На грани возможного (ЛП) - Стоун Кайла - Страница 44

Им и в голову не приходило заглянуть в рот дареному коню.

Глава 45

Генерал

День сто четырнадцатый

— Это ничего не меняет, Синклер, — проворчал губернатор. — Ты знаешь это. Завтра утром твое прошение об отставке должно быть у меня на столе. После этого разговора я больше не хочу ни видеть тебя, ни слышать о тебе.

— С этим не будет проблем.

— Ты заходишь слишком далеко. Такие мужчины, как ты — вы думаете, что вы несокрушимы. Что правила на вас не распространяются. Правила все еще существуют!

— Ты нанял меня, чтобы я их нарушил, — напомнил ему Генерал.

— Только те, которые я санкционирую! — вскричал губернатор Даффилд. Он снова начал заводиться. Это не пойдет на пользу его сердцу.

Генерал улыбнулся про себя.

— Знаешь, я всегда презирал тебя, Генри.

На другом конце раздался невнятный кашель.

— Прости?

— Ты всегда был таким слабоумным трусом. Всегда хотел, чтобы кто-то сказал тебе, что делать.

— Не смей так со мной разговаривать! Я…

— Я прекрасно знаю, кто ты. А теперь позволь мне объяснить, кто я. Я тот человек, который вернет контроль над этим регионом вместо того, чтобы отсиживаться в столице, наблюдая кризис за кризисом. Я тот, кто будет править этим штатом, а не ты. Ты жалкий убогий червяк.

— Как ты смеешь…

— Я не уйду в отставку ни завтра, ни в любой другой день. На самом деле, очень скоро я буду сидеть в твоем кресле. У меня будет твоя работа. И я справлюсь с ней гораздо лучше.

— Ты не сможешь, — прошипел губернатор. — У тебя нет полномочий…

— Но я сделаю это. Прискорбно, что ты решил не доверять мне. Я планировал сначала сместить Юбэнкс, а не тебя. Но теперь ты вынудил меня. Жаль. Все было бы проще, если бы ты оставался губернатором, но мы сами делаем свой выбор. И должны жить с ним. — Он сделал паузу. — Или нет.

Он представил, как губернатор Даффилд стоит в центре своего роскошного кабинета, держа в одной руке пустой графин, и с растущим подозрением и ужасом смотрит на два тающих кубика льда на дне стакана.

Осборн находится на своем обычном месте у двери, не сидит, а стоит, сцепив руки перед собой, его лицо лишено выражения, пока он изучает губернатора в поисках первых признаков.

— Как ты себя чувствуешь, Генри? — спросил Генерал.

Долгое молчание.

— Что ты со мной сделал?

— Как твое горло? Чувствуешь небольшое жжение? Возможно, сейчас ты почувствуешь тошноту. Сильные спазмы в желудке. Я прав?

В трубке раздался тихий звон. Вероятно, стакан выскользнул из пальцев губернатора и стукнулся о ковер.

— Что ты со мной сделал!

— Только то, что должен был, — спокойно ответил Генерал, пытаясь и не сумев скрыть улыбку в своем голосе. — Ты тот, кто подтолкнул меня к этому. В некотором смысле, ты сам навлёк это на себя. Если бы только ты доверял мне. Ничего бы этого не случилось.

— Я чувствую себя… плохо.

— То, что ты переживаешь, — это острое отравление мышьяком. Он бесцветен, не имеет запаха и вкуса, а значит, ты не заметил бы его в своем напитке. Надеюсь, ты наслаждался каждой каплей этого коньяка. Хотя эта бутылка обошлась мне в кругленькую сумму, я считаю послевкусие совершенно бесценным.

— Ты… ты… — Генри Даффилд захрипел.

Раздался еще один глухой удар. Даффилд упал на колени, наклонился вперед и сгорбился, так как его живот пронзила боль.

— Ты страдаешь от тяжелого желудочно-кишечного расстройства, как будто кто-то тупым ножом распилил твои кишки и теперь вытаскивает внутренности, перебирая руками. Затем наступит острый респираторный дистресс — синдром, когда твоя кровеносная система разрушится, следом — сердечная аритмия и мучительная смерть в течение нескольких часов.

Отчаянные вздохи губернатора доносились до его уха.

Генерал находил резкие хрипящие звуки невероятно приятными. Он смотрел на гладкую спокойную воду и жалел, что не может лично присутствовать при этом.

— Ты, вероятно, думаешь — но уже не можешь сказать, — что мне это не сойдет с рук. Дело в том, что сойдет. Сейчас проводится мало вскрытий. Коллапс напряг местные, государственные и федеральные ресурсы до предела. Ты же понимаешь. Есть некоторые преимущества в общенациональном — да что там, мировом — кризисе.

— Будет казаться, что у тебя случился сердечный приступ. Для тех, кто знает о твоих нездоровых пристрастиях, это не станет сюрпризом. На самом деле, тайник с этими таблетками будет обнаружен в ящике твоего стола.

Хриплые, задыхающиеся вздохи вырвались из динамика спутникового телефона. Губернатор застонал.

Генерал улыбнулся.

К тому времени, когда госсекретарь будет приведена к присяге в качестве нового губернатора Мичигана, Байрон Синклер уже сделает свой ход.

У Генерала имелись каналы связи. Друзья в высших кругах. ФБР. ЦРУ. В исполнительной власти. Он вернет себе их расположение.

В конце концов, этот маленький эпизод будет намеренно забыт, сглажен, вычеркнут из официального повествования. Подобно тому, как правительства предпочитали игнорировать подобные злодеяния на протяжении всего времени.

Когда дыхание губернатора Мичигана прервалось, Генерал отключился и вернулся к текущей задаче.

Даффилд вне игры. Фолл-Крик находился в пределах его досягаемости.

Потеря «Черного ястреба» давила и раздражала, но он сделал свое дело. Сейчас горожане должны ополчиться друг на друга, быть охваченные ужасом и междоусобицей, на грани панической капитуляции.

Его солдаты испытывали голод. Припасы на исходе. Это не имело значения. Они будут сражаться, когда Генерал прикажет им сражаться. Даже с учетом уничтоженных Лиамом Коулманом боеприпасов и транспорта, у них оставалось достаточно.

Пятьсот солдат. Достаточно патронов для каждого жителя Фолл-Крика.

Кроме его правнучки. У него на нее большие планы, как и на Розамонд. Он вылепил ее по своему образу и подобию, но она его возненавидела.

Байрон Синклер никогда не понимал, почему. Они были похожи. Те же амбиции, та же жажда господства. Та же родословная. Железная сила текла в их жилах. Власть. Превосходство.

То, что не удалось в Розамонд, не повторится. Он позаботится об этом.

Этот ребенок будет другим. Она возьмет его имя. Она будет принадлежать ему. Женщина, родившая ее, ничего не будет значить.

Девочка станет Синклер, целиком и полностью.

Это займет время, но она переживет его, она продолжит его наследие и позаботится о том, чтобы его имя — их имя — жило дальше. Никто не будет помнить мертвого губернатора. Они будут помнить Синклеров.

Именно так зарождались династии.

Глава 46

Квинн

День сто четырнадцатый

Нападение на город закончилось.

Поверить в это никак не удавалось. Ничто больше не будет прежним.

Горожане остались в бомбоубежище на ночь. Потрясенные и оцепеневшие.

Хотя Лиам и Бишоп уничтожили «Черного ястреба», жители Фолл-Крика слишком испугались, чтобы уйти, даже после того, как команды безопасности заверили их, что вторичное нападение не грозит.

Наконец, люди выбрались из подземной тьмы на дневной свет, чтобы оценить разрушения и подсчитать потери, которых оказалось немало.

В результате обстрела оказались разрушены несколько зданий. Среди обломков остались только стены или провалившаяся крыша. Парикмахерская. Банк. Пиццерия.

Начальную школу так изрешетили, что она напоминала швейцарский сыр.

Дороги разбиты к чертям. Повсюду куски бетона и штукатурки.

Драгоценное электричество в «Винтер Хейвене» пропало — возможно, навсегда.

Одиннадцать горожан погибли. Четверо тяжело ранены.

Квинн знала их имена, но последствия утраты едва ощущались.

Единственным важным для нее человеком была бабушка.

Квинн ехала на велосипеде домой, не чувствуя своих ног, каждое движение было заученным и механическим.

Ее одежда была грязной. На ней засохла кровь. Кожу покрывала пыль, грязь и копоть. Красные полоски под ногтями.