Жена Нави, или Прижмемся, перезимуем! (СИ) - Юраш Кристина - Страница 12

— Как домой доберусь, принесу медочку и кишочков! — снова раскланялась Настенька.

— Буранушка, рявкни на нее, чтобы быстрее домой бежала! — попросила я медведя, спрятавшегося в кустах.

— Домой иди, дуреха! — рявкнул Буран, вылетая из кустов и прерывая поток вежливости. Глаза Настеньки сделались круглыми-круглыми. Она дико завизжала.

— Ааааа! Медведь!!! — завопила Настенька и стремглав в деревню бросилась. — Помогите! Спасите!

— Вот так я их и отогреваю, — произнес Буран. — Да, Метелица? Как думаешь, принесет девка меду?

— Не знаю, — заметила волчица, садясь рядом. — Люди, они не очень благодарные.

— Раньше нас Карачун кормил! Или сами, что найдем, когда он улетал куда-нибудь с морозами! — проворчал Буранушка. — Давайте решим как. Ежели девка обещание исполнит, то и дальше будем выводить из лесу… А ежели нет, то по старинке как-нибудь.

Дымки тянулись в небо. Оно затянулось мглой, похожей на туман. В этом белом молочном мареве, казалось, что над заснеженной деревней стоит настоящий туман.

— Вот и справились, — выдохнула я, глядя на дымки и избушки. — А почему мне к людям нельзя?

— От домашнего очага растаешь ты, — проворчал Буранушка, пока я обнимала его: «Ты молодец!»

— Молодец не молодец, а ме-е-еду бы! — попросил Буранушка. — Но что-то не несет!

Да, и правда! Плохо получается! Я тут, значит, ей отсыпала госбюджет голодающей страны, а она мед зажала!

— Пойдем, — проворчал Буранушка. — Вот и верь после этого людям!

— Твоя правда! — согласилась волчица. Они уже повернулись в сторону леса, как вдруг я увидела силуэт, что пробирается к нам.

— Неужто? — удивилась Метелица, выглядывая силуэт. Проминая сугробы, спешила раскрасневшаяся Настенька.

— Прячьтесь, — прошептала я, показывая на белые кусты. — Иначе спугнете ужин!

Мы затаились за кустами, пока Настенька ставила горшок и раскрывала, какую-то тряпку. Она осмотрелась, а я увидела у нее в ушах тяжелые серьги. Нет, мне было вовсе не жалко! Пусть хоть ей счастье будет! Мне от Карачуна подарки не нужны! Хватит с меня и того, что я находила их под елочкой, замерших насмерть!

— Ме-е-ед! — простонал Буранушка, бросаясь к горшку. — Липовый… Липовый…

— Да нет, оригинальный, — усмехнулась я, глядя на то, волчица разрывает тряпку. Я смотрела на деревню, на лес, слыша чириканье птиц.

— Была твоя шуба, стала моя, — усмехнулась я, сбивая рукой снег с ветки. — Были твои слуги, стали волонтеры! Ничего-ничего! Я тут развернусь!

— Ох, и вкусный же мед! Жаль, что ма-а-ало, — проворчал Буран, лапой проверяя горшок.

— И потрошка отменные, — послышался голос волчицы.

— Мне нравится людей спасать! — согласился Буран, отряхивая шкуру от снега. — Хорошее это дело! Вкусное!

— Так, иди сюда, — приманивала я воробьев, которые скакали по заиндевелым веткам. — Мне помощь нужна! Хотите кушать?

В этот момент на меня налетела целая стая.

— Хотим! Хотим! Хотим! — верещали они, пока я отмахивалась от них, как от таежного гнуса. — Хотим! Тим-тим!

— Тогда слушайте. Если в лесу человек попадется, сразу в ледяной дворец летите! Понятно! И другим передайте! Говорите четко кто, сколько, где находится! Понятно? — спросила я, когда они успокоились.

— Человек-дровосек-посусек! — налетели они на меня с чириканьем, пока я прятала лицо. — Чемочек!

— Согласны! — чирикнул басом один воробей. Я всегда была уверена, что в стае есть кто-то вменяемый. Но вычислить его пока не могла.

— Так, с воробьями мы договорились! — обрадовалась я, прикидывая, с кем бы еще договориться. Помощь с воздуха мне не помешает!

— Ку-ку! — послышалось грустное неподалеку. Стоило мне подойти, «ку-ку» замолкло.

— Ой, да что ты врешь! — возмутилась я, нервно сглатывая при мысли о том, сколько мне осталось. — Мне еще тут минимум три месяца осталось жить! И это по самым оптимистичным прогнозам синоптиков! Слышишь меня?

— Ку-ку! — ответила мне кукушка. — Ку-куда уж не слышать!

— Есть хочешь? Значит, если видишь человека в лесу, сообщать в штаб. В ледяной дворец. И остальным скажи! — потребовала я, пытаясь найти ее в ветвях.

— Ку-кунечно! — кукушка слетела с ветки. Я даже толком ее не разглядела. Серенькое что-то.

Где-то в лесу раздавался стук дятла.

— Дорогой, если видишь человека — стучи во дворец, — усмехнулась я, посматривая по сторонам. Может, еще кто хочет добровольно-принудительно вступить в ряды нашей организации? Ничего, найдем.

— Пора домой возвращаться! — зевнул Буран.

— Никукуя не вижу! Никукуя не вижу! — слышалось вдалеке. И тут же голоса разделились. — И у меня не кукуя!

Мы возвращались во дворец. Огромные сугробы казались мягкими подушками и перинами.

— Никукуя нет! — слышались далекие голоса, пока я улыбалась. Шуба волочилась по сугробам, но я была очень рада, что за такой короткий срок сумела сделать так много! Ничего, Карачун снегурочку запомнит!

Во дворце работы было много!

— Там чудеса, — закусила я губу, сидя на ледяном полу над огромной, собственноручно нарисованной картой. — Там леший бродит…

Я показала на очерченный сектор леса, внимательно запоминая все, что говорят мне Метелица и Буран. Работа кипела, а я сидела и хрумкала снежки на серебряном блюде.

— Так, с этим мы разобрались! — выдохнула я, одергивая шубу. — Значит, у нас тут, на неведомых дорожках следы невиданных зверей… Еще одно гиблое место обводим! Итого, у нас тут почти весь лес… гиблый! Ничего! Главное, что карта есть, поддержка с воздуха есть… Эх! Спать охота!

Я чувствовала, что валюсь с ног от усталости. Кое-как я добрела до кровати, пожелала спокойной ночи волонтерам и завалилась спать.

Утром я проснулась от того, что меня атакуют! На меня налетела целая стая воробьев.

— Человек! Чив-чивловек! Чивовек! Чивалек! — наперебой кричали они, облепив, как работницу хладокомбината.

— Много! — басом закончил один воробей в воцарившейся тишине. Стая упорхнула.

«На кукуя ты в лес поперся?» — слышались голоса кукушек, когда я бросилась к окну! Мне показалось, или весь лес гудит?

— Беда! Беда! — послышался голос Буранушки. Он вломился в мои покои, а следом за ним вбежала метель. — Теперь каждый в деревне свою девицу в лес отправил! За приданым!

— Караул! — осела я, хватаясь за голову. — Нет, ну надо же! Так, без паники! Это называется сезон! Сейчас будем выводить!

— Елиазар сюда летит, — послышался голос волчицы. — Прознал, все-таки!

Глава восьмая. Снедурочка

Ах ты, бедная моя, Снегурочка!

Посмотри, как исхудала фигурочка!

Я сама почувствовала, как лес начал холодеть. Все вокруг замерзало, словно сковываясь льдами. Мороз аж потрескивал в воздухе. Морозные узоры расползались по стенам и полу, а на улице злобно завыл ветер.

— Ох, и зол он! Чуешь? — испуганно переглянулись Буран и Метелица. — Слышишь, как мороз трещит! Как ветер завывает?

И правда! На лес, словно тень легла. Тучи наползли откуда не ждали, и теперь вместо яркого, зимнего солнца, вокруг был серый мрак.

— Так! Чего мы сидим! Прячем все! — опомнилась я, сгребая всю найденную по замку теплую одежду под кровать. Огромная карта на снежно-белом листе была прикрыта простыней.

Все улики были спрятаны, как вдруг послышались тяжелые шаги.

— Что здесь происходит? — в мои покои ворвался лютый холод. — Это что еще за новости? Почему вся деревня в лесу ходит, какой-то Бухабрь ищут? Я запрещал им в лес! Неужто мое слово не указ?

Я сидела с милым видом, вздыхала и вышивала ледяной иголкой какую-то бисерную галиматью. Рядом сидел Буранушка и держал пряжу. Метелица вертелась, словно веретено, мотая новый клубочек снежных ниток.

— А я откуда знаю? — пожала я плечами, ковыряя узелок кончиком иглы. — Сижу тут в холодильнике, делаю то, за что ругала мама, и вышиваю зимние узоры…