Зов (СИ) - Стерх Юрий - Страница 43

— Я сказал, ножи на землю! — седой в этой паре был явно за главного.

Я медленно поднял руки вверх.

— Всё-всё, я сдаюсь, не стреляйте! — я тоже отвечал по-английски на американский манер.

— Ножи, я сказал! — седого начало потряхивать.

А была не была!

Убивать они меня пока явно не собирались, даже пальцы не лежали на спусковых крючках, и я решился. Я выронил оба ножа так, как учил меня Саллах, примерно в метре от меня.

— Ты не наш! Кто ты? Чей? — истерично заорал седой, направляя на меня автомат.

Я пожал плечами и максимально резко, и быстро ударил носком ботинка в основание рукояти правого ножа, затем левой ногой по левому клинку, и резво сократил дистанцию для добивания. Правда, добивать уже было некого.

Седой заваливался вперед с ножом в глазнице, а интеллигент (так и хотелось мне назвать так второго) сучил ногами с ножом в горле.

Я подошел к этой парочке. Да, получилось даже лучше, чем я рассчитывал.

Главное, что экзамен я сдал, и условия испытания выдержал, как и наставлял меня отец — без гипноза и телекинеза.

Кстати, где он?

Осознав, что отца нигде нет, я быстро присел за камень и заозирался по сторонам. Куда он подевался, и откуда эти двое взялись? То, что с отцом ничего не случилось, и он жив, я это чувствовал, но его нигде нет, и меня это немного напрягало.

Решил, пока не высовываться от греха подальше и дождаться отца в укрытии, прихватив на всякий случай АР-15 бородача, с глушителем и снайперским прицелом. Пока отложив автомат в сторону, я тщательно протер клинки от крови и засунул их обратно в ножны.

Саллах — первый хозяин Близнецов, наверное, сегодня мною гордился бы. Ну, мне так кажется! Не зря я сломал три заготовки, лупя по ним ногами целую неделю.

Отец появился минут через десять, весь в пыли, с грязными подтеками на мокром от пота лице. Сразу видно — спешил.

На мой вопросительный взгляд он просто махнул рукой.

— Потом! Сейчас всё здесь подчищаем, затем навестим их захоронку и двигаем домой, на привале поговорим!

Он подошел к седому, постучал носком ботинка по его ноге, косо глянул на меня, ухмыльнулся и побрел в сторону палаток.

Мы занялись сбором трофеев.

Как всегда из оружия почти ничего не взяли. Единственное, что не смог оставить отец, так это наш российский снайперский автомат «винторез». Откуда он у них? И где они для него берут патроны? Чудеса, да и только!

— Я не смогу его здесь оставить! Просто совесть потом замучает, и я спокойно спать не буду! — говорил он, любовно поглаживая почти новенький приклад.

Быстро отсоединив прицел и глушитель, он покидал всё это в рюкзак, туда же ушли еще шесть полных магазинов с новенькими, еще в смазке боеприпасами.

Я успел сбегать приодеться — весь был залит чужой кровью, даже трусы пришлось выбросить. Хорошо еще, что через лагерь протекал небольшой родничок, и я хоть немного смог в нём обмыться.

Пока отец проверял палатки боевиков, я, стараясь снова не испачкаться в крови, проверял карманы, поясные сумки, прощупывал подкладки на куртках. Кучка с трофеями понемногу росла.

Затем распределив добычу по рюкзакам, мы начали стаскивать все трупы вместе. Побросали сверху всё их оружие, огнестрел и холодное… всё до кучи. Еще сверху я бросил свои окровавленные трусы.

Всё это обильно полили бензином, маслом и подожгли.

— Пойдем, тут близко!

Мы пошли в сторону обрыва, он был тут неподалеку, всего метрах в трехстах от лагеря!

— Мы не торопимся? — я кивнул в сторону уже хорошо разгоревшегося костра.

— Не так чтобы очень! В округе на тридцать километров никого опасного теперь нет. Я тебе чуть позже всё расскажу, а сейчас надо быстро распотрошить захоронку и двигать отсюда в сторону нашей базы.

Подойдя к обрыву, отец покрутился, ища какие-то ориентиры, затем прошел еще метров пятьдесят вдоль обрыва, достал веревку и попросил меня:

— Оберни вокруг пояса и подстрахуй меня, упрись ногой вот в этот камень!

Скинув рюкзак, второй конец он обернул вокруг своего пояса и спиной вперед начал спускаться с обрыва вниз.

Я понемногу стравливал веревку, и метров через пять спуск остановился. Еще через пять минут за веревку дернули, и я потащил ее наверх. Сначала появился огромных размеров баул, и еще дальше за конец веревки был привязан небольших размеров вещмешок. Всё это развязав, я опять опустил веревку с обрыва. Снизу ее подхватили, и через минуту опять рывок.

Что на этот раз? Два связанных чемоданчика типа «дипломат».

Да что там… пещера Алладина, что ли?

Третьим заходом поднялся сам отец.

— Прибыльное дело война, да, сынок? — с улыбкой проговорил отец, отвязывая от себя веревку.

— Да уж! А там что? — я показал на вещи, вытащенные из тайника.

— В «дипломатах», скорее всего, деньги, а что в этих сумках я пока и сам не знаю! Давай из этого клетчатого баула и «дипломатов» всё ценное распихаем по рюкзакам, а посчитаем всё уже потом на привале или на базе.

— Хорошо! Как скажешь!

Я расстегнул баул. Так, что тут у нас? Гражданская одежда, вся новая в целлофановых пакетах, джинсы, куртки, майки, всё мужское и разных размеров. Всё это было напихано в баул вперемешку с пачками разнокалиберных патронов.

Я посмотрел на отца. Он указал пальцем на обрыв. Кивнув, я зашвырнул сумку со всем содержимым подальше в пропасть. Теперь «дипломаты». Отец достал свой нож.

— Можно мне? — попросил я.

Он понимающе кивнул и разрешил.

— Давай, время еще есть!

Я старался практиковаться в телекинезе при любом удобном случае! Находил любую свободную минуту и посвящал своему дару всё свое свободное время. Открывание замков, используя телекинез, это моя особая фишка, которая каждый раз приводила отца в неописуемый восторг.

Он, когда впервые увидел, что я вытворяю с дверным замком в его кабинете, то удивленно почесав затылок, сказал мне, что и не подозревал, что этот дар можно использовать таким вот не совсем обычным образом. И усмехнувшись, потом добавил, мол, очень полезные, прямо скажем, у меня способности!

На то время я уверенно вскрывал любые дверные, замки небольших сейфов, даже автомобильные… один раз даже удалось без ключа завезти «Волгу» тёти Тамары. В общем, любой замок, вес которого не превышал полтора-два килограмма, поддавался мне без особого сопротивления.

А вот с замками на этих дипломатах я провозился неожиданно долго, около пяти минут. Всё это время мне что-то мешало.

— Пап! Мне кажется, эти чемоданы с сюрпризом.

Отец снова понимающе кивнул, достал тонкую бечёвку и привязал один конец к крышкам дипломатов. Мы отошли метров на пятнадцать, он потянул, крышки открылись.

Ничего не произошло!

— Да, чемоданчики с сюрпризом, но ты и эти устройства как-то ухитрился обезвредить.

Отец показал мне две металлические трубки с миниатюрными контейнерами, прикрепленные к внутренней части крышек. Сдернув огнеупорную пленку, он заглянул в чемодан.

— Ожидаемо! Пересыпай всё к себе!

Я посмотрел, в дипломатах плотно друг к дружке лежали пачки купюрами по сто долларов.

— Что в вещмешке?

— Уже ничего! — отец отправил полупустой вещмешок следом за баулом в обрыв.

Когда уже в потемках мы вернулись на нашу базу, я первым же делом спросил у отца — куда это он пропадал во время моего испытания?

Он упираться особо не стал и начал мне рассказывать, одновременно раскладывая на столе наши сегодняшние трофеи.

— Да… — он поджал губы и недовольно мотнул головой, — пришлось мне побегать немного, потому что невовремя мы туда сегодня приперлись, ой как невовремя!

Отец еще раз сокрушенно покачал головой.

— Когда я зашел к ним в лагерь и взял их всех под контроль, то оказалось, что они с минуты на минуту ждут гостей.

Он достал из сумки разобранный автомат, масленку, ёршик и принялся за чистку оружия.

— Хм! Смотри-ка, а оружие-то в порядке, следили за ним, — он показал мне затворную раму с затвором от «винтореза», затем продолжил: — Тут на самом деле всё просто! Чем больше плантаций опиумного мака контролируешь, тем ты авторитетней, и наши американские друзья тебе за это больше денег отваливают! Вот и сейчас более крупная банда захотела поглотить более мелкую или, в случае взаимного недопонимания, покрошить тут всех в капусту.