Во все Имперские Том 8. Рюрик (СИ) - Беренцев Альберт - Страница 12

— Через месяц, — мрачно ответствовал Пушкин, — Я поэтому и хотел у тебя денег занять…

— Не может быть и речи, — ответил я, — Сам ищи деньги. Ну или если не найдешь — твои няшки тебе глотку перережут, как истечет их контракт.

— Ну, слушай,..

— Всё, давай, Пушкин. Отечество ждёт, господин министр путей сообщения! Там без вас уже все поезда встали, и самолёты зависли в воздухе. Давай, иди. Собирайся в дорогу.

Я скорее вытолкал Пушкина с его эскортом из гостиной, пока потомок поэта опять не начал клянчить деньги.

Потом я поплотнее закрыл двери, прошёлся по комнате и повернулся к сидящим за столом.

Прежде чем я успел заговорить, барон Чумновский задал видимо уже давно волновавший его вопрос:

— Что с моей дочерью, барон? То есть, вы теперь князь, простите…

— Да всё в порядке с вашей дочкой, — заверил я Чумновского, — Она, как я уже говорил, на секретном задании. О котором я, к сожалению, не могу рассказывать даже вам, при всем моем искреннем к вам уважении. А когда она покончит с этим заданием — то будет нужна мне здесь, рядом со мной. Я её назначил казначеем нашей ложи, барон.

— Да, я знаю, — Чумновский аж раздулся от гордости, снова живо напомнив мне жирную жабу, — Это честь для меня!

Вообще он, конечно, задал хороший вопрос. Я бы и сам с удовольствием узнал, что там с Чумновской. Я послал её накопать мне инфу по Алёнке Оборотнич, еще вчера вечером. И до сих пор так и не получил никаких вестей. Так что возможно с баронессой случилась беда, а возможно она наоборот напала на след и раскопала нечто интересное.

Впрочем, ладно… В данный момент меня волновал другой вопрос.

— Сколько у вас осталось людей, барон? — спросил я Чумновского.

— Двое, — вздохнул Валерий Нурглович, — Все остальные полегли у Петропавловки, увы.

— Да упокоит Господь их души! — ответил я, — Они честно сражались и умерли, как мужчины и верные бойцы! Но сейчас нам, пожалуй, хватит и двух…

— Для чего хватит? — как всегда холодно поинтересовался Петя.

— Для поездки в Желтороссию, — пояснил я, — Вы немедленно отправитесь туда и найдете мне культиваторов. С ними вы заключите контракт, чтобы они поставляли мне ингредиенты для пилюль. Не знаю, как вы это сделаете, меня, если честно, устроит любой вариант — можете уговорить этих монахов работать со мной, можете их запугать или подкупить…

— Лаовай глуп, — перебил меня Чен, — Культиватор познает пути ДАО. Его невозможно запугать, он не ведает страха. Его невозможно купить, его не интересуют ваши рисованные бумажки, которые вы называете деньгами.

— В таком случае придется договариваться иначе, Чен, — ответил я, — Просто скажите культиваторам, что я — вероятно будущий Император России. А если не я — то мой друг Павел Павлович. Расскажите им, что Павел Стальной долго не протянет. Павла Стального китайцы ненавидят, но я или Павел Павлович — другое дело… Мы готовы обсуждать предоставление Китаю автономии, или даже полной свободы от России. Мы готовы даже предоставить эту свободу. Но потом. А пилюли мне нужны сейчас.

— Опять сладкие речи, лаовай, — отчеканил Чен, — Тебе следует ехать туда самому. Твой язык остёр. А от твоих друзей воняет. А твой брат не разговорчивей плошки риса!

В принципе он был прав, от Чумновского и правда воняло, а Петя говорил в лучшем случае одно слово в час.

Однако комментировать этот выпад китайца я, разумеется, не стал, вместо этого я просто указал на Соколова:

— Для красивых речей с вами будет Его Сиятельство граф Соколов. Он умеет болтать не хуже меня. И Соколов не последний человек в России. Он бывший и, я надеюсь, будущий Шеф Охранного Отделения, так что у него есть все полномочия для переговоров. А еще есть вот эта бумага о предоставлении Китаю независимости — подписанная лично Павлом Павловичем Багатур-Булановым!

Я протянул Соколову бумагу, заверенную всеми нужными печатями и на самом деле подписанную лично Павлом Павловичем. Вообще, легитимность этой бумаги была под большим вопросом — ибо Павел Павлович подмахнул мне её, не читая, а государственные печати были поддельными, их копии были изготовлены полчаса назад и притащены мне Таей Кабаневич.

Кроме того, бумага была написана на русском языке и составлена в крайне обтекаемых формулировках. Но оно и к лучшему. Я понятия не имел, смогу ли я реально предоставить в будущем Китаю независимость. Да мне не больно-то и хотелось это делать, если честно…

— Чен переведёт эту бумагу культиваторам, если будет нужно, — пояснил я, — И лично будет вести переговоры, вместе с Соколовым. Ты всегда говоришь точно и по делу, Чен. Это не комплимент, это правда.

— Мои слова резки, как удар меча, и бьют в цель подобно стреле. Ты прав, лаовай, — усмехнулся Чен, — Вот только уши и души культиваторов — тот еще тигр. В него трудно попасть даже меткому стрелку вроде меня. В чём мой интерес, лаовай?

— Интерес у вас у всех один, — ответил я, — Пилюльный бизнес. Я дам вам всем долю, десять процентов на всех, если найдете мне культиваторов, готовых поставлять ингредиенты. Чтобы вы понимали — речь идёт о сумме в сотни миллионов рублей. Ежемесячно. Если вы справитесь, конечно. По-моему, это хорошая мотивация.

— Ты показал, что тебе можно доверять, — безразлично произнёс Чен, — Я готов. Но твои люди должны меня охранять. В Китае я приговорен.

— Они будут тебя охранять и справятся, — заверил я Чена, — Кроме того, приклеишь себе усы, побреешь голову налысо, чтобы тебя не узнали…

— Триады не бреют голов, — надменно сообщил Чен, — Но усы приклею. Только из уважения к сотне миллионов рублей и к тебе, лаовай.

— Чудесно, — кивнул я, — Главным назначаю моего брата Петю. Чумновские и их наёмники будут отвечать за безопасность. Граф, объясните всем политическую ситуацию.

Соколов усмехнулся:

— Политическая ситуация — полное дерьмо, господа. Но оно нам и на руку. В Китае восстание, по факту Россия контролирует полностью только Манчжурию, где в Харбине сидит генерал-губернатор Буранов. Остальной Китай оккупирован силами Пяти Великих Империй по просьбе Павла Стального. Мы с вами сможем совершенно свободно действовать на территориях, подконтрольных русским и османам. Там, если нас схватят — мы сможем отзвониться Нагибину, который в свою очередь отзвониться Павлу Стальному, ну или Османскому султану…

— Султану? — удивился Чумновский, — Почему султану?

— Потому что граф Соколов раньше тайно работал на османов, — пояснил я, — Он искал культиваторов для султана. Так что у него есть связи. Кстати, он возможно решит перебежать на сторону султана и сейчас, если вы найдете культиваторов. В этом случае просто убейте Соколова, господа. Вы же не против, граф?

— Нет, ну что вы, — в очередной раз усмехнулся Соколов, — Я только за. Уверяю вас, я не собираюсь перебегать на сторону султана.

— Но если он перебежит — я его убью, — заверил меня Чен, — Убивать людей — работа для меня, лаовай.

— Ага, это ты умеешь, — я кивнул, — Вот и договорились. И да — в Китай вам придется лететь на самолёте, господа. Телепортироваться не выйдет. Видите ли, это наше предприятие следует держать в тайне от герцога Кабаневича или его людей. Я собираюсь завязать на себя все поставки ингредиентов для пилюль. В этом случае я смогу увеличить свою долю в нашем совместном с герцогом бизнесе. Вопросы, господа?

— У меня вопрос, — заявил Чен, — Ты пьешь чай, лаовай, и ты предложил его всем нам. Но ты не предложил его мне лично. Это потому что ты глупый или это было проявлением неуважения?

Глава 174 — Шатания кабанов

Шефу политического департамента Охранного Отделения барону МЕНЬШИКОВУ:

Приказываю немедленно

1. Обследовать Третью линию Санкт-Петербургского метрополитена, заброшенную в 1976 году по причине подтопления. По моим сведениям там могут скрываться демонопоклонники, называющие себя «радикальными масонами».

2. Разыскать Великого князя Сергея Флоровича Нагибина, дядю Старшего клана Александра Нагибина. По моим сведениям он является главарём сектантов.