функций при Храме Ключа. И жить в каком–то из семи священных городов. Или даже — городков. Они очень небольшие и построены кучненько, пешком можно за день пройти парочку насквозь и лечь спать в третьем.

Я мечтала выучиться на смотрителя Ключа и поселиться где–нибудь в Воздухограде, Пламябурге или Времявире. Сейчас моя семья обитала в обычном, сером и неинтересном Дароминге. Ни о чем. Просто город и все, один из тех, в которых просто существуют, магичат после работы или на вечеринках с друзьями. Мне хотелось романтики, волшебства и Силы… А в том, что она у меня должна быть, я уверена!

С детства мама с папой спорили, в кого из них я пошла и какие у меня появятся стихийные способности, огненные или воздушные. По мнению опытных магов, ребенок от смешанного брака может как взять один из даров родителей, либо заиметь какой–то третий. Или никакого вообще. Вот это и пугало.

Шанс попасть в престижную Академию у меня был, семья наша из зажиточных. А папа даже один раз видел короля. Правда, в детстве. На приеме для детей разных лордов, герцогов и прочей знати. Да, я не сказала, папа мой — выходец из графской семьи и наследник этого благородного титула.

Скажете, зачем графу и графине работать? У нас так принято. Потому что стихия — это поток, а ему нужно постоянное движение. Элар Оллистер — целый директор интерактивного музея артефактов. Он так и называется «Артефакторий».

Словом, я из уважаемого рода, предки мои — обладатели титула, престижных профессий и красивого трехэтажного особняка.

Единственное препятствие между мной и моей мечтой — отсутствие признаков стихийности. Но папа сказал, и это не страшно.

— Милая, нередки случаи, когда будущие студенты раскрываются прямо на экзаменах. Да так, что потом факультеты закрывать приходится. На время, для ремонта. Если повезет, косметического. А то и капитального. Уж у тебя точно где–то притаились магические способности. Твоя стихийность только ждет своего часа!

Выдохнув эту длинную речь, папа задремал с непривычки. Он вообще у меня очень спокойного темперамента человек, хоть и огненный…

— Оллистер! Верея! Верея Оллистер! — голос из магического горна заставил подпрыгнуть, вырвав из воспоминаний. Я стояла у заветной двери. Массивной, дубовой, кажется, хоть я и плохо разбираюсь в породах дерева.

Пора было войти, испытать судьбу. И да помогут Семь Духов–Хранителей пробудиться моей стихийности прямо сейчас!

— Что–то вы не торопитесь, барышня! — язвительный женский голос встретил меня на входе в аудиторию.

— Прошу меня извинить, — смутилась я, — очень волнуюсь.

— Верея Оллистер? — на этот раз ко мне обратился мужчина. Я не могла рассмотреть толком приемную комиссию. Видела лишь восемь фигур за длинным столом. Нет, я не считала, просто все знают, что их именно столько. Семь деканов факультетов и ректор. И свет падал так, чтобы временно ослеплять несчастного кандидата в обучаемые, а выражения лиц представителей большой восьмерки разобрать было нельзя. Но поскольку говоривший находился в центе, я догадалась — это ректор. Фигура загадочная и противоречивая.

Он темный, что довольно странно для руководителя Академии. В Даромнии к этой братии относятся настороженно. Наверное, высшим, крылатым все же доверия больше. Голос у него вызывал ассоциации с ураганом, запертым в бутылке. Сдержанная сила, которая ждет возможности вырваться на свободу. Мягкий, низкий, приятный. Но кажется, перейди собеседник некую грань, проведенную господином Трапери, и этот голос обрушится на него, беспощадно сомнет, превращаясь в оглушительный рык.

— Да прекратите щуриться, вы не сможете нас разглядеть, — продолжил Трапери, — войдите в круг.

Нужная мне геометрическая форма находилась как раз напротив ректора и была очерчена ярко–зеленой светящейся краской. Окружность разделялась на семь секторов, в каждый было вписано название стихии: Эфир, Металл, Воздух, Вода, Земля, Огонь, Время.

Послушно встав в круг, я приготовилась к сложным испытаниям. Но вначале меня ждало собеседование. Ректор спрашивал о стихиях моих родителях, о том, какие способности замечены у меня. Остальные молчали. Это у них, наверное, тактика специальная — Трапери гипнотизирует несчастных абитуриенток своим обволакивающим голосом. А потом бац — и начинается пытка настоящим экзаменом.

— Способности у меня есть, но они дремлющие пока, — решительно сказала я. Надо верить в себя, если хочешь попасть в приличное учебное заведение.

— Что значит, дремлющие? — это снова скрипучее, женское. Хоть какое–то разнообразие. Это не иначе Саломея Инкет, декан факультета «Время и Вечность».

— То есть, никто не был свидетелем вашего стихийного дара, даже вы сами? — догадался Трапери.

Какой проницательный! О, духи Даромнии, я сейчас ослепну. Когда же закончится это издевательство?

— Пока нет, но он у меня в наличии, совершенно точно! — говорила я твердо, а внутри все тряслось, словно желе.

— И вы не постеснялись прийти в Академию, где строгий отбор из тысяч претендентов? И у всех — своя выраженная стихия?

В голосе Трапери послышалось штормовое предупреждение. Праведный гнев, направленный на самонадеянную девчонку, которая посмела отрывать от дела серьезных людей.