Мир, которого нет (СИ) - Кан Юлло - Страница 37

Выстрел! А дальше щёлк в холостую. Оставалась единственная пуля, и она покончила с муками Оуэна.

Я осталась одна.

Руки зомби тянулись вперёд, желая вонзить непомерно отросшие ногти в живую плоть, чтобы потом разорвать на части. Огонь почти погас и не защищал от них. Я вжалась в гладкую неподдающуюся никаким махинациям дверь, в то же время не хотела мириться со своей участью. Я должна выбраться! Ради Оуэна!

Кулаки сами принялись бить по громкому железу. Сначала несмело, а затем всё сильнее и сильнее. Звуки гулко прокатились в полупустом туннеле. Казалось, стук отлетал от каждой стены и даже от потолка. Противный громкий звук не нравился мертвецам, и они, остановившись, закричали.

Я кричала громче.

— Помогите! Откройте!

Я била дверь со всей дури, и вдруг она распахнулась. Я, не ожидая такого поворота, потеряла равновесие и просто ввалилась внутрь какого-то помещения, сильно стукнувшись локтем о чью-то обувь.

Когда я подняла голову, пытаясь оценить обстановку, то впала в ступор. На меня смотрели люди, ошарашенные и напуганные. Кто-то из них перекрестился, и я поняла, что они живые. Я выбралась!

Шипение, крики, утробный рык… приближение зомби привело меня в чувства. Ещё секунда, и они повалят сюда толпой.

— Закройте дверь! Быстро! — закричала я, понимая, что голос мой осип.

Они неподвижно стояли. И это не удивительно. Эти люди, видимо, отдыхали, разглядывая реликвии замка, и никак не ожидали появления непонятной особы из стены. Сначала женский крик за дверью, а потом к ним свалилась грязная девушка, ободранная и в крови. Я не сильно поранилась, однако, не раз падала и ободрала кожу об ветки. А вдобавок ко всему наружу стали выбираться зомби, и мне пришлось собрать все силы, встать и начать задвигать тяжёлую дверь.

— Помогите же, или всех нас перекусают зомби!

Какой-то мужчина присоединился. Мертвецы шипели, тянули руки и рвались наружу, грязные, рванные и вонючие, но мы навалились всей кучей и в конце концов заперли дверь.

— Замуруйте этот выход и никогда не открывайте, — еле дыша сказала я, а потом огляделась. Оказывается, я снова оказалась в подсобке замка Эсолтон. Только внутри горел свет и стояли люди. Они что-то говорили, но мой мозг не способен был воспринимать слова. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Я не чувствовала под ногами пола. Какая-то женщина осмелилась поддержать меня за локоть. Какая сегодня дата, какой день, какое время года? Спросить я не смогла, потеряла сознание.

Очнулась в какой-то комнате. Рядом со мной суетился человек в белом халате. Я спросила, где нахожусь, и получила ответ, что в медицинском кабинете музея. Замок Эсолтон — музей. Это ещё раз убедило м ня в том, что я вырвалась из Чистилища.

Ещё один в костюме сидел на стуле и будто ждал, когда я очнусь. Этот человек был из полиции. Он представился, затем расспросил меня о том, что случилось, и я рассказала, не боясь, что меня сочтут сумасшедшей. Поверил он или нет, мне было плевать.

Я назвала имена тех, кто не выбрался и уже никогда не выберется: Чарли, Франклин, Мэг и её сынок Итан, Джексон, сестры Эллен и Беатрис, целая команда журналистов. И Оуэн… Я горько расплакалась. Врач вколол успокоительное и оставил меня отдыхать. Полицейский тоже отстал от меня.

После того, как я пришла в себя, он позволил мне уйти. Но одну отпускать не рискнул.

— Куда вас отвезти? — спросил он, намереваясь лично это сделать.

— Восточная, дом семь. Какой сейчас месяц?

— Октябрь.

— Не может быть! Меня не было четыре месяца?

— Судя по заявлению о вашем исчезновении, да.

Мы с инспектором сели в машину. Он ехал не спеша, а мне всё чудилось, что вот-вот на нас нападут склизкие твари или духи, превращающие людей в прах. Но никакой нечисти здесь не было. Мимо проезжали машины, вдоль обочины шли туристы. А когда мы съехали с холма в город, я увидела сияющее на солнце чистое озеро, и рыбаков в лодках. Люди были повсюду, светофоры работали исправно, в небе летали птицы. Город как город.

Меня затрясло.

— Вы пережили настоящий ужас, — тихо сказал полицейский, заметив моё состояние. — Если бы очевидцы не описали тех… живых мертвецов, я не поверил бы вам.

— Я хочу забыть, — шепнула в ответ, и инспектор всё понял, он не стал больше говорить об этом.

Тёте Мередит уже сообщили, и она ждала меня на крыльце. Лицо её было всё в слезах, когда я обнимала её. Наконец я смогла по-настоящему выплакаться.

— Я видела дух дяди Освальда, — уже позже, после того как помылась и отдохнула, сказала я. — Молодого, красивого.

— Надеюсь, он тебя не обидел, — вздохнула тётя.

Я вспомнила, как летела вниз по лестнице. Помнила боль, которую ощутила во время падения, и руки Оуэна… Нога почти уже не болела.

Я задумчиво смотрела в чай.

— Нет, не обидел.

Зачем тёте знать подробности? Пусть думает, что он оберегал меня. Возможно, так оно и есть… ведь я жива.

Через два дня за мной приехал отец. А дальше мне предстояло долгое восстановление, работа с психологами и лечение. Меня преследовали кошмары, я просыпалась в поту, ощупывала себя, затем снова засыпала.

Однажды мне приснился Оуэн. «Не забудь о моей просьбе», — сказал он. Я не забыла о клочке бумажки, который лежал в чашечке бюстгальтера, пока я находилась в том мире, а теперь лежит в ящике прикроватного столика.

Оуэн Брэндон Уэбб из Дерби — человек, благодаря которому я жива. Мне предстоит миссия и, может быть, я буду иметь возможность сделать доброе дело, а большего мне и не надо…

В душе было пусто. Как будто оборвалось и рухнуло всё, к чему стремилась и ради чего жила, о чём мечтала и на что надеялась… всё без остатка.

Сделала глоток воды, притормозила на развилке, сверилась с картой, затем свернула направо. Через несколько миль показалась деревушка.

С тех пор, как я вернулась из мира, которого нет, прошёл месяц. Я продолжала проходить терапию, беседовала с личным психологом, но из памяти ужас не прогнать.

Вчера я узнала то, что заставило меня взять машину напрокат и отправиться выполнять обещание. Наверняка они знают, полиция сообщила. Но я посчитала своим долгом навестить их лично, особенно теперь.

Заглушив мотор, я посмотрела на аккуратный брусовый коттедж с черепичной крышей, вокруг которого росли сосны, разнося запах хвои по окрестности. Поскольку я позвонила перед визитом, меня ждали.

Миссис Уэбб оказалась не такой старой, как я её представляла. Лицо у женщины было уставшее и бледное, но подтянутое и ухоженное. На ней был спортивный костюм — очень необычно для бабушки. Мы поприветствовали друг друга пожатием руки, затем меня пригласили в дом.

Пока миссис Уэбб ходила за сестрой Оуэна, я разглядывала его фотографии, собранные на специальном столике, между которых стояли чёрные свечи. Слёзы непроизвольно скатились по щекам, я обняла себя, руки погладили живот — это успокаивало.

— Лиз, это Элис.

Девушка сидела в инвалидном кресле, слегка скрюченная, но взгляд её был выразительный и осознанный. Она улыбнулась, я улыбнулась в ответ.

— Привет.

— Элис, — произнесла она.

— Да. Я… была подругой твоего брата. И очень его любила.

— Оуэн.

Невыносимо было глотать огромный комок, и я отвернулась. Плечи затряслись. Лиз испугалась, забеспокоилась, но её бабушка быстро отвлекла девушку.

Потом мы пили чай с яблочным пирогом. Я слушала рассказы о маленьком Оуэне и задавалась вопросом: почему? Мы оба пришли к той двери. Мы дошли вместе до конца. Почему они забрали его у меня?

Бабушка Оуэна подарила мне целый альбом с его фотографиями, дала в контейнере пирога и крепко обняла.

Я села в машину и помахала ей рукой. Лиз тоже махала мне на прощанье.

Мой автомобиль тронулся с места. Я достала одну из фотографий Оуэна и прикрепила на зеркало заднего вида. Он улыбался со снимка широчайшей улыбкой. Таким я хотела его помнить. «Я люблю тебя», — были его последние слова. Как же больно…