В сладостном бреду - Джоансен Айрис - Страница 36

• Предыдущая
• 36/87
• Следующая

Ему остается только надеяться, что он сможет обнаружить Селин прежде, чем ее найдут хищники.

Дандрагон.

— Я прав. Женские мозги не приспособлены для игры в шахматы, — сказал Вэр, глядя вниз, на лежащую перед ним шахматную доску. — Мне доставляет удовольствие брать над вами верх в этой игре.

— И поэтому вы настаиваете на том, чтобы я играла с вами после ужина каждый вечер? — спросила Tea.

— Нет, у меня есть другие причины.

— Какие?

— Не хотите ли сыграть еще партию?

— Какие причины?

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся ей.

Он не собирался говорить ей. Эти сводящие с ума мгновения, когда ему приходилось сдерживаться, все еще не оставляли его, но последнее время повторялись реже.

— Что ж, тогда я больше не стану играть с вами. — Она оттолкнула кресло и уставилась на огонь. — И я могла бы выиграть, если бы шахматы что-то для меня значили.

— Я знаю, вы можете. — И когда она выразительно взглянула на него, он быстро поправился: — По крайней мере иногда.

Она усмехнулась.

— Часто. Ваше внимание порой отключается, и вы становитесь очень рассеянным.

— В самом деле? Значит, мне необходимо избавиться от этого недостатка. Рассеянность может стоить жизни солдату.

— Но не здесь.

— Нет, не здесь.

В комнате, освещенной огнем камина, повисла тишина, но в этой тишине не было напряженности, только покой и уют. Могла ли предположить она, что ей когда-нибудь будет так хорошо и уютно в присутствии грозного Вэра из Дандрагона, размышляла она.

— Не пора ли Кадару уже вернуться с Селин?

— Думаю, уже скоро. Возможно, у него возникли трудности с Николасом, может, он не хотел уступить вашу сестру.

Искра беспокойства прожгла мир, царивший в ее сердце в эту минуту.

— Но он сумеет добиться успеха?

— Кадар может быть более изворотлив и терпелив, чем сам Саладин. Если у него не получится одним способом, он найдет другой и третий. Он привезет ее.

— А что, если нет?

— Так или иначе, она будет с вами. Я сам поеду за ней. — Он мрачно улыбнулся. — Но мои способы не столь цивилизованны, как Кадара. Я могу оставить вас сиротой.

Ее глаза раскрылись от страха.

— Вы шутите.

— Мы ведь уже с вами установили, что я очень редко шучу. — Он пожал плечами. — Поэтому будем надеяться, что Кадар добьется успеха.

— Вам очень опасно предпринимать такое далекое путешествие.

— Опасность подстерегает меня всюду, как только я выезжаю из Дандрагона. Угроза быть убитым в Константинополе ничуть не больше, чем в Дамаске. Кроме того, я обещал.

— Но вы не должны умирать из-за этого, — горячо заявила она. — Я сама найду способ вызволить Селин, как я вначале и думала.

Он впился в ее лицо взглядом.

— Слово надо держать.

— Не будьте глупцом. Я прожила долгие годы в доме Николаса и выжила. Селин сумеет дождаться меня. Несколько лет ее жизни не стоят вашей смерти. Я больше не желаю слушать об этом… Почему вы так смотрите на меня?

— Мне хотелось бы знать, станете ли вы оплакивать меня, если я погибну.

— Я редко плачу. — Странное выражение на его лице не изменилось, и ей стало от этого неуютно. — Да и с какой стати я бы стала оплакивать человека, который собирается так глупо собой рисковать?

— Но у вас доброе сердце, и вы настаиваете на том, что я ваш друг. Так вы будете по мне плакать, Tea?

Она не могла понять выражение его лица, но в его голосе прозвучала странная нотка, заставившая ее более серьезно отнестись к его вопросу. Он постоянно жил под угрозой смерти, которая стала для него верным спутником. Возможно, мысль, что кто-то будет горевать о нем, действительно что-то значила для него. Она встретила его взгляд.

— Я буду вас оплакивать.

Он медленно кивнул.

— Я верю, что будете.

Она не могла отвести от него взгляда. Внезапно у нее перехватило дыхание, ей стало не хватать воздуха. Он явно пытался ей что-то сказать. Нет, это были не слова и не мысли даже… но что? Она не знала, но не могла перенести остроты этого ощущения. Она попыталась улыбнуться.

— Но я уверена, что слез не будет, потому что Кадар привезет мне Селин.

— Она готова, мой господин, — объявил Гарун, появляясь в дверях.

Tea с облегчением вздохнула, обрадованная тем, что их прервали.

— Почему ты еще не спишь, Гарун? — спросила она мальчика.

Гарун возмущенно посмотрел на нее.

— Я выполняю поручение моего господина. — Он поклонился Вэру. — Вы велели сообщить, когда она будет готова.

Она? Tea внезапно насторожилась, поняв, что он мог иметь в виду. Правда, Вэр не звал Ташу в свою постель последнее время, но это вовсе не означало, что он не приглашал других женщин, живущих в замке. Конечно, он использовал их; у него чудовищный аппетит по этой части. Почему же она чувствует себя такой оскорбленной и разочарованной? Она вскочила на ноги.

— Я вас покидаю. У вас, очевидно, есть более интересные дела.

Он нахмурился.

— Почему вы… — Внезапно он все понял. — Вы думаете, что меня ждет женщина в постели?

— Это меня не касается. — Она направилась к двери. — Но я полагаю, вам не следует использовать Гаруна, чтобы улаживать подобные дела.

— Моя госпожа, — запротестовал Гарун, пораженный тем, что он посчитал дерзостью в ее устах.

— Это обязанность оруженосца — обеспечить своего хозяина всеми удобствами, которые ему необходимы. — Вэр поднялся с кресла. — И вы правы, это не ваше дело. И тем не менее, мне кажется, меня развлечет, если вы пойдете сейчас со мной.

— Я хочу, чтобы вы смотрели.

В ее памяти во всех подробностях всплыла картина в зале в ту ночь. Обнаженный Вэр, сидящий в кресле, и Таша между его ног, прильнувшая к его…

Ее захлестнула волна жара.

— Я не хочу идти.

— Вы пойдете. — Он встал за ее спиной. — Мне это доставит радость. Ведь это одна из обязанностей друзей — доставлять удовольствие другу. Не правда ли?

Она поколебалась, наблюдая за ним. В чем дело? Он не пошел вверх по лестнице, а направился к выходу из замка.

Он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед.

Гарун взял ее за руку и потянул к двери, шепча при этом:

— Вы должны слушаться моего хозяина.

Гарун, очевидно, полагал, что его хозяину должны подчиняться все люди на земле. И все же ее разбирало любопытство, поэтому она позволила ему отвести ее к выходу.

— Я делаю это для моего друга Гаруна, а вовсе не для вас, — заявила она Вэру, проходя мимо него.

Он усмехнулся.

— Я заметил разницу.

Она стала спускаться по ступеням.

— Может быть, вы объясните мне, куда… — она остановилась, увидев стоявший во дворе фургон. Четверо вооруженных всадников верхом на лошадях возвышались рядом.

— Что это?

Но Вэр уже направлялся к фургону. Гарун мгновенно бросил ее руку и побежал за ним. Tea медленно шла следом.

Подойдя ближе, она увидела молодую женщину, лежащую на постели, устроенной внутри фургона. Она была смутно знакома Tea, одна из многочисленных служанок этого огромного замка.

— Я не хочу уезжать, мой господин, — обратилась женщина к Вэру, умоляюще глядя на него. — Позвольте мне остаться.

Вэр покачал головой.

— В Дамаске тебя хорошо устроят. Там у тебя будет все, что необходимо. А главное, ребенок будет в безопасности. — Он махнул вознице. — Поезжайте с Богом.

Ребенок.

Tea в полном оцепенении наблюдала, как фургон медленно покатил к воротам в сопровождении вооруженной охраны.

— Она беременна?

— Четыре месяца. — Вэр смотрел вслед фургону с выражением странного сочетания отчаяния и горечи, которого она никогда прежде не видела на его лице. — Ей лучше было уехать сейчас. Позже путешествие для нее стало бы слишком тяжелым.

Ее оцепенение прошло, уступив место безудержному гневу, столь же дикому, сколь и необъяснимому.

— А я думала, вы бы хотели быть рядом в момент, когда родится ваш ребенок.

— Разумеется. — Он повернулся и взглянул на нее. — Но этот ребенок не мой. Фатима — жена одного из моих солдат.

• Предыдущая
• 36/87
• Следующая