Титановый король - Резник Юлия - Страница 11

С губ срывается невеселый смешок, который едва ли заглушает зудящий внутренний голос: «И что? Почему бы не стать этим самым клиентом, м-м-м? К взаимному, так сказать, удовольствию, в чем бы оно ни заключалось? Можешь себе позволить…».

– Ну, Динка… Ну, докатилась… – шепчу в подушку.

Не иначе Света во всем виновата. И ее бесконечные разговоры о том, как мне нужен мужик. А ведь пока она не трогала эту тему, я определенно ни в чем таком не нуждалась. Жила себе и жила. Дни складывались в месяцы, месяцы в зиму, весну и лето… Как вода, просачиваясь сквозь пальцы и не оставляя после себя ни переживаний, ни каких бы то ни было зарубок в памяти.

«И это жизнь? Ты уверена?» – интересуется тот самый въедливый голос. Я выныриваю из-под подушки, нащупываю на тумбочке эйрподсы, засовываю в уши и заглушаю шум в голове музыкой для медитации. К счастью, это помогает. Сделав несколько дыхательных упражнений, я засыпаю. Но приходит утро, а вместе с ним возвращаются и мои сомнения.

Выдержки мне хватает ровно на пару дней. В среду, едва дождавшись открытия SPA-салона, часы работы которого указаны на сайте, я звоню по указанному на нем же номеру. Трубку берут неожиданно быстро. Я даже не успеваю сформулировать свой вопрос.

– Лагуна-SPA. Администратор Рита. Чем я могу вам помочь?

– Кхе, – откашливаюсь. Горло вмиг пересохло. Я вообще не понимаю, какого черта творю. И чего добиваюсь. То, что я сейчас делаю – однозначно чистое безумие, но какая баба на моем месте бы удержалась? Утешаю себя тем, что мне просто любопытно. И единственный шанс отделаться от навязчивых мыслей о мальчике – удовлетворить свой интерес. Он даже этого не узнает. – Я бы хотела узнать… Кхм… Часы работы массажиста.

– Простите, как я могу к вам обращаться?

– Дина. То есть… Дана. Диана. – Я закусываю щеку, прикрываю динамик ладонью и сглатываю подпирающие горло ругательства. Ну что ж я за дура такая? Еще не хватало, чтобы о моем позоре узнали все! – Диана. Вы можете обращаться ко мне так.

– Очень приятно, Диана, – приветливо замечает администратор, но мне, как любому параноику, в ее голосе чудится чистой воды насмешка. – Вас интересует какой-то конкретный специалист?

– Я не знаю его фамилии, – ага, именно! Собственно, я и звоню, чтобы ее выяснить, ведь на сайте такой информации нет. – Но зовут его, если мне не изменяет память, Федор.

– Вакуленко? О, он очень востребованный мастер, но для вас я попробую что-то придумать.

Вакуленко, значит? Востребованный мастер?

Я сбрасываю вызов и отшвыриваю телефон в сторону.

Востребованный…

Ну, и черт с ним! Тоже мне. Чего я вообще так завелась? У него, вон, все хорошо. Запись… На неделю… на месяц вперед? Надо было уточнить для порядка.

– Дина Владимировна, – заглядывает в кабинет секретарша, – там вам из администрации снова звонят, – кивает на разрывающийся телефон. Я хватаюсь за тот, как за спасательный круг. Очень хорошо, что звонят. Очень вовремя. Мне как раз нужно переключиться. Обрести почву под ногами. Понять, какого фига со мной не так.

– По какому поводу? – артикулирую, поднося трубку к уху.

– По поводу строительства спортивного центра.

Ах, да. Мы же его спонсируем. А подрядчик вот уже который раз выходит за утвержденные сметой цифры.

– Дина Владимировна, добрейшее утро! Как же я рад, что, наконец, дозвонился. У нас полнейший завал!

Я зависаю.

– Степан Викторович, – понимая мое затруднение, бесшумно подсказывает секретарша. Я благодарно киваю. Обычно с запоминанием имен у меня проблем нет. Например, имя «Федор Вакуленко» я теперь вряд ли когда-то забуду. Вот, значит, как широко распространена эта фамилия! И какую важную роль в моей жизни занимают ее обладатели. Например, доктор Вакуленко спас мне жизнь. А его однофамилец… что? Да ничего. В том-то и дело. Но почему-то им под завязку набито мое настоящее. И все мои мысли о нем.

– Степан Викторович… – повторяю в трубку. – И что же приключилось на этот раз?

Как я и думала, речь идет о раздувающихся день ото дня расходах. Конечно, любой другой бизнесмен моего уровня обычно переадресовывает такие вопросы на многочисленных замов, ответственных каждый за свой фронт работ, но мой отец вел дела иначе. Он жил проблемами родного города, он общался с простыми людьми, и за это его в наших краях любили и уважали. Мне, конечно, до этого обожания еще далеко, но заведенным традициям я стараюсь не изменять и продолжаю движение по заданному отцом вектору.

Разговор с чиновником отнимает добрую четверть часа. Он бы мог тянуться и дольше, но собеседник как-то сразу понял, что навешать мне лапши на уши не выйдет, и очень своевременно тот свернул, сумев сохранить лицо, что не каждому дано, кстати.

После разговора у меня проходит большое совещание. Благо коронавирус научил нас всех эффективно работать на удаленке. Что для меня стало настоящей находкой. Потому что личные встречи – это всегда опасность для человека с подавленным иммунитетом. Хотя врачи, конечно, пытаются меня убедить, что этот риск мною сильно преувеличен, тут я не хочу испытывать судьбу и свожу свои контакты к минимуму необходимых. Может быть, поэтому вечер, проведенный с Федором и его мальчишками, оставил во мне настолько глубокий след, что я то и дело к нему возвращаюсь? Может, мне просто стоит уделять больше времени общению с людьми? Друзьями, коллегами… Да с кем угодно? Ну, точно… Тут и к бабке ходить не надо. Вот прямо сегодня и начнем! Захожу в социальную сеть, где мы время от времени переписываемся в чате с друзьями. Но вместо того, чтобы его открыть, я ввожу в поле «Федор Вакуленко» и, прежде чем успеваю себя остановить силой воли, нажимаю на кнопку поиска. Его страница, не иначе как по насмешке судьбы, вываливается одной из первых в списке. И хотя приложение любезно мне сообщает, что Федор давным-давно не заходил в свой профиль, тот открыт для всех пользователей, и я сколько угодно могу скролить его ленту, читать подписи к фотографиям, рассматривать их… На большинстве из этих снимков запечатлена ОНА, и, наверное, поэтому они мне и видятся обрывками чужой, безвременно закончившейся жизни. Возможно даже, что не одной. Потому как, только увидев Федора на фотографиях, понимаешь, что здесь, в настоящей реальности, он скорей тоже мертв, чем жив.

Федор

Я экономлю на всем, кроме сыновей. А потому мои интересы в органах опеки теперь представляет один из лучших в городе адвокатов, специализирующийся как раз на таких делах. Вероятно, если бы не она, меня бы уже давно послали лесом. У нас в стране считается, что для детей лучше оставаться в спецучреждении, чем жить в неполной семье или, скажем, с молодым опекуном вроде меня. Собственно поэтому вначале мы приняли решение оформить опекунство на бабушку Лизы, так было проще, а теперь она умерла, и мне… В общем, мне очень повезло, что у Татьяны Лаврентьевны масса связей во всех нужных мне инстанциях. Во многом именно благодаря им, а не заинтересованности чиновников в судьбе мальчишек, те все еще проживают со мной. Я очень хорошо это осознаю. И ценю, хотя в этом моменте я откровенно иду на прямой компромисс со своей совестью, которая мне подсказывает, что кумовство во всех его проявлениях – плохо.

Сегодня мне приходится подождать. Возле унылого кабинета в одном из самых старых деловых центров города (как я понимаю, семейное право – не самая прибыльная для юристов отрасль), кроме меня, ожидает приема то и дело вздыхающая пожилая женщина. Кажется, я ее уже видел однажды… Такие разные, в одном мы с ней почти близнецы – нас объединяет сковывающее тело нервное напряжение.

– Федор Алексеевич?

– Да! – подскакиваю со стула.

– Проходите.

Киваю. Прячу руки в карманы и снова их достаю, вспомнив наставления мамы, что это невежливо. Протискиваюсь через заставленный высоченными шкафами с антресолями коридорчик в небольшую приемную, где сидит древняя секретарша, и следом, не теряя времени даром, в кабинет адвоката.