Не время для героев (СИ) - Соломенный Илья - Страница 48

Проклятье! Не бывает таких совпадений! Через несколько колоколов после того, как я спросил Хромого про Вильгельма, на меня совершают ментальную атаку. А когда она не удаётся, и я делаю амулет — происходит такое…

Не может же в Верлионе быть нескольких настолько сильных чернокнижников, это уму непостижимо!

Наверняка тёмное проявление связано со всем происходящим! Наверняка его организовал Атрай, чтобы… Чтобы что?

Ялайский пепел… Такое ощущение, что он отвлекает внимание! Как будто что-то готовит!

Но зачем ему пропавшие студенты?..

Эта мысль перетекает в другую, и я холодею. А что, если следующим пропадёт близкий мне человек? Изабель, или Тормунд?!

— Хэл, — окликает меня друг, тяжело шагающий позади. — Насчёт того, что случилось… Наверно, мне стоит объясниться.

— Ты о чём? — не сразу понимаю я, погружённый в свои мысли.

— Я ненавижу тёмных.

— Это я и так знаю. Их никто не любит.

— Нет, я просто хотел сказать… Не думай, что я безмозглый здоровяк, который ничего не понимает и бросается в каждую драку, какую встретит. Просто…

Что-то в голосе друга заставляет меня обернуться. Тормунд шагает чуть позади с таким лицом, будто ему передавило лёгкие и он не может дышать.

— Каждый раз… — с трудом выдыхает он и до скрежета сжимает зубы. — Каждый раз, когда вижу тьму рядом, у меня кровавая пелена перед глазами появляется! Я перестаю соображать нормально, Хэл. Хочу броситься в бой, собственноручно разорвать этих отродий, этих тварей! Долбаных малефиков со всеми их гнилыми ритуалами и мерзким кровавым колодовством! Даже без магии, голыми руками! Проклятье, да когда Старвинг притащила "куклу" на занятие, я едва не набросился на неё!

— Да я ничего такого и не думал. — примирительно говорю я. — Наверное, на это есть веские причины.

— Есть, — хрипло отвечает Тормунд. Его взгляд мутнеет, будто он уходит вглубь себя. Голос звучит как из глухой бочки. — Моя семья… Мы жили на самом севере пограничных земель. Там, откуда до территорий нордов рукой подать, а зима длится не пару месяцев, как здесь, а по пять-шесть. Где даже десятилетние мальчишки из дома не выходят без луков, больших ножей и оберегов.

Я слушаю молча. Впервые на моей памяти друг решил поделиться историей из своего прошлого.

— Места там дикие. Военные обозы и патрули проходят сильно южнее. Замков нет, крупных городов — тоже. Зато… — он осекается и я вижу в его глазах застарелую боль. — Зато из Ялайского королевства иногда появляется… Разное.

— Твари?

— Иногда они. Находят поселение побольше, свивают рядом гнездо и охотятся на людей, как на дичь… Или совершают набеги на деревеньки. Но не думай, что у нас живут слабаки... Есть свои маги, пусть и не такие образованные, как здесь. Справляются потихоньку… Находят гнёзда, уничтожают. Но куда хуже, когда вместе с тварями приходит чернокнижник…

Он замолкает, собираясь с мыслями. По мосту мы переходим реку Ранд, разбитую здесь на десяток широких каналов, перетянутых узкими мостиками, и оказываемся у Внутренней стены.

— Значит, ты раньше встречал тёмных? — спрашиваю я, когда молчание затягивается.

— Да, — тяжело роняя слова, продолжает здоровяк. — Одного. Он пришёл в самую середину зимы, после праздника солнцестояния… Мы жили на небольшом хуторе, в двух днях пути от ближайшей деревни. Отец, мать, старшая сестра, я и наш младший братишка. Корвус…

При звуках этого имени Тормунд скрипит зубами:

— Сначала малефика почуяли собаки. Но он быстро подчинил их себе, превратил в тёмную мерзость… И заставил разорвать отца, который был во дворе… Потом настал черёд матери. Я… Я помню её крики… Как она умоляла этого ублюдка пощадить нас… Сестра попыталась заколоть его вилами, но… Он превратил её, Хэл. Обратил в "куклу" и велел наброситься на меня…

— Святые предки… — только и смог вымолвить я. — Мне жаль, Тор…

— Мне тоже, — глухо говорит друг. — Мне тоже… Знаешь, что нам не успела рассказать магистр Старвинг? Только что обращённая “кукла” очень медленная. Недолго — всего четверть колокола, но пока по обращённому полностью не расползлась тёмная магия, убить его очень легко.

— Ты…

— Я сделал это, да. Свернул ей шею. Это была уже не моя сестра, Хэл.

У меня к горлу подступает комок. Проклятье! За всем случившимся, я совсем забыл, что у других людей тоже есть свои истории. И зачастую они безрадостные настолько, что могут сломать человека своей тяжестью.

Ялайский пепел! Как же Тормунд вообще нашёл в себе силы жить после такого?

Я знаю, что не должен спрашивать, но всё же задаю вопрос:

— А твой младший брат? Корвус?

Несколько мгновений друг молчит, а затем всё же отвечает:

— Малефик хотел позабавиться с ним. Влез в голову и велел… Святые предки…

— Не говори, если не хочешь, — я уже жалею, что вообще открыл рот, но здоровяк качает головой.

— Он заставил его есть плоть наших родителей… Проклятье, Хэл! Он заставил его сделать это, а меня — смотреть!

Последние слова Тормунд почти выкрикивает. Я успокаивающе кладу руку на его плечо, и понимаю, что мои пальцы дрожат.

— Прости, что заставил тебя это вспомнить, друг. Правда, прости…

— Нет, хорошо, что ты спросил. Я… Мне нужно было рассказать это хоть кому-то. Хотя бы себе, вслух… Он просто отпустил меня, Хэл. Просто отпустил, представляешь? Сказал: "Наберись силëнок и отыщи меня". С тех пор прошло три года. И уж поверь — когда-нибудь я отыщу эту тварь!

* * *

История Тормунда лишний раз показала, какими зверями являются чернокнижники. В голову снова закрадывается вопрос, отчего тёмная и светлая магия так сильно отличаются друг от друга?

Почему тёмные маги теряют разум? Становятся настолько жестокими, словно всё человеческое в них сгнивает. Про светлых такого не скажешь… Но в последнее время, после разговоров с Беренгаром, я всё чаще думаю о том, что у владеющих светлым даром тоже есть какой-то изъян.

Просто не знаю — какой?

За такими размышлениями, в полном молчании мы добираемся до академии. На входе нас замечает один из старшекурсников и просит пройти в парковую зону, сразу за холлом. Там собраны сотни студентов со всех курсов. Они возбуждённо переговариваются, обмениваются слухами и сплетнями. Я напряжённо высматриваю профессора Атрая, но его нигде не видно.

Мы находим нашу группу, собравшуюся между памятником какому-то магу-воителю и высаженными треугольником деревьями. Рядом с ребятами стоит профессор Лисс, пытающийся всех успокоить.

— А, вот и опаздывающие! — скрипящим как несмазанные петли голосом произносит он. — Слэйт, Гатс, держитесь своих! Кажется, собрались все… Давайте устроим перекличку, пока ректор не зачитал обращение!

Он поочерёдно называет имена всех студентов нашей группы, и когда заканчивает, удовлетворённо кивает.

А я понимаю, что старик не назвал Грайма. Его среди нас нет, и этого будто никто не замечает!

— О Грайме забыли, — шепчу я Тормунду, уже догадываясь, что услышу в ответ.

И правда — друг только хмурится.

— О ком? — переспрашивает он, но я только отмахиваюсь.

Картинка складывается пугающая. Только вчера здоровяк говорил, что Грайм отрабатывает наказание у профессора Атрая, а сегодня о нём уже все забыли… Алан-алхимик встречался с Хромым в лаборатории незадолго до того, как должен был отдать мне компоненты для зелья. Вильгельма Атрай отвёл в лазарет, хоть после и говорил, что ничего подобного не помнит. Плюс трость на кладбище… Всё сходится.

Я нервно озираюсь, надеясь и, одновременно, боясь увидеть Хромого. Интересно, он знает, что я разбил его проклятье? Что будет, если мы встретимся? Как он себя поведёт? И как вести себя мне?

Со своего места я не могу разглядеть большую часть толпы. Ялайская гниль! Двое пропавших за три дня! Кажется, профессор вошёл во вкус, или ускорился…

Я не знаю, что происходит, но понимаю — с этим срочно нужно что-то делать!