Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей - Страница 3

Лично Стасик был отменным воином. Соратники могли смело вверить ему свои жизни. Не в новинку ему было врываться в полные опасностей подземелья, и выходить наружу победителем, неся на плече туго набитый трофеями мешок. А все почему? Потому что, во-первых, огромный опыт, а во-вторых, конечно же, предусмотрительность. Сколь бы легким ни намечалось грядущее приключение, Стасик никогда не бросался с места в пекло без предварительной подготовки.

Та состояла из нескольких важных пунктов.

Первым делом он обязательно чинил у кузнеца все свое снаряжение. Роковая ошибка новичка на геройском поприще — не следить за состоянием брони и оружия. Стоит запустить это дело, как твои доспехи подведут тебя в самый ответственный момент, а меч сломается аккурат в разгар битвы с финальным боссом.

Затем он шел к алхимику, и заполнял инвентарь лечебными зельями. Вторая ошибка новичка — сломя голову ринуться в приключение без единой бутылки здоровья, в расчете на то, что те обязательно выпадут из поверженных монстров. Уж Стасик-то отлично знал, сколь опрометчиво поступает тот, кто полагается на удачу. Шанс дропа — это одно, но ведь и законов подлости никто не отменял. А они, проклятые, всегда действуют безотказно. И стоит только спуститься в подземелье без единого зелья исцеления, как заветные красные бутылочки тут же перестанут падать с убитых противников. Падать будет все, что угодно — маны насыплется восемь ящиков, хоть упейся, всякая мелочевка на продажу, вроде когтей, клыков и прочей ерунды, а вот бутылочка лечебного зелья не упадет ни одна. Именно так оно и работает: не запас эликсира здоровья — гарантированно помрешь. Стасик неоднократно проверял действие этого правила на самом себе, и успел убедиться в его стопроцентной нерушимости.

Поэтому он, будучи воином бывалым, перед каждым приключением, сколь бы пустяковым и легким оно ни казалось на первый взгляд, шел и покупал зелья лечения. Притом исключительно самые лучшие и дорогие зелья, не пытаясь сэкономить на себе. Набирал их с запасом, больше, чем должно было потребоваться. А все почему? Потому, что должно потребоваться десять бутылок, а на деле с трудом обходишься тридцатью. Приключение — штука непредсказуемая. Рассчитываешь на одно, а по итогу получаешь другое. Иной раз очень даже получаешь. И если не запастись зельями и не привести в порядок амуницию и оружие, вероятность получить по полной программе резко возрастает.

Или вот взять, к примеру, мага. Маг был любимым классом Стасика. Без ложной скромности он мог бы заявить, что знает о магии все. И, в частности, то, как непросто превратить начинающего мага в настоящую машину смерти, сокрушающую орды врагов могущественными чарами.

Неопытный герой, едва ступивший на этот тернистый путь, и избравший специализацию мага, сильно рискует, не придерживаясь при прокачке четко выверенного плана. Велик соблазн качать все и сразу. От богатого ассортимента заклинаний дух захватывает. Начинает казаться, что чем большее их количество заполучить в свой арсенал, тем будет лучше. А это, между тем, совсем не так. Стасик, настоящий магистр чародейских искусств, непревзойденный эксперт в области боевой магии, точно знал — ключевую роль играет не ассортимент заклинаний, а их убойная сила. Гораздо лучше вкачивать все очки опыта во что-то одно, в огненный шар, к примеру, чем бестолково раскидать их по всей ветке, и в итоге, при богатом арсенале скилов, не уметь нанести врагу сколь-либо ощутимого урона. Ведь маг, он далеко не так живуч и крепок, как воин. Он не создан для того, чтобы сходиться с врагами щит в щит, рубиться в ближнем бою, нанося и получая многочисленные удары. Маг существо ранимое. Не в его тряпках принимать на себя сокрушительные удары судьбы. Поэтому успешная тактика в случае мага одна — действовать так, чтобы не позволять никому из врагов приближаться к себе на расстояние удара. Окучивать всех на дальних подступах, притом бить наверняка и с гарантией, чтобы не прибежали за добавкой. Для того магу и требуется мощный урон. Не богатый арсенал заклинаний, а одно, но прокаченное до состояния неотразимой убойности. Впоследствии, по ходу роста уровня, можно разнообразить ассортимент чар, но начинать нужно с одного конкретного, и его-то качать, долго и упорно, не жалея на это дело очков опыта.

В общем, в героизме Стасик разбирался досконально, он был настоящим профи геройских наук. Одна беда — применять свои глубокие знания ему доводилось только в видеоиграх. Реальная жизнь, к его большому сожалению, не оставляла простора для подлинного героизма. В реальной жизни не было места ни магии, ни драконам, ни подземельям, кишащим монстрами. В реальной жизни не было возможности быстро поправить пошатнувшееся здоровье бутылочкой лечебного эликсира. Реальная жизнь была вся насквозь неправильная. А еще, и это особенно возмущало Стасика, в реальной жизни красивые девушки почему-то не вешались на него пачками, хотя вот в правильном мире такое обязательно должно было с ним происходить.

Стасику частенько снился правильный мир, куда он всякий раз попадал различными чудесными путями. И вот там-то все происходило как должно. Не успевал Стасик очутиться в правильном мире, как забитый тюфяк тотчас же преображался в отважного героя. Притом эта метаморфоза всегда случалась мгновенно и сама собой. Стасику не приходилось ни трудиться, ни напрягаться, ни проходить долгий и изнурительный курс обучения. Таланты, умения и боевые навыки сыпались на него, как из рога изобилия. И вчерашний школьник стремительно преображался в могучего исполина. Враги трепетали, глядя на него. Откуда ни возьмись, на него слетались красавицы, и принимались дружно сохнуть по пришельцу.

Но и этим дело не ограничивалось. Стасик внезапно обнаруживал у себя небывалую магическую мощь. Вот просто не было ее секунду назад, а потом вдруг раз, и появлялась. И сразу такая громадная, что хоть тотчас же выходи на бой против темного властелина — у того не будет ни шанса на победу.

Короче говоря, в сладких снах Стасик становился своей полной противоположностью. Сам он, однако же, смотрел на это дело иначе. По его глубокому убеждению, проблема, конечно же, заключалась не в нем самом, а в окружающем его мире. Мир был неправильный — вот оно что. Это мир не давал ему проявить все свои многочисленные, но глубоко сокрытые, таланты. Существуй в этом неправильном мире магия, Стасик уже давно освоил бы ее и стал верховным чародеем. Водись в этом мире хотя бы драконы, Стасик поубивал бы их сотни три, и снискал бы себе заслуженную славу отважного воина. Девушки в этом неправильном мире тоже были неправильные, не такие, какими им следовало быть. Потому что правильные девушки, едва взглянув на его эпичную персону, снулую, невысокую, слегка полноватую, обязаны были дружно забиться в экстазе влюбленности. Его тело, почти лишенное мышц, и состоящее, преимущественно, из дряблого жирка, прыщей и изнывающих от неутоленной похоти потовых желез, должно было пробуждать в красавицах неодолимое вожделение.

Но каков мир, таковы и девушки. Здешние красавицы не только не вешались на Стасика пачками, не только не бегали за ним толпами, не только не заваливали его любовными письмами — они вообще как будто его не замечали. В буквальном смысле. Стасик иногда чувствовал себя самцом-невидимкой. Ну, разве такое возможно в правильном мире? Разумеется, нет.

Стасику постоянно казалось, что он ошибся реальностью, и родился в каком-то совершенно неподходящем и чуждом для себя месте. Он был создан не для этого унылого мира. Произошел некий вселенский сбой, и потенциальный верховный маг, гроза драконов и эротическая греза юных дев, очутился в трехкомнатной квартире на пятом этаже, в типовой высотке, гордо торчащей посреди спального района, в окружении таких же архитектурных уродцев. Вместо того чтобы зубрить древние руны, изучать магию стихий и познавать благородное искусство мечника, он вынужден был посещать обычную неправильную школу. Там его уже десятый год с переменным успехом пытались научить какой-то бесполезной ерунде, которая навевала на Стасика только скуку. Сидя в классе и поминутно зевая, он думал лишь о том, как вернется домой, запустит компьютер, и с головой окунется в единственный доступный ему заменитель правильного мира — игру.