Самый завидный подонок (СИ) - Мартин Анника - Страница 24

Вот так, у нас есть огромный незаполненный чек от «Locke Worldwide». Он подписан, но нет ни суммы, ни получателя.

— Возможно, нам стоит добыть для этого бронированную машину.

Он не отвечает, откладывая чек сушиться. Он осторожен, даже выглядит слегка занудным перфекционистом.

— Иди сюда, — говорит он.

Я выпрямляюсь. Было ли это немного сексуально произнесено?

Генри ведет нас к открытому пространству, полному архитектурных моделей: столы и кабинки стоят по периметру.

— У нас есть несколько интересных проектов, в которых ты должна принять участие, — говорит он.

В конце концов, мы оказываемся за столом, на котором изображена площадь пять на пять кварталов, покрытая крошечными зданиями, дорогами, табличками, крошечными зелеными деревьями и людьми.

Генри опускает Смакерса на пол.

— Я думала, архитекторы делают их только по телевизору. Я имею в виду, разве у вас сейчас нет компьютеров для этого?

Генри опускается на колено, поднимая взгляд на макет.

— Строительство — одна из самых тактильных вещей, которые вы можете сделать. Мы создаем физическую среду. Делая их сначала крошечными, располагая и закрепляя их, это открывает новый взгляд на здания и пространство. Ты видишь то, что позже будет построено на земле.

Он касается самого высокого здания.

— Где это?

— Пока нигде. Оно будет на набережной Куинс. Десятка — мы так его называем.

Я поняла, что голубой цвет означает Ист-Ривер.

— Чувак, мне неприятно это тебе говорить, но Куинс застроен вдоль реки.

— Там есть несколько заводов, которые переносят в менее дорогой район. Мы снесем их и заменим жилым и зеленым пространством.

— Выглядит неплохо.

Генри кривит губы.

— Ты не думаешь, что это красиво? — спрашиваю я.

— Могло бы быть и лучше, но это неплохо для того, что есть.

— Если это может быть лучше, почему его нельзя сделать лучше?

— Слишком далеко для стадии разработки.

Смакерс использует эту очень несвоевременную возможность, чтобы вскочить и схватить кусок ткани, который болтается сбоку. Вся модель дергается, и бутылка содовой падает на угол.

Генри тут же подскакивает, вытирая.

Другой парень бросается на помощь.

Они оба выглядят встревоженными из-за того, что крошечные здания и деревья были разрушены. Все это очень странно, потому что это всего лишь модель. Это макет поселка, люди!

Потом я понимаю, что Генри очень расстроен.

Генри и этот парень говорят о том, кто сможет это исправить. И у меня такое чувство, что они хотят исправить всё быстро, как будто есть огр, что живет в шкафу, выйдет и разрушит место, если модель будет испорчена. Честно говоря, все это странно. Разве Генри не генеральный директор?

Все готовится к крайнему сроку RFI, чтобы это не значило.

Он бросает хмурый взгляд в сторону разбитой части города. Я рада, что это не я поставила бутылку содовой туда.

— Да. Хорошо, — тон Генри такой фальшивый, спокойный, когда знаешь, что гнев скрывается под поверхностью.

Иногда он становится таким спокойным. Эта выигрышная комбинация вызывает озабоченность.

Вики

Если бы мне кто-то месяц назад сказал, что я когда-нибудь окажусь в мастерской, расположенной в глубине завода, принадлежащего «Cock Worldwide», и буду заниматься разработкой модели с Генри Локком, так же известным, как главный член «Cock Worldwide», я бы этому не поверила.

Это похоже на сон, не так ли? Не сказочный сон, а один из тех странных беспорядочных снов. Например, Леонардо Ди Каприо — твой отец, и он послал тебе письмо, но ты не можешь найти свой почтовый ящик. Кто задул все свечи?

Генри приказывает двум младшим парням перенести модель в маленькую боковую комнату и поставить ее на стол. Он отпускает их, стягивает с себя красивый пиджак и закатывает рукава.

— Это займет всего минуту.

— Она нужна тебе для презентации или что-то в этом роде?

— Нет, это просто нужно починить, — бормочет он, проводя тщательный осмотр.

Я стою по другую сторону стола и внимательно рассматриваю крошечные бумажные деревца или, по крайней мере, именно к такому эффекту стремлюсь, проводя осмотр его больших мускулистых предплечий, которые совершенны во всех отношениях, вплоть до его золотистой кожи и редких волосков.

Какие-то большие и мощные европейские механические часы обхватывают его правое запястье. Его рука выглядит грубой, но все равно не такая, как у деревенщины. Если мир мужских рук — это домик трех медведей, то его «как раз то, что надо», слегка мозолистые. Руки, которые нужно уважать. Руки, которые приятно касались бы твоей щеки.

Я сглатываю и заставляю себя отвести взгляд на встроенные стеллажи, нагруженные всякой всячиной вроде пластилина, бумаги, квадратов из пробкового дерева, всевозможных резаков, клея и краски.

— Ты уверен, что все это — не прикрытие для парней, которые занимаются столярным мастерством? — спрашиваю я.

Он вытаскивает зеленые картонные квадраты, бумагу и тюбики с клеем.

— Это займет всего минуту.

Он прижимает часть картона к режущей поверхности и начинает делать крошечные надрезы ножом X-Acto.

Генри останавливается и хмурится. Между его глаз появляется маленькая милая складка. Мне она определенно нравится. Погруженный в свои мысли, он начинает расстегивать наручные часы, с суровой деловитостью снимает их и откладывает в сторону.

Сексуальная вещь, которую он только что сделал.

Я напоминаю себе, что он просто еще один красивый богатый парень, у которого есть все причины меня унизить. Он даже сказал мне об этом.

Мы похороним тебя.

Вы должны прислушаться, когда кто-то говорит вам такое. Мои уши все слышат.

Проблема в том, что мое либидо больше интересуется в правомочности порно-стриптиза, который он делает со своими часами.

Я сглатываю.

— Так в чем дело? К чему такая спешка?

— Парень, который создает элементы окружающей среды, эти крохотные деревца… Он из эпохи моего деда… черт, — Генри берет новый квадрат, — это долгая история.

Просто долгая история, которую я хочу услышать. Почему генеральный директор крупной компании бросил все, чтобы исправить некоторые крошечные деревья на модели.

— Настоящий перфекционист, — говорю я.

— Что-то в этом роде, — коротко отвечает он. Долгая история. Эпоха.

Прекрасно. Неважно, думаю я.

Генри создал основу деревьев. Он подносит их к месту, залитому газировкой.

— Землетрясение и ураган одновременно, — произношу я. — Немногие здания выдержат такое.

Ему не кажется это смешным.

— Видишь эти пробковые стержни? — он показывает налево от стеллажей. — Можешь захватить один?

Я беру и приношу один. Генри забирает и сбривает несколько крошечных завитушек, и до меня доходит, что это ветви. Он пытается приклеить крошечный завиток к стволу дерева с помощью пинцета, зубочистки и капли клея.

Мужские пальцы хороши для многих вещей. Но для чего они не годятся? Для крошечного склеивания.

Генри полностью смазывает ствол клеем, который пытается вытереть при помощи ватной палочки, но просто оставляет ворсинки на дереве.

— Отстой.

— Можешь притвориться, что это испанский мох, — говорю я.

Он отбрасывает его.

— Тебе помочь?

— Я справлюсь. В детстве я часто так делал. Бретт и я. Мы часами делали такие модели.

— Когда это было в последний раз?

— У меня получится. Это как езда на велосипеде.

— Только теперь у тебя большие руки, — произношу я и нисколечко не думаю о том, как сексуально это звучит.

Он просто пытается работать над этим.

— Очень жаль, что с тобой нет кого-то, у кого есть более недавний опыт приклеивания крошечных вещей к крошечным поверхностям своими изящными женственными руками, — говорю я. — Очень жаль, что здесь никого нет.