Бесконечный бег 3 (СИ) - Казначеев Виктор - Страница 39

— Любишь? — настойчиво спросила она, наклоняясь в мою сторону всем телом.

— Ну да, конечно, — не очень уверенно ответил я, пытаясь просчитать, что ей опять от меня понадобилось.

— Ты хотел бы, чтобы они жили долго-долго?

— Да!

— А как часто они не одобряли твои начинания, или ограничивали твою свободу или действия?

Чуть не выругался. Сдержался и ответил взвешенно и отстранённо:

— Августа, при все уважении, какое тебе дело до моих отношений с родителями?

Она откинулась и приподняла открытую ладонь:

— Извини, я просто пытаюсь проиллюстрировать свои чувства, чтобы ты понял. Вот представь себе, что они тебя удерживают дома, то и дело переходя от навязчивой заботы к поучениям и занудству? Представил? А теперь представь, что это длится не день и не два, а годами. Год, два… десять?

Я закрыл глаза и честно представил. Да, пришлось почти всю жизнь прожить в закрытой локации, где по сути был ограничен в передвижении. Но сейчас, когда я уже начал познавать мир самостоятельно, такого бы конечно не потерпел. Взрослый и самостоятельный человек, в конце концов!

— Представь. Изо дня в день тебя считают слабым, несамостоятельным ребенком, уязвимой девочкой, которую нужно оберегать и поучать. И лишь изредка предоставляется возможность, и то в качестве эксперимента, воспользоваться чужим телом, чтобы посетить мир. Да, Майк, я любила отца, и с ним иногда было интересно. Но я периодически сбегала, и ты можешь не верить, но я тебе даже благодарна за то, что освободил меня наконец от этой гипер-опеки. Я буду скучать по нему, и мне грустно. Но также я рада, что могу теперь спокойно заниматься своей жизнью. Он меня многому научил, я ему благодарна. Но я давно уже взрослый человек, а он этого не хотел понять.

С трудом смог уместить в голове эту двойственность. Не это ли пресловутая женская логика? Или это и есть лицемерие? И тут же понял — нет, это не лицемерие, напротив, Августа предельно искренняя и честная перед собой, и поделилась со мной своей искренностью. Это даже как-то подкупало.

С другой стороны, она же прямо сказала, что психика претерпела изменения, и думает теперь девушка больше как компьютер, чем подверженный чувствам и эмоциям человек.

— Ты, наверное, сейчас ищешь ответ на вопрос, как любовь к родителям может совмещаться с равнодушием от их смерти? Так?

Я неопределенно повел плечами. Да, как-то не укладывается в голове.

— Мир не делится на черное и белое, — вполне натурально вздохнув, произнесла она неоднократно слышанную мной банальность.

Я бы и рад ее понять, но пока что всё вокруг, кроме Общины, для меня было окрашено в темные цвета. Впрочем, — вспомнил Иру, Онри, трупы в машине, — и Община тоже.

Черное, белое — и только мои патроны отделяют в итоге одно от другого. Впрочем, девушке незачем было знать, что я думаю на этот счет.

— Майк, ты ведь был в гостях у отца, — внезапно спросила Августа. — Видел там девушку?

Я смутно припомнил блондинку, которую Береговой посадил с нами за стол, а потом выгнал из-за каких-то ее неловких слов, и кивнул. Я тогда еще раздумывал — это какая-то его воспитанница или просто любовница?

— Это должно было быть мое новое тело, — без улыбки сказала Августа, пристально глядя мне в лицо. — Понимаешь, он был готов ради меня на все. Буквально. На все. И я тоже готова на все — но только ради своей свободы.

Тут она взяла в руки серебряный кофейник, и спросила, мило улыбнувшись:

— Кофе?

— Ну все, парень, вот здесь мы с тобой расстанемся, — невысокий боец в комбезе и шлеме, лица которого я так и не увидел за всю дорогу, махнул рукой, указывая путь на запад. — Вон видишь, торчат крыши и железки на песке? Тебе в ту сторону.

Здесь уже можно было уловить запах моря, а степь под ногами перешла в сплошные прибрежные солончаки с песком, которые будут тянуться еще несколько километров. Дальше крохотный караван из трех машин не пойдет, им в другую сторону, на юг.

— Спасибо, приятель, — я тоже махнул рукой. — Доброго пути.

Эти люди, которых Августа через посредника уговорила меня подвезти до прибрежного заброшенного поселка с причалом, направлялись куда-то в Узбекистан. Им было по пути, поэтому получилось приемлемо: не бесплатно, конечно, но и недорого.

Хотя, учитывая мой прошлый опыт, под конец я все ждал от них какой-то подставы. Было б не удивительно, если бы меня пожелали ограбить и убить. Однако в этот раз люди оказались либо честными, либо действительно дорожили контактами с Августой и не решились напасть. Ну не может же такого быть, чтобы они просто оказались просто порядочными и нежадными, правда?

Тем не менее, хлопнула дверца машины, тихо урчащий мотор запыхтел, затем взревел на всю степь, и машины рванули на юг, оставляя за собой шлейф пыли.

Надо же. Удивлен.

— Нейро, дай маркер направления.

Перед глазами тут же появилась условная схема с красной точкой и трекером. Развернувшись спиной к розовеющему на востоке небу, двинулся туда, куда движется солнце — к закату. Вполне может быть, что дойдем мы одновременно — оно за край неба, а я за край моря.

Августа не стала выделять мне какое-то сопровождение. Мотивируя это тем, что и так достаточно привлекла ко мне внимание, чтобы те, кому интересно, заставили себя скрипеть мозгами на тему: а что это за парень с протезом? зачем он понадобился Баядерке? Не прижать ли его в уголке, чтобы душевно поговорить?

Однако она указала мне место, где можно было сесть на быстроходный морской катер, чтоб за четверть суток добраться на другой берег Каспия, к дагестанскому берегу.

И вот теперь мой путь лежал буквально за край моря. Нужно было найти вход в одну странную локацию. Августа утверждала, что первый этап не составит трудностей, так как место довольно известное в узких кругах. Открытое всем штормам и туристам, хотя и опасное в силу обветшалости конструкций. Еще до экспансии туда возили экскурсии.

Что же мне понадобилось на южном берегу Каспия, если предположительный район падения корабля находился совершенно в противоположной стороне — где-то на северо-востоке степей Казахстана?

Такой вот бывалый из меня получается путешественник потихоньку. Для того, кто всю жизнь провел в закрытой общине, намотать подобный километраж уже подвиг. Триста километров туда, триста сюда — бешеной собаке семь верст не крюк, как говаривала тетя Илона, мать Иришки.

Дело в том, что Нейро вычислил всего лишь то место, где гарантированно можно найти координаты, а не сам корабль.

И лишь когда информация, накопанная им из анализа различных баз данных, и координаты по заданию Августы совпали, я согласился, недолго думая.

По ее словам, много лет назад она и ее друг Сержант, тоже жертва первой Волны Экспансии, вместе сбежали из секретной лаборатории. Путь их был очень извилистым и сложным, и в какой-то момент беглецы решили спрятаться в одном заброшенном месте посреди моря. Как по мне, решение спорное, особенно учитывая, что еду там добывать было негде. Но не мне судить о решениях людей, измученных экспериментами и напуганных собственными телами. Стать нано-призраком или чем-то вроде мутанта из старых ужастиков — такое и сейчас сложно представить. И что там на самом деле было, и как их занесло в такое странное место, Августа не рассказывала.

Там у них была недолгая передышка, когда все погони, недоброжелатели и прочие причастные потеряли их из виду. Как они там выживали два дня и две ночи, это отдельная история, но именно там оба соорудили тайники, где были спрятали важные для себя вещи.

В частности, Сержант всю жизнь вел дневник. И вот стопка тетрадей, аккуратно упакованная в герметичный ящик, была им припрятана где-то в недрах разваливающегося морского сооружения.

Сама Августа по понятным причинам не могла добыть этот дневник — она ведь скорее вор, чем боец. Или даже псионик, это смотря с какой стороны посмотреть. А на месте этого заброшенного сооружения образовалась со временем довольно опасная локация, наполненная ловушками и населенная странными существами, где в одиночку ей было не пройти, а раскрывать некоторые секреты посторонним не хотелось.