В шаге от вечности (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич - Страница 58

И их опасения подтвердились. В середине зала между странными черными «мегалитами» кучкой лежали тела людей все с тем же логотипом “Pyramid Products”. Их было семь. Тела выглядели неповрежденными, но кровь на них была, она текла из глаз, еще не успев свернуться, а у многих ей были покрыты пальцы.

Рихтер послал картинку всем, не стал ничего утаивать. Диего присвистнул и выругался. Кто-то перекрестился, но никто не сказал ничего членораздельного.

И только когда два дрона обследовали все углы зала размером с несколько вестибюлей метро, люди двинулись дальше.

Но ему хотелось узнать еще одну вещь. Что там внизу?.. Насколько глубоки они? Что это вообще за хрень?

Вроде бы это имело смысл. И логику.

Максим быстро понял, что колодцы эти глубокие. Не меньше пятидесяти метров. И круговой облет дал ему достаточно информации. Военспец уже собирался вернуть дронов к себе, после того как те закончили маршрут. Но вдруг один из них, пролетая рядом с колодцем, резко отклонился от курса.

– Твою мать!

Рихтер попытался выправить курс, но машина не слушалась. Дрон приближался к колодцу и неожиданно наткнулся на невидимую преграду… Она пружинила, вибрировала, но мотор устройства работал, миниатюрные лопасти молотили воздух, и сопротивление было преодолено. Не электромагнитное поле. И не акустические колебания. Это нечто имело массу и плотность. Напоминало взвесь неразличимых наноразмерных частиц…

Долей секунды спустя дрон завис над колодцем, но вдруг потерял управление и начал отвесно падать. Последним изображением с него стал летящий навстречу идеально черный пол. Черный, как космическая пустота без звезд.

Момент столкновения был… болезненным. Максим почувствовал, как его ударил остаточный импульс – такое бывает, когда слишком «вживешься» в управление внешним устройством. Вестибулярный аппарат на самом деле считает, что это ты падаешь или врезаешься. Можно даже почувствовать боль.

Вторую штуку Рихтер не стал посылать. У него слегка закружилась голова, он почувствовал тошноту и остановился перевести дух. Полминуты стоял и смотрел в одну точку, пока не поймал на себе встревоженный взгляд Диего.

– Все в порядке, jefe?

Уже все бойцы за его спиной заняли позиции в зале, растянувшись полукругом.

– Все ок. Пойдемте, – усилием воли военспец заставил себя сойти с места. – Осмотрим тела.

Мимо колонн, деля это гигантское шахматное поле по вертикали и горизонтали тянулись широкие дорожки траволаторов, выделявшиеся более темным цветом и ребристой поверхностью… и стоило Максиму приблизиться к ближайшей, как он понял, что это не обычная лента. Дорожка была неподвижна. Но воздух над ней слегка отличался от такового в остальном зале. Это не замечал глаз, не чувствовала бы кожа, но фиксировали приборы. Воздушный поток, словно течение реки, следовал параллельно дорожке, нарушая на первый взгляд несколько законов физики.

Магнитная левитация? Он видел такие. Скорее всего это только для своих, для тех, у кого есть нужный идентификатор. А уж в обуви таковой чип зашит у здешних сотрудников или в башке – не важно. Чужих она нести не будет. Еще как бы током не ударила...

– Не становитесь на нее. Дойдем ногами.

Через пару минут они достигли странного помоста в середине зала. Кто-то взобрался по лесенке, кто-то включил на секунду пропеллеры, а Диего просто подпрыгнул и лихо приземлился уже на платформе. Но не рядом с кучей трупов, а в отдалении.

«Опять суеверия? В следующий раз попрошу отбирать в мое подразделение только тех, кто сдаст зачет по диалектическому материализму», – подумал Рихтер и подошел к мертвецам.

У этих корпов никаких заметных ран не было. Во всяком случае, пулевых. Только черные подпалины. Среди них было несколько женщин – в такой же форме и тоже при оружии в кобурах. Никто из этой группы даже не успел его достать. Глаза у многих были вытаращены, а конечности и пальцы скрючены так, будто они пытались уползти. У некоторых глаза кровоточили. А кровь на руках могла объясняться только тем, что они терли глаза… но это никак не объясняло, отчего у них лопнули сосуды.

Рядом был терминал. Вернее, три одинаковых, расположенных на фронтальной поверхности тех самых черных кубов. Консоли были старинные, еще с физическими экранами и клавиатурным вводом. Максиму это казалось такой же древностью, как патефон или клавикорд. Рядом с терминалами стояли такие же антикварные вертящихся кресла. Еще одно кресло было повалено. На спинке чернело обожженное место, где верхний слой просто расплавился. А на одном из терминалов был отпечаток, будто кто-то приложился об него головой. Точнее, лицом. Красный отпечаток.

Военспец уже было собирался подойти к нему, когда почувствовал толчок в плечо.

– Один из них притворяется, – сказал индеец Рауль, поддев носком сапога ближайшее из тел, – Давай я вырежу у него глазные яблоки, чтоб открывать двери.

Он достал из разгрузки короткий нож, похожий на бронзовый, со слегка изогнутым лезвием и склонился над лежащим лицом вниз мужчиной.

– No! Don’t do it! I surrender! – закричал тот, сразу ожив. А когда индеец протянул к нему руку, начал вырываться, извиваясь всем телом.

Рауль поставил его рывком на ноги.

Тот выглядел как настоящий англосакс – породистое, слегка лошадиное лицо (долихокефалия в чистом виде), немного рыбьи глаза навыкате, узкий нос, длинный угловатый подбородок, белесо-рыжие волосы с проседью – уже не молодой, хотя по отсутствию морщин точный возраст было не понять. Видимо хорошо следил за кожей.

– Пожалуйста, не надо! – повторил корп по-английски. Его форма не отличалась от одежды остальных, разве что под ней виднелся воротник белой рубашки, но чувствовалось, что он не просто охранник. И у него были наручные часы, которых Рихтер ни разу не видел у сотрудников среднего звена... Ни в одной стране, ни в частных фирмах, ни в государственных службах.

– Закрой пасть, гринго, – рукой в тяжелой перчатке Диего отвесил пленнику совсем не сильную оплеуху, чтоб привести его в чувство. – В Мексике говори по-мексикански.

Тот дернулся и чуть не упал. Хотя парень наверняка использовал минимальную силу, ведь ударом усиленного костюмом кулака можно было и убить, удар получился знатный. На щеке пленного тут же начала вспухать красная гематома.

– Диего, отставить!

Максим понимал настроение молодого товарища, но этот человек был ценен. Он был не «матадор», а совсем из другого теста.

Парень подчинился и отступил на два шага назад, но продолжал злобно смотреть на корпа. А тот, видимо, решил, что непосредственная опасность миновала.

– От моего глаза вам толку не будет, – сказал пленный уже по-испански с легким акцентом и поправил помятый пиджак, который на второй взгляд все же отличался от полувоенной формы охранников. Диего позволил ему это сделать. – Аутентификация тут уже десять лет не по радужке, а по измерению активности нейронов.

Выходит, в дата-центре меры безопасности были как на ныне закрытых атомных электростанциях. Рихтер знал про такую систему. Это были не его личные знания, а тот массив из облака, который загрузил ему Иван. Система “neuroaccess” была настроена на уникальный код, который было не подделать, завязанный на «слепок» – когда на ряд стимулов выдается одинаковая реакция. При генерации кода сканер измерял три участка: внутритеменную борозду головного мозга, теменную нижнюю дольку и височно-теменной узел. И этот «рисунок» будет даже более индивидуален, чем отпечатки пальцев. Также, как форма пятен на радужной оболочке глаз.

– Кто ты такой? – спросил Максим.

– Меня зовут Майкл Баннерман. Я security chief.

Даже если бы на нем не было формы, Максим понял бы, что этот тип явно не из paramiliteros, которые сами себя именовали с гордостью «убийцами», снимали кожу с «комми», как они звали всех мятежников, и жгли их живьем до обугливания с помощью огнеметов, называя этот процесс негрификацией.

Но и на охранника из бывших полицейских он был не похож. Этот человек не выглядел садистом-фельдфебелем. Белая кость, элита, черт бы его побрал. Мол, «наглосаксы» хуже рептилоидов. Хорошо, что сибиряка здесь нет, а то пришлось бы следить еще и за ним с его дивизом: «Каждому русофобу по сосновому гробу». Хотя кто его знает, может этот тип не умел играть в гольф, не окончил частный пансионат, а учился по сети, а норму высших классов скопировал как старательный ученик? Судя по произношению он был канадцем. Лингвистический модуль исправно работал, и не зря Иван подключил ему распознавание диалектов.