Эффект Ноцебо (СИ) - "Vladi N" - Страница 23

— Ты знаешь, кто я? — задаю вопрос максимально ровно, с отвращением рассматривая искалеченное ничтожество. — Я не слышу.

— Да, — не то хрип, не то стон вырывается из горла оппонента, а заплывшие глаза пытаются сфокусироваться на мне.

— Ты что-нибудь знаешь о Тиффани Барлоу?

Новый вопрос, который при каждом своем звучании заставляет что-то далеко внутри моего абсолютно не умеющего сочувствовать сознания содрогаться в страшной конвульсии. Мужчина напротив ожидаемо качает головой в разные стороны, подтверждая мои догадки.

— Кто тебя прислал? — палю его взглядом, но знаю, что не услышу ответа. Его пытали несколько часов, но так и не вытянули ни слова. — Говори!

Мой крик остервенело рассек пространство. Голые стены подвала, отсыревшие из-за стоявших неделями дождей, непереносимый запах гнили и мочи, лужа крови под стулом, на котором сидит всего лишь пешка во всем этом спектакле. И он знает, что его дни сочтены.

Резко прокручиваюсь на сто восемьдесят градусов и киваю Крису, чтобы заканчивал. Один единственный щелчок, скрываемый от внимания нежелательных свидетелей глушителем, и мучения закончены. Не глядя, покидаю подвал, вытирая руки об полотенце, протянутое кем-то из моих людей. Плавно выхожу на воздух, пропитанный свежестью только что прошедшего дождя. Сумеречная темнота обостряет усталость, накопившуюся за все эти дни, проведенные в поисках. Медленно закуриваю сигарету, глубоко затягиваясь никотином, наполняя лёгкие губительной, но на данный момент максимально спасительной отравой.

— Что думаешь? — Карим, моя правая рука и верный соратник, встаёт рядом и тоже закуривает.

— Хуйня все это. Они знают, что мы роем, — шумно тяну носом воздух, закидывая голову, — нам готовят подставу.

— И я так чувствую. Будь осторожен, брат.

— И ты, брат.

Он уходит к парням, чтобы дать новые указания, и оставляет меня одного. Вытаскиваю из кармана телефон, бесконечно прокручивая в голове сегодняшний допрос, как и все предыдущие за эти дни, и пытаюсь найти хоть какую-то зацепку. Но что-то постоянно ускользает. Что-то важное.

На дисплее высвечиваются три пропущенных от мамы. И ничего от Тиф. Ни одного вопроса за все время, что я отсутствовал. Что ж… Тем проще. Набираю знакомый номер и жду, затушивая окурок носком ботинка.

— Кил, дорогой! — в трубке раздается звонки голос, который невольно заставляет меня улыбнуться. Раньше я ездил в поместье только из-за этой женщины. Теперь к ней прибавилась ещё одна. — Я очень тебя прошу приехать к нам сейчас. Я говорила, что приезжает моя подруга с дочерью, я хочу, чтобы мы все были в сборе.

— Мам, я…

— Киллиан Себастиан Хоггард! Чтобы был дома в течение двух часов! Иначе я за себя не ручаюсь!

Короткие гудки на другом конце провода знаменуют конец разговора. Предательский смешок всё-таки вырывается наружу, потому что мама в гневе — то ещё зрелище.

— Карим, — жду, пока друг подойдёт ближе, — на сегодня закончи за меня. Мне нужно отлучиться.

— Без проблем, — мужчина в беспокойстве свёл свои густые темные брови. — Все в порядке?

— Да, семейный сходняк.

— Оооо, — прежняя эмоция сменяется улыбкой, — удачи.

Молча киваю и покидаю место разборок. Прыгаю в тачку и двигаю на квартиру, чтобы привести себя в порядок. Хоть я и не был в рядах палачей, но капли крови осели даже на моей толстовке. Когда поднимаюсь на нужный этаж, то встречаю девушку, которую никак не ожидаю увидеть здесь и сейчас.

— Майа? — откровенно удивлен и не скрываю этого. После нашей последней встречи я думал мы никогда не встретимся. — Что ты здесь делаешь?

— Пришла к тебе.

Красивая, безусловно. Горячая, страстная и раскрепощённая. Сейчас то, что поможет мне расслабиться — это качественный секс. И она вполне может мне его дать. Но я не готов брать его от нее.

— Я тороплюсь, — прохожу мимо и открываю дверь.

— Киллиан, стой! — Майа стучит каблуками следом, подходя вплотную. — Мне жаль, что я вспылила тогда. Возможно, мы бы могли начать все заново.

Длинный пальчик ведёт линию по моим плечам, заходя на шею. Лукавая улыбка блуждает на пухлых губах, которые умеют делать фантастические вещи. Но перед глазами сейчас у меня далеко не этот рот. А тот, который может не только делать, но ещё и крайне дерзко и остро выражаться.

— Майа, послушай, — убираю от себя ее руку и захожу в квартиру, продолжая диалог через порог, — ты невероятная женщина. Но наша история закончилась. Найди себе того, кто действительно по достоинству оценит тебя.

— Но, Кил, мне не нужен никто. Только ты.

Возбуждение выдает женский голос, окрашенный в высокую тональность. Большие глаза испуганно бегают по моему лицу, пытаясь найти объяснение моему поведению, но не в моем характере скрывать истинную причину моих мотивов.

— У меня другая женщина, Майа. И сплю я только с ней. Ты сама это знаешь, что я не размениваюсь.

Боль яркой эмоцией накрыла девичью фигуру. Плечи поникли, а губы плотно сжались. Взгляд же неотрывно пытался пробрать меня до костей. Но суть в том, что меня больше ничего не трогает. Почти ничего.

Девушка молча развернулась, так и не сказав ни слова. И именно предложение про другую стало решающим аргументом в этой битве, которая осталась за мной.

Дома быстро принимаю душ и привожу себя в порядок. Сам же в каком-то необоснованном волнении нахожусь. Понимаю, что через каких-то полчаса увижу Тиффани, и разматывает от этого предвкушения. То, как она смотрит, как говорит, каждое ее движение, взгляд и эмоция — все во мне затрагивает глубоко спрятанное чувство собственничества. К людям я давно этого не испытываю. Выкорчевал все после того, как разорвало душу на части. А сейчас корни этой маленькой девушки, спустя столько лет, снова начинают прорастать в моих джунглях, коими теперь является замороженное от всяческих внутренних процессов сердце. И мне не нравится это. Меня это пугает.

И я самолично снова заезжаю в ворота поместья, приближая себя к единственной женщине, за столько лет заставившей отмереть ту самую мышцу. К той, которая разморозили большую часть чувств, заставляя меня бояться собственных ощущений. К той, по которой, как бы не хотелось признаваться, я скучаю.

Припарковав машину, захожу в дом и двигаюсь на звук бесконечного шума из голосов. Различаю членов семьи, но распознаю ещё два незнакомых женских. Бесшумно перемещаюсь по дому и вхожу в гостиную, где и застаю всех вместе. Отец и мама разговаривают с немолодой женщиной, которая активно жестикулирует и смеётся. Николас откровенно скучает, рассматривая что-то в телефоне. Чарли неотрывно смотрит куда-то в сторону.

Веду взглядом дальше и натыкаюсь на Тиф, которая почувствовала моё присутствие. Незабываемые глаза прожигают мои, а в зрачках плещется неприкрытое облегчение. Я же просто завис на ней. На немного округлившемся теле, на длинных светлых волосах, на платье, выгодно подчёркивающем каждый изгиб, на мимолётной улыбке, которая озарила ее лицо.

А затем мой взгляд скользнул дальше. И тогда я понял, куда так пялился Чарли. Рядом с Барлоу стояла девушка, которая в момент закоротила все мои чувства на максимум. Яркая вспышка незнакомой эмоции — и если до этого мне казалось, что я рисковал потерять голову с Барлоу, то сейчас, при виде незнакомки, мне буквально ее оторвало.

Bad Moon — Hollywood Undead

Чарли

Смотрю на девушку, чья внешность далека от идеального представления красоты, но что-то в ней откровенно заставляет сердце замереть в предвкушении.

Мамина долгожданная подруга, миссис Дэвис, и ее дочь Элизабет появились в поместье каких-то пятнадцать минут назад, а шума уже случилось столько, будто в доме гостят, по меньшей мере, человек пятьдесят. Взрослые женщины словно с ума посходили. Мама и Катрин Дэвис так вцепились друг в друга, что у всех закралось подозрение, что кто-то из них задушит другую. Отцу пришлось немного форсировать процесс долгожданных объятий.