Ушедшие посмотреть на Речного человека (ЛП) - Триана Кристофер - Страница 34

Дьякон наклонился, будто обнюхивая ее. Когда его руки легли на плечи Лори, она не вздрогнула и не отстранилась. Ее взгляд ни разу не дрогнул.

- Я рад, что у тебя был такой приятный визит, дитя.

Они молчали.

Лори заговорила.

- Я здесь закончила. Не думаю, что увижу вас снова.

- Нет, скорее всего, нет. Но я увижу тебя, уверен. В газетах или где-нибудь еще.

Лори не ответила. Она посмотрела вдаль, заметив блеск хрома. Слава богу, машина все еще стояла там, где она ее припарковала. Она уже почти выбралась отсюда.

- Иди, - сказал Дьякон. - Пришло время получить то, что ты заслужила.

Издав смешок, старик поплелся дальше, и лес, окаймляющий тропу, казалось, наклонился к нему, навсегда окутав его коконом в Киллене. Он наклонил голову к их ветвям и запел.

- Да, мы соберемся у реки! У прекрасной, прекрасной реки! Соберемся с человеком у реки. У реки, текущей красным от всей нашей крови.

Лори прошла мимо вывески, которая приветствовала ее по прибытии. Прошлое осталось в прошлом. Оно больше не могло причинить ей боль. Она открыла машину и забралась внутрь, включив обогрев еще до того, как завела двигатель. Заиграло радио, громкое и прерываемое помехами. Разве она не выключила его до того, как они приехали? Рваная блюзовая музыка заставляла динамики потрескивать, бренчала слайд-гитара, над ней, как дым, плыл предсмертный стон. Она повернула диск с такой силой, что пластиковая пластинка отломилась. Музыка стихла до приглушенного шума, но оставалась до тех пор, пока она не выехала из Киллена. Затем наступила тишина. В зеркале заднего вида лес становился все чернее, мельче, пока вообще не перестал существовать.

Чей-то голос напугал Лори. По радио говорила женщина-репортер, тихо, ели пробиваясь сквозь помехи.

- Полиция штата оцепила этот район...

Какой район оцеплен? Лори не нужны были пробки, мешающие ей добраться до дома. Она потянулась к тому, что осталось от разбитой ручки, и сумела увеличить громкость.

- Источники подтвердили, что большинство беглецов были схвачены, но продолжается охота на одного заключенного, которому удалось вырваться на свободу во время беспорядков, начавшихся здесь, в тюрьме Варден, вчера днем.

Лори ахнула. Костяшки ее пальцев на руле побелели.

- Имя этого человека пока не разглашается...

Но Лори уже знала. Она чувствовала это в своем сердце и чреслах - теплую, новую надежду.

- ... это очень опасный человек, и его следует считать вооруженным, поскольку многие из тюремных охранников потеряли свое оружие во время беспорядков. Опять же, это называют одним из самых жестоких тюремных бунтов за последние десятилетия, число погибших сейчас составляет семнадцать человек, а десятки других получили ранения разной степени тяжести.

Слезы радости затуманили зрение Лори. Она возбужденно рассмеялась. Речной человек не терял времени даром. Ее долгое, изнурительное путешествие стоило всех его ужасов и страданий. Ее жертвы не были напрасными. Она показала себя Эдмунду Коксу, и теперь он спешил в ее распростертые объятия. Она чувствовала это всеми фибрами. Этот мужчина был слишком умен, чтобы быть пойманным теперь, когда был на свободе. Вероятно, именно он начал бунт, и отвлечение внимания облегчило ему выполнение плана побега, который Эдмунд разрабатывал в течение долгого времени. Точно так же, как Лори прошла через насилие и тьму ради него, он теперь был в таком путешествии ради нее. Сила их любви была единственным компасом, в котором они нуждались, маяком во мраке, в которой их жизни были друг без друга, и эта тьма уже почти закончилась. Все происходило на самом деле.

Лори просияла, глядя на свое отражение в зеркале.

- Так вот на что похоже счастье.

Глава 24

Лори удалось избежать дорожных заграждений и остановок движения, установленных полицией. Она подумала о том, чтобы устроить собственную охоту, но решила, что лучше всего отправиться прямо домой. У Эдмунда был ее адрес. Он был в каждом письме, которое она ему писала. Он придет к ней в целости и сохранности. Полиция не сможет их остановить, не сможет найти. Лори сделала их любовь непобедимой. Больше никаких препятствий. Эбби была мертва. Стены тюрьмы были разрушены. Теперь они могли сбежать в Монреаль, в Кабо-Сан-Лукас, куда угодно.

Она поднялась по лестнице на свой этаж, и ее шаги эхом отдавались в пустом холле. Здесь было холодно, но она скоро согреется. Эдмунд проследит за этим. Он обнимет ее, уложит и войдет в нее. Девушка почувствовала внезапный жар при одной мысли об этом. Надеясь, что у нее будет время привести себя в порядок. Она хотела вымыться и побриться для своего короля. Нанести немного косметики и духов. Одеть сексуальное белье. Начать все правильно.

Когда она подошла к своей двери, то поняла, что на это не будет времени. Девушка была слишком взволнована, чтобы испытывать какое-либо разочарование. Дверь была приоткрыта. Маленькие красные точки испещрили коврик и дверную ручку, все еще влажные. Лори надеялась, что кровь была не его. Она не хотела, чтобы ее милому Эдмунду когда-нибудь было больно. Любовь вспыхнула на ее щеках, когда она широко открыла дверь и вошла в кухню. Она была пуста, но на полу и столешнице было еще больше красных капель. Она быстро закрыла за собой дверь.

- Эдмунд? - позвала она. Но, казалось, не могла говорить громче шепота.

Она вошла в гостиную. В ней что-то произошло. Кофейный столик был перевернут, на нем блестело еще больше крови, гораздо больше. Половина диванных подушек валялась на полу, а одна занавеска висела на единственной петле на стержне, остальные были сорваны. Пустая бутылка из-под водки валялась разбитой на полу.

- Эдмунд? - окликнула она на этот раз громче.

Ее тело покалывало, когда она шла по кровавым следам на ковре. Некоторые были большими, как ступни человека. Другие были меньше. Чем ближе она подходила к коридору, тем более размытыми они становились, как будто того, кому принадлежали маленькие следы, тащили волоком. В холле крови было больше, она полностью покрыла ковер, мокрая дорожка из запекшейся крови. Она текла по ее квартире, как река, алая река, и она следовала по этому следу, зная, что это такое, зная, что она принадлежит ему, что она никогда по-настоящему не покинет его.

Дверь в ее спальню была слегка приоткрыта. Бледный свет просачивался сквозь щель вместе с запахом, к которому Лори привыкла, но все еще ненавидела. Пахло подвалом, где она нашла мертвую женщину. Пахло, как в хижине Речного человека, оклеенной обоями из человеческой плоти. Когда за дверью шевельнулась тень, Лори снова внезапно почувствовала холод, но не могла объяснить почему. Она знала, кто там, но почему-то это не приносило ей той радости, которую она испытывала с тех пор, как услышала новость о побеге из тюрьмы. Почему он не вышел, когда она позвала его? Почему он не ухватился за возможность заключить ее в объятия?

- Эдмунд?

Раздался ответ, голос прозвучал как наждачная бумага, протянутая по коже.

- Заходи.

В груди у нее снова стало тепло.

- Я ждал тебя, - сказал он.

Она облизнула губы для поцелуя, которого так жаждала, и распахнула дверь, как девочка-подросток, приветствующая своего кавалера на выпускном вечере. Но когда она увидела Эдмунда, сидящего на краю кровати, у нее мгновенно пересохло во рту. Лори остановилась в дверях - застывшая, пустая, мертвая внутри. Несмотря на весь ужас, который она должна была почувствовать, вместо этого она ничего не почувствовала. Все это было слишком. Она еще не была в состоянии принять все это.

Эдмунд сидел на краю кровати, голый, если не считать густого слоя крови, запутавшегося в волосах на груди и покрывавшего его руки, как длинные перчатки. На его коленях лежала отрубленная голова Нико. Ее язык был высунут, фиолетовый и распухший. Многие ее зубы были сломаны. Эдмунд баюкал отрезанную голову одной рукой, а другой гладил ее длинные черные волосы, будто голова была котенком. Он улыбнулся Лори.