Жнец (СИ) - Останин Виталий Сергеевич - Страница 38

— А это так опасно?

— У тебя дети есть?

— Нет.

— Ну так представь, каково это, просыпаться от крика младенца, который ночью перекидывается в тотемное тело. Ему больно, страшно, он ничего не понимает… Раньше таких оберегов много было, передавали из поколения в поколение. Но за время Исхода утратили почти все. Так что сейчас скупаем те, что удастся найти.

— А новых наделать?

Оборотень внезапно полыхнул гневом, но потом так же резко вернул свой эмоциональный фон к норме. Даже выдал что-то вроде смущения. Типа, психанул чего-то, а потом вспомнил, что я даже не пойму причину его злости, и устыдился.

— Оберег делается из черепа ребенка, возрастом от одного дня до месяца. Обычно на это идут останки тех детей, которые умерли родами, или были больны и не смогли долго прожить. Довольно сложно, знаешь ли, организовать массовое производство таких амулетов.

Теперь уже стыдно стало мне. Даже не за то, что я был посредником, продавшим оберег истинным владельцам, а за то, что уже десять лет мы живем бок о бок с пришлыми, а так до сих пор ничего и не знаем о соседях. Все-таки, мы — люди, довольно равнодушные существа. Всегда это знал.

— Пойду я. — бросил я, разворачиваясь.

— Одна просьба! — произнес он мне в спину.

— Давай…

— Если будет еще что-то такое, иди ко мне. Больше обманывать не стану.

— Заметано.

Остаток ночи ушел на то, чтобы найти круглосуточный обменник гоблинов, и превратить платиновые и золотые кругляши в привычные и имеющие хождения деньги. После чего мне осталось только отдать долю Ангелине, но сделать это можно было только утром. Конечно, можно было позвонить клиентке и ночью — уверен, она бы с радостью меня приняла. Но я решил, что хочу спать, а не кувыркаться до рассвета с любвеобильной вдовушкой.

Поэтому я забрался в машину, заблокировал ее изнутри, и, включив простенький сторожевой артефакт, вырубился.

Позавтракав и немного приведя себя в порядок в туалете кафешки, я двинул в центр — отдавать чужие деньги. Имелось у меня такое жизненное правило — не плоди долги. Кому-то вспомнилась сирена? Исключение из правил!

Ангелина была предупреждена звонком, так что дверь открыла сразу. И, лишь мельком взглянув на туго перетянутые пачки купюр, потащила меня в спальню. Я не возражал, организму нужна была хоть какая-то разрядка, а вдовушка была хороша хотя бы тем, что секс с ней не предполагал никаких дальнейших обязательств. Ну и с других точек зрения тоже…

Да и делать пока было нечего. Сигналов от вампирши не поступало, Дима с больницы никуда не убежит до конца дня — слишком сильная у него интоксикация, чтобы бегать. Так почему бы мне не провести время с пользой? Точнее, с Ангелиной.

Некоторое время спустя, лежа на спине и бездумно пялясь в потолок, я вдруг почувствовал, как по телу любовницы пробежала дрожь. Довольно сильная, как будто ее от боли скрутило, а она всячески пытается этого не показать.

— Все в порядке? — приподнявшись на локте, я заглянул ей в лицо. Заметил, как из уголка левого глаза на переносицу выкатывается кровавая слеза, и всполошился уже не на шутку. — Эй, да что с тобой?!

При этом, женщина смотрела на меня не моргая. Без всякого выражения и не проявляя никаких эмоций. А ведь совсем недавно от нее струилось тепло и довольство сытой кошки.

Ангелина не ответила. Все так же лежала, как пластиковая кукла и смотрела мне в глаза. Торопливо вскочив, я отбросил в сторону простынь, и принялся осматривать женщину. Искал хоть что-то, что могло пролить свет на ее странное поведение. Какую-нибудь рану, не знаю…

Ничего! Выглядела она точно так же, как пару минут назад, когда с протяжным стоном улеглась мне на грудь, а после сползла под бок. На кровати не обнаружилось таинственного артефакта, который мог привести к такому вот результату. Но что-то же случилось! У людей не текут кровавые слезы просто так!

— Она не пострадает. — вдруг произнесла любовница. Таким голосом, что я на одних рефлексах скаканул к одежде и вытащил пистолет. — И ты не пострадаешь.

Заявление из серии "мир и безопасность". В том смысле, если слышишь такое — готовься к самому худшему.

Продолжая держать ее на прицеле, я попятился. Ангелина же села. Двигалась она неестественно. Куда девалась томная грация, что сквозила в каждом ее жесте — сейчас передо мной был манекен. Словно бы кто-то напялил на себя ее тело, но еще не освоился с управлением.

— Ты что, мать твою, такое? — тихо спросил я, не сводя взгляд с подруги. Не зомби, те полностью владеют своим телом.

— Судья.

— Какой еще, нахрен, судья?! Кого ты тут судить собрался? И как ты в ней оказался?

Честное слово, перепугал она меня здорово. Настолько, что я чуть было на курок не нажал. Остановило лишь то, что Ангелина — человек абсолютно гражданский. В моей системе ценностей, гражданских можно убивать только, когда других вариантов уже не осталось. А мы пока разговариваем вроде.

— Еще раз заверяю тебя в том, что никому из вас не грозит опасность. Женщина твоего вида просто оказалась восприимчивой к ментальному взаимодействию. Вероятно, по причине частого и близкого контакта с определенными артефактами, которых так много в соседней с этой комнаты. Разумы всех остальных из твоего окружения были для меня недоступными — либо были защищены, либо не подходили. Как и твой. Женщина подошла. Нам нужно поговорить.

Чтобы я там раньше не говорил про подготовку, боевой опыт, и прочее — к такому меня жизнь не готовила! Одно дело, когда перед тобой враг, пусть даже в превосходящих силах, и совсем другое, когда голосом автомата с тобой беседует обнаженная женщина, с которой ты буквально только что закончил заниматься сексом.

Так что сердце у меня билось не вполне ровно. И ствол в руке слегка подрагивал. Но опыт — штука такая. Помогает, в смысле, быстро адаптироваться к ситуации. Что-то произошло? Ладно! Но ты же жив? Отлично! Тогда ищи способ выбраться из задницы!

— Ну так говори.

— Ты не хочешь одеться? Считается, что ваш вид очень болезненно воспринимает собственную наготу.

— Не нравится, не смотри!

— Мне все равно. Я лишь пытаюсь наладить контакт. И сделать нашу беседу продуктивной.

И тут она (он? оно?) была права. Голым я чувствовал себя не вполне комфортно. Конечно, появись необходимость, я бы смог и драться в таком виде, и бежать. Даже на улицу выскочить не постеснялся бы! Пусть лучше за непристойное поведение арестуют, чем сдохнуть. Но все равно — нормы, вбитые в подкорку с детства, работали. В одежде я чувствовал себя увереннее.

— Я подожду. — произнесла Ангелина. И выпустила вторую струйку крови, на этот раз из уголка левого глаза.

Решив не пререкаться, я быстро натянул трусы со штанами, набросил сверху рубашку. Проделал это все, не отводя ствола от лица женщины.

— Ну? Говори? Чего надо? Что еще за судья?

— Один из видов, пришедших в ваш мир во время Исхода. Такой же беженец, как и все прочие.

— Никогда не слышал ни про каких судей!

Это было чистой правдой. Конечно, я не являлся подписчиком альманаха "Пришлые на Земле", но большую их часть, по крайней мере тех, кто имел значение, знал. И уж точно никогда не встречался ни с одним чужаком, который мог влезать в шкуру другого человека.

При этом допускаю, что в момент Исхода, в наш мир вломилось достаточно много незарегистрированных чужаков. Им всего-то и нужно было не показываться людям на глаза. В России это сделать проще простого — едешь за Урал и теряешься.

— Да. Судей больше нет. Я последний. — щека Ангелины дернулась, словно она пыталась грустно улыбнуться, но никак не могла сообразить, какие мышцы для этого задействовать. — Но это неважно. Слушай, что я скажу.

Наконец, мой загадочный визитер решил перейти к делу. Я замолчал. Вопросов у меня было много, но все они могли подождать. Пусть сперва выскажется.

— Я наблюдаю за тобой уже несколько дней. С того момента, как ты услышал от сирены про разрушителей. Изучал, обрабатывал информацию. Обнаружил признаки опасной деятельности. Понимаешь?