Волчонок для Избранной (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 29

Сбросив пальто и шарф, Кайл упал в черное кожаное кресло во главе стола. Длинные пальцы скользнули по пуговицам пиджака. Холеные, музыкальные. Кайл не держал в руках оружия. Лишь подписывал приказы, одним взмахом ручки уничтожая сотни людей.

— Принеси-ка мне кофе, — с кошачьим прищуром приказал Кайл. — Хотя нет. Знаешь, иди сюда. Пока эти черепахи доберутся, у нас есть время… побыть наедине.

Серафима грациозно, как кошка, вспрыгнула на стол перед Кайлом. Она уселась на краешке, закидывая ногу на ногу. Нарочито медленно. Так, чтобы Кайл проследил каждое движение ножек, затянутых в черную блестящую кожу. Когда-то это было бы для нее слишком пошло. Давным-давно.

От той наивной и чистой девчушки в простых платьицах в цветочек ничего не осталось. Умерла, когда в ее дом пришли «Миротворцы». Притащили беременной в штаб, а она лишь прикрывала руками большой живот, боясь за малыша. Ее привели в полутемную комнату со светящимися экранами, и из темноты вышел Кайл. Глава «Миротворцев» собственной персоной. Узнав, кто перед ней, Серафима едва не хлопнулась в обморок от страха.

«Френсис Рэн — Ваш жених? — спросил Кайл. — Он был отправлен на особое задание. В логово Волков — предателей и отступников. Его задачей было внедриться, стать своим… Но вместо этого он повелся на их командиршу. Мне жаль это говорить, но похоже, она была и рада затащить его в постель… Вы ведь давно не получали от него писем, правда? Наверняка уже похоронили своего любимого в своей голове. А он просто оказался слишком занят. Хотите увидеть, чем? Точнее, кем?»

Тогда он взмахнул рукой, и этот жест разрушил всю жизнь Серафимы. Ведь на экранах замельтешили кадры. Уличные камеры, засекшие Френсиса и Саманту в разные моменты. То, как они прикрывали друг друга в перестрелках. То, как обнимались. То, как украдкой целовались за углом, когда заскочили в город за провизией.

Серафима смотрела, и по щекам все текли и текли слезы. А Кайл продолжал говорить, что Френсис предал ее, перестал отвечать на письма, забыл, променял на Волчицу… Потом разговор перетек в другое русло. Уже о силе самой Серафимы. И она сама не поняла, как угодила в ловушку. Не «Миротворцев», а самого Кайла.

Избавившись от ребенка, Серафима замкнулась в себе. Возненавидела весь мир. В ней осталось только одно чувство — желание отомстить.

Впрочем, Кайл и не требовал от нее чувств. Просто одна из игрушек. Симпатичная блондиночка, которую можно зажать в темном коридоре, опрокинуть на стол в кабинете или затянуть в номер отеля… Почему бы и нет?

Хотя Серафиму это устраивало. То, какими холодными оставались глаза Кайла даже, когда он рычал ей на ухо от желания.

Она не питала иллюзий. Даже нежась на смятых простынях в отеле, прекрасно знала: стоит в номер ворваться Волкам с оружием, Кайл без угрызений совести прикроется ее телом, чтобы спасти свою шкуру.

«Он — просто похотливый кобель, который решил, что ему все можно, — фыркала про себя Серафима. — Но мы один другого стоим. Просто используем друг друга. Я спасаю его от скуки, пока женушка сидит дома с малышкой-дочерью. Он меня — от воспоминаний о Френсисе, его нежных поцелуях и теплых руках. А попутно используем друг друга еще больше… Ведь Кайлу нужна моя сила. А мне — Френсис в моей полной власти… И только мы можем дать это друг другу».

— Сегодня утром мне прислали результаты исследований, — голос Кайла вернул в реальность. — Насчет твоей силы. Думаю, к концу недели у нас будет готова «Ламия-6» — аппарат на основе твоей энергии. Пока небольшой, на одного человека, но он сможет взломать естественную магическую защиту организма. И не просто заблокировать магию, а выкачать до капли… Пока аппарат заточен только на светлую, и как думаешь, кто будет нашим подопытным кроликом?

— Френсис… — Серафима хищно облизнула губы. — Ты отберешь его силы без остатка. А что потом? Отдашь мне его?

Она подалась вперед, наклоняясь к Кайлу. Светлые волосы свесились вдоль лица, окутывая обоих легким ароматом цветочного шампуня. Тонкие пальцы скользнули по пуговицам белоснежной рубашки.

— Зачем он тебе? — Кайл жестко, почти до боли перехватил тонкое запястье. — Неужели до сих пор страдаешь по нему?

— Нет, — Серафима сверкнула глазами. — Просто хочу сорвать злость.

«На вас обоих — тех, кому я оказалась не нужна, — с яростью подумала она. — На Френсиса, который не так уж долго скорбел по якобы погибшей мне. И на тебя, Кайл, для которого я никогда не буду больше, чем игрушкой».

Ранним утром Волки собрались вокруг большого костра. Над ним булькал внушительных размеров котелок. Две девушки стояли на раздаче. Одна орудовала половником, чтобы ляпнуть каждому на тарелку порцию каши, сваренной с тушенкой. Вторая — зачерпывала из большой кастрюли кисло-сладкий напиток из тропических цветов, что-то среднее между чаем и компотом.

Сидя поодаль, Мелани без аппетита ковыряла ложкой свою порцию. Взгляд скользил по знакомым фигурам, снующим туда-сюда. Волки любили есть на улице, под открытым небом, слушая пение птиц или стрекот сверчков.

В замок еду относили разве что больным и раненным. А Саманта уже на второй день после антидота выползала на солнышко. Сейчас же она опаздывала. И рисковала прийти уже к тому моменту, когда каша на донышке котелка станет холодной, вязкой и серой, как застывающий цемент.

Отставив тарелку, Мелани со вздохом поднялась. Да, она могла немного завидовать Саманте, тайно ревновать, когда на ее танец с восторгом смотрели мужчины… Но все-таки переживала.

«Саманта знает, как вести себя при осколочном ранении, но без понятия, что делать с разбитым сердцем», — подумала Мелани с грустной улыбкой.

— Дай-ка мне еще одну порцию. Отнесу Саманте в комнату, что-то ее не видно!

— После ухода Френсиса она сама не своя, да, Мел?

— А может, она просто проспала! — Мелани зло прищурилась, показывая, что нечего разводить сплетни. — Или приболела. Перед этими тропическими ливнями у всех башка трещит.

Она схватила тарелку, быстро направляясь в замок. Едва не хлестнула эту любопытную Варвару по лицу кончиками лисье-рыжих прядей. Подойдя к комнате Саманты, Мелани деликатно постучалась. Ноль ответа.

Она шагнула внутрь, слыша тихий свист. Сразу вспомнились поверья, которые рассказывала мама-цыганка. Свист в доме — к беде. Мелани зябко повела плечами, отходя от сквозняка. И тут в окно впорхнула большая черная птица. Она заметалась по комнате, едва не съездив кончиками перьев по носу. Мелани вскрикнула, вскидывая руки к лицу, защищая глаза от птичьих когтей. Тарелка с кашей упала на пол, переворачиваясь. А птица метнулась к окну, напоследок задевая маленькое зеркальце, лежащее на столе Саманты. Ударившись о каменный пол, оно брызнуло мелкими осколками.

Мелани присела перед ним, протягивая кончики пальцев. По спине пробежал холодок. Старые поверья, услышанные в детстве у костра, всплывали в голове снова и снова. Птица в доме — к несчастью, зеркало разбить — к чему-то плохому.

— Мелани! Мелани! — раздался детский голосок. — Ты кричала!

Мелани вздрогнула всем телом, поворачиваясь к Кэт. Она замерла в дверном проеме, хмуря светлые бровки.

— Да тут просто… зеркальце разбилось. Птица залетела и зацепила.

— Какое зеркальце? — удивилась Кэт, подходя ближе. — И что за птичка? Я ничего не видела!

Она протянула руку, беря со стола карманное зеркало. Целое и невредимое. Мелани с тревогой оглянулась на окно, в котором якобы скрылась птица.

«Значит, это было видение… Знак, что с Самантой что-то случилось», — пронеслось в голове.

— Что ты видишь, Рэн? — голос Саманты прозвучал хрипло.

Френсис промолчал, ушел в себя, погрузившись в считывание информации. Он видел белый кабинет, так похожий на то снежное безумие, что творилось за окном. Видел длинный темный стол, зеркальные стены. Видел «Миротворцев», их главу и высокую блондинку, излучающую уверенность.