Великая распря (СИ) - "Amazerak" - Страница 24

Затем Фотий стал объяснять детали. Как оказалось, попасть постороннему человеку в акрополь и раньше было непросто, а теперь — и подавно. Последний месяц на КПП у каждого проверялось удостоверение личности, и если ты — не из клана Птолемеев, то проехать или пройти на территорию можно только по особому приглашению. С началом боевых действий даже автобусы перестали туда ходить.

Но и тут имелись лазейки. В акрополь каждый день ездило большое количество транспорта, как служебного, так и вёзшего товары на различные торговые точки и в рестораны. Для них существовала особая система пропуска. Компания внутри акрополя, которой требовалась доставка, заказывала транспорт, затем охрана вносила в свои списки данные водителя, номера машины, сведения о компании и время приезда. Легковые авто обычно проходили полный досмотр, а вот фуры с товарами досматривались редко, поскольку охрана не имела возможности разгружать и загружать тонны грузов. Конечно, были собаки, но они, по словам Фотия, вынюхивали только взрывчатые вещества.

План, как попасть в акрополь, выглядел несложно. Фотий собирался раздобыть грузовик, а в охране у него имелись связи, поэтому номера машины в нужное время окажутся в списках. Мы же вчетвером: Я, Степан и Настя с братом спрячемся в фургон за коробки с продуктами, а когда грузовик подъедет к ресторану, вылезем, зайдём в заведение и застрелим того, кого нужно.

— А вот потом начнётся самое трудное, — объявил Фотий. — Никто ведь не хочет остаться в акрополе, правда ведь? Боюсь, смерть — самое лучшее, что будет ждать того несчастного, кто не успеет сбежать. Всем нам необходимо выбраться живыми и, желательно, невредимыми. Впятером зайдём — впятером выйдем.

— И для этого у вас тоже есть план, полагаю? — сказал я.

— А как же! Я долго всё продумывал. Выйти оттуда будет трудно, но не невозможно.

Как это сделать, у Фотия тоже имелась идея. На самой окраине акрополя на склоне горы был парк. Нам предстояло добраться до парка и через него попасть в обычные районы, преодолев ограду. По периметру дежурила охрана, но Фотий полагал, что справиться с ней труда не составит.

А дальше предстояло действовать по обстоятельствам. Неподалёку должна была ждать машина, а буквально в трёх кварталах от акрополя был арендован дом. Предполагалось, что мы доедем до дома, спрячемся там на ночь, переоденемся, а утром на общественном транспорте (поскольку тот не досматривался на блокпостах) по одному-два человека выберемся с птолемеевской территории.

Больше всего проблем на данном этапе могло возникнуть у меня, поскольку по документам я — Златоустов, члена враждебного Птолемеям клана. Делать поддельное удостоверение личности просто не было времени.

В случае же непредвиденных обстоятельств, если не получится уйти всем вместе, каждый должен был добираться поодиночке до этой квартиры.

— Если всё пойдёт по плану, мы провернём это дельце так что комар носа не подточит, — заключил Фотий.

— Ага, можно подумать, в таких делах всегда всё идёт по плану, — ехидно заметил я.

— Значит, будем импровизировать. В любом случае, всем мы здесь люди опытные, сообразительные. Каждый понимает, на что идёт. Значит, всё будет хорошо.

— Когда пойдём убивать Амвросия?

— Два-три дня понадобится на подготовку, а потом всё зависит от того, когда Амвросий соизволит выбраться из своего жилища. Надеюсь, за седмицу всё будет улажено.

Фотий с племянником ушли во второй половине дня, и мы с Настей решили не ехать на рынок (поскольку было уже поздно), а отправиться по магазинам, которых на ближайшей крупной улице пруд пруди.

Когда Настя выходила из комнаты, я заметил там накрытую скатертью низкую тумбочку, на которой стояли позолоченная фигурка человека с крыльями и подсвечник.

— Это что у тебя? — я кивнул на статуэтку.

Настя закрыла дверь:

— Неважно.

— Да ладно, расскажи. Хватит уже всё скрывать. Мы уже давно работаем вместе.

Настя поджала губы и, подумав, проговорил:

— Это алтарь, разве не видишь?

— Зачем он тебе?

— Я молюсь, чтобы Мани укрепил мою руку в борьбе со злом.

— Понятно, — кивнул я. — Считаешь, что это — что-то типа твоего предназначения? Бороться со злом?

— Это моя священная миссия. Господь избрал меня. Когда я выбралась из той бойни, это стало для меня знаком. Я поняла, что Господь оставил мне жизнь, чтобы я искореняла зло, чтобы все твари и выродки, которые занимаются подобными вещами, получили наказание при жизни.

— Вон он что… — я сдержал улыбку. — Ладно. Значит, будем вместе искоренять зло.

— Да, Господь и тебя призвал. Он даровал тебе силу. А значит, Птолемеи падут, как и все, кто вознёс себя до небес, поправ закон.

Я и прежде замечал в Насте некую фанатичность, и мои догадки подтвердились. Я, конечно, постарался отнестись к этому с пониманием. Жизнь у девушки сложилась плохо, убийство отца и детей в приюте стали тяжёлым ударом, сломавшим ей психику. Наверное, Настя нашла утешение и поддержку в своей вере и в мести. Порой, чтобы пережить удары судьбы, человеку надо во что-то верить — в какое-то высшее добро, которое существует, несмотря на все перипетии.

Иногда это работает и в обратную сторону, когда, сталкиваясь с реальностью, человек разочаровывается в том, во что верил. Но это был явно не тот случай. Настя возомнила себя карающей дланью божьей и теперь жила только ради того, чтобы убивать, искореняя «зло». А возможно, ей это внушили — внушили те, кому требовалось надёжное орудие для достижения собственных целей.

Но, я решил не спорить и не затрагивать больше данную тему. В конце концов, это глубоко личные и болезненные вещи, а мне вовсе не хотелось случайно поссориться с человеком, который в скором времени будет мне спину прикрывать. Поэтому я для вида согласился, и мы отправились за покупками.

Пройдя два квартала, оказались на центральной улице.

Шумная толпа двигалась по тротуарам нескончаемым потоком. Ползли машины по проезжей части, сигналя невпопад клаксонами — старые малолитражки, ржавые пикапы, гружёные чем попало от овощей до строительного мусора, двухколёсные драндулеты всех мастей.

Казалось, не было народности, представителей которой не встречалось на здешних улицах. Тут были и персы, и турки, и индусы, и чернокожие, и люди со светлой кожей, и разумеется, метисы всех мастей. В богатых районах тоже имелось разнообразие, но там почему-то преобладало европеоидное население.

Мне казалось странным, что среди такой дикой мешанины народностей получили широкое распространение разные этнистские иди, вроде идей «Ахейского союза», обуславливающие по сути превосходство одной народности, одной, как бы в моём мире сказали, нации, хотя такого понятия я тут пока не встречал.

Оказавшись здесь, я даже не понял, зачем мы изначально хотели ехать на рынок — да тут вся улица, если не сказать весь район, была одним большим рынком. Жизнь кипела — обычная мирная жизнь. Даже не верилось, что в каких-нибудь пятидесяти вёрстах отсюда идут ожесточённые бои, льётся кровь, а жилые кварталы превращаются в руины.

Мы с Настей разошлись в разные стороны, договорившись встретиться в условленном месте. В итоге через пару часов я подошёл к пункту сбора, таща в руках два пакета с вещами, да ещё и рюкзак в придачу. Хотя, казалось бы, только и купил, что пару брюк, свитеров и футболок, куртку по размеру, средства личной гигиены, да кое-какие мелочи, вроде дешёвых наручных часов. Теперь я больше не выделялся из толпы своей военной формой — выглядел, как обычный горожанин среднего достатка. Моя напарница тоже затарилась, но поскромнее.

Когда вернулись, уже стемнело. Сели ужинать. За едой разговорились об акробатике.

— У меня в подразделении один парень служил, — сказал я, — он тоже увлекался бегом с препятствиями, фибральной акробатикой и прочими подобными темами. Очень полезная техника, как оказалось. Если грамотно применять, на поле боя такому бойцу цены нет. А если его, допустим, обучить со снайперской винтовкой работать, то и подавно. Кстати, а почему бы не использовать твои способности? Устроилась бы где-нибудь на крыше со снайперкой и грохнула бы Амвросия.