В мире снов. Книга 1: Марк (СИ) - Сениянц Артём - Страница 31

– А почему с пулями не так? С патронами, имею в виду.

– А почему солнце тут в одной точке висит? Ответишь? И я нет.

Марк понимающе покивал и после небольшой паузы спросил:

– Ты меня не просто так подобрал, верно?

Блэк хотел воспользоваться возникшей паузой и глотнул кваса. Но слова спутника заставили его поперхнулся. Багровея и откашливаясь, он пытался спросить что-то вроде: «О чём это ты?».

– Да ясное дело, о чём. Ты дал мне оружие, нарочно заехал в деревушку, чтобы устроить кровавое побоище, закинул меня в ситуацию, где я должен был пройти крещение боем. И хочешь сказать, что я для тебя случайный попутчик? Я, конечно, наивен, как влюблённый в одноклассницу подросток, но не настолько же!

Вечно весёлые глаза Блэка посуровели. Он тяжело вдохнул, выпил ещё глоток кваса и кивнул головой.

– Верно. Пусть попутчик ты и случайный, но на тебя у меня есть планы. Появились. Сегодня. Когда ты троих замочил, а с одного клятву взял.

– Хочешь сказать, до этого ты на меня не рассчитывал?

Блэк усмехнулся и ответил:

– Не больше чем на огородное пугало. Прости за откровенность. Я собираюсь пройти через опасные места и вляпаться в опасные истории. И мне не помешает рядом рука способная стрелять. Но до сегодняшних событий я не был уверен, что ты вообще сможешь нажать на спуск.

Марк потупил взгляд, уставившись на тазик с печёными окорочками. Ему хотелось сказать что-нибудь резкое и обидное. Но нужные слова разбежались, оставив место кровавым картинкам из недалёкого прошлого. Блэк, очевидно учуял перемену в настроении товарища и похлопал его по плечу.

– Ты сделал всё правильно, парнишка. Бедную девочку бы до смерти загоняли эти уроды. Ты спас ей жизнь. Гордись этим! И избавил мир от потенциальных маньяков. Гордись и тем! При том нашёл в себе мужество взять клятву. Знаешь, как много юнцов гибло потому, что другому юнцу было страшно сделать два движения ножом? Ты настоящий солдат. И ты настоящий человек. Только псих может убить человека и спокойно жить дальше.

Марк поднял на Блэка взгляд полный боли и недоумения. Между двумя карими глазами, так же, как между чёрными строками, можно было прочесть один простой вопрос: «а ты?». И Блэк его прочёл.

– А я? Я уже своё отплакал. На моём счету столько, сколько тебе не увидеть за всю жизнь. Меня, брат, крепко в этих местах приложило. Тридцать лет хожу по бурой траве, щурюсь от вечного заката. Даже больше, чем тридцать. И первые мои годы здесь были куда более жестокими. Сейчас все кричат: «Серые! Серые нас всех в могилу сведут!». А тогда и кричать было не о ком. Феодальные порядки, каждый сам себе господин. И каждый господин других господ прахом по ветру рассеять хочет. Стреляли все и во всех. А там ещё и рабы смуту подняли. Кровь лилась не литрами – цистернами. И кровь любая – и местная, и спящая. Некому было разбираться. Да и незачем. Все в одном котле варились.

Марк покивал. А как ещё на это следовало отреагировать? Разве что новым вопросом.

– И что ты сейчас намерен делать? Куда идёшь? Зачем? Вернее, за кем?

Блэк аж съёжился от слов Марка: «За кем? – да этот парень не так-то прост; видит всё издалека; хороший напарник, если только не утка подсадная».

– За кем? Хороший вопрос. Правильный. Но я тебе пока не скажу. Пока.

Марк невесело усмехнулся и демонстративно ухватился за жирный окорочок. Он не хотел есть, так как желудок неистово сопротивлялся. Но и продолжать беседу – тоже.

4

Маруся раздобыла для гостей одежду: брюки и косоворотки из мешковины цвета линялых джинсов. Не Версаче конечно, но ходить можно. Даже не стыдно.

К слову о стыде. Марку досталась пара трусов из тонкого льна. С непривычки длинные «семейники» показались ежом за ширинкой (ещё бы, кроме хлопка вперемешку с полиэстером, этих частей тела прежде ничего не касалось).

Поле битвы расчистили местные жители. Трупы солдат частично раздели и побросали в кузов «Студебекера», (того самого, на котором приехали Блэк и Марк). Трофеи же аккуратно сложили во дворе у деда Макара, местного старейшины. Тот хорошо знал, кто вызвался в освободители их небольшой деревни, и знал, что те могли потребовать взамен. Потому рядом с грудой пулемётов, «Шмайсеров» и пистолетов, стояли две здоровенные канистры, до отказа заполненные горючим из бензобака «Студера». Канистры вмещали по сорок литров каждая. К слову, изначально в баке плескалась половина этого объёма.

Ещё местные жители позаботились о скромном провианте на дорожку. В узелок собрали сушёные фрукты, сухари и копчёную курицу. Не пожалели кинуть и пару бурдюков с ржаным квасом.

По деревне разносился запах костра и жареного мяса. Ценители наверняка узнали бы в нём нотки говядины. Притом, букет пряностей свёл бы с ума, и не в хорошем смысле – казалось, в готовку пустили всё, что только смогли найти на запыленных полках. Но дело обстояло несколько иначе. Убитую бурёнку, за чьей трёхцентнеровой тушей укрывался Блэк в перестрелке, разделили по всем дворам. (Не благородства ради; хзяин скотины был Спящим, и его, по понятным причинам, уже не было в живых). Вот и готовил каждый двор – кто во что горазд. Кто-то пытался коптить, кто-то варить, кто-то печь на углях. Отчаянные пытались изобразить подобие шашлыка – очевидно забыв, насколько жёстким он может получиться, если использовать говядину.

Со стороны могло показаться, что в деревне собираются закатить пир по случаю победы. Но на деле всё обстояло не так. Происходящие хлопоты были всего лишь попыткой отдышаться после того, как сдавливающие горло руки на секунду ослабли. Никто не сомневался в том, что серые ещё вернутся. И вернутся скоро.

Да, у большинства жителей хватит ума и смелости удрать отсюда. В основном это будут женщины. Но кое-кто останется. К примеру, дед Макар. Ему самому, и всем приближенным к его годам, проще умереть по прихоти оккупантов, чем пройти сотни тысяч шагов по безводной равнине.

Блэк склонился над расстеленным брезентом. На нём неровной горкой громоздилось всё трофейное оружие, что собрали по домам и дворам. В изобилие были «Пыпышки» и «Шмайсеры». В дефиците – пистолеты и «УЗИ». «Калашников» – только один. Но, что характерно, это был не образец сорок седьмого года, а его более поздний собрат – «АКС-74У». Его-то Блэк взял в первую очередь.

– Я возьму только оружие Спящих, – сказал он, отстегнув магазин.

– Да бери все, что мне с них? – махнул рукой дед Макар.

Блэк пересчитал вслух патроны.

– … Двадцать восемь, двадцать девять. Тридцатый в стволе. Похоже, с «ГАИшником» сюда попал. Хотя, кто их знает… В смысле: «что с них»? Ты думаешь – война закончилась? Отсчитай двенадцать колоколов – и они явятся.

Дед Макар вздохнул, прочистил горло и тяжело произнёс:

– Явятся. А что делать? Кому воевать то? Бабам я не дам. Ишь чего! Вас спровадим, да в путь их соберу. Хай на Райт топают. Неча им здесь…

– Верно мыслишь, старик. Да только голышом девчат не отправляй. Дай каждой в зубы по стволу. И стрелять научи! Сам то умеешь?

– А кто не умеет? У нас всякий, кто волос седой имеет, стрелял. Сам вон в зеркало глянь. Седой как пепел. Значит, знаешь наше время.

– Знаю, старик. Значит их научишь.

Прогремел выстрел. Эхо отразилось от железнодорожной насыпи и исчезло. В насупившей тишине звон в ушах стал громче тревожного набата.

– Так и думал, – удовлетворённо улыбнулся Блэк, вновь пересчитывая патроны. – Это то, что надо. Марк, проверь «УЗИ»!

Марк подошёл к брезенту, поднял сразу два маленьких пистолета-пулемёта. Магазины у этих малышек оказались куда удобнее, чем на «Калаше» – их не пришлось отстёгивать, чтобы узнать оставшееся количество патронов. С торца имелись круглые отверстия, закрытые прозрачным пластиком, сквозь которые виднелись непробитые капсюли. Через каждые пять отверстий стояла цифра, облегчающая подсчёт – «30, 25, 20, 15, 10, 5». В одном магазине пустовало только одно отверстие. В другом, ниже отметки «15» было ещё два капсюля.