Нефанатка (СИ) - Фэй Макси - Страница 13

С каждой ночью ощущение ужаса нарастало. Я уже понимала, что он идёт за Егором, и срывая голос, кричала вслед: «Не трогай его!!!» Бежала всё быстрее, падала, разбивая коленки, и снова бежала.

На седьмую ночь я смогла. Схватила парня за рукав, и он обернулся. Из-под капюшона сверкнули глаза. В другой руке я заметила нож и падающие с него капли крови. Поняв, что опоздала, я дико закричала и от своего крика проснулась.

***

Пять дней я не выходил из своей квартиры. Концертов в эти дни не было, а на репетиции я забил, сказав Гоше, что перепил и теперь болею. Он прислал мне новую песню и потребовал к пятнице подогнать под себя. Плевать. Не хочу ничего больше.

Я почти не сплю. Пять дней смотрю бесконечные видео о том, как срываются лавины с гор, цунами смывают города, вулканы засыпают всё вокруг пеплом и огнем. Яростно стучу по клавишам синтезатора, добывая из громкие звуки, пытаясь передать тот хаос и разрушения, что вижу на видео и что царят в моей душе. Настучал уже мелодий на целый альбом. Наверное, это будет самый жуткий альбом в истории музыки. Но так я пытаюсь справиться с разрывающей болью в сердце. Не получается.

Я не могу без неё, без моей рыжей солнечной девочки. Я готов бросить даже свою музыкальную карьеру и уехать в тайгу, только бы жить рядом с ней. Но нужно ли ей это? Она ведь сама сказала, что ей нужен был лишь секс. Наверное, ей надоело быть девственницей, и она искала кого‑то достойного, чтобы с ней распрощаться. О, я для этой цели отлично подходил. Суперзвезда из верхних строчек всех российских чартов. Может теперь всем хвастаться, что её первым мужчиной был Егор Бро.

Говорю и сам в это не верю. Моя девочка не такая. Моя? Нет, не моя. Совсем скоро какой‑нибудь студент будет перебирать её рыжие кудряшки, целовать маленькие грудки и слушать тихие стоны. И она будет улыбаться ЕМУ своей такой невероятной улыбкой.

— Ааа!!! — снова ору я и ударяю по клавишам. Забыть, забыть, снова утонуть в музыке и своем сумасшествии!

В пятницу отпел очередной концерт. Фальшиво улыбался фанаткам и машинально расписывался везде, где попросят. Притащил домой очередную гору подарков. Ничего уже не радует.

В субботу пою на вечеринке у какого‑то провинциального олигарха. Опять позвонили в последний момент и предложили хорошие деньги. Они мне сейчас нужны, как раз отдам последнюю часть того долга за каприз Анжелы.

После выступления в гримёрку заходит менеджер клуба и передаёт толстую пачку купюр.

— Это расчёт, от Ашота Ахметовича.

— А почему не на карту? — спрашиваю я, хотя какая мне разница? Беру деньги и начинаю собираться.

— Вам лучше выйти через служебную дверь, — советует менеджер. — У главного входа сейчас будут запускать фейерверк, все гости собрались там.

Пожимаю плечами и отправляю смс Жоре, чтоб подъезжал к служебному выходу и встречал меня. Говорить не хочется вообще. Выжат, как лимон. Жду ещё десять минут и выхожу.

Жоры ещё нет. Наверное, не увидел смс. Смотрю на карту в телефоне и прикидываю, как добраться до стоянки. Метров сто по заднему двору клуба до ворот, повернуть за угол и ещё метров двести по переулку между какими‑то складами. Вряд ли чокнутые фанатки с цветами набросятся на меня за углом. Усмехаюсь и решаю больше не ждать.

Прошёл уже половину переулка, как вдруг слышу за спиной шаги. Оборачиваюсь и вижу пятерых парней в чёрном, с одинаковыми масками под капюшонами. В груди моментально холодеет, и я сглатываю. Они медленно окружают меня. Чёрт, Жора, давай быстрее, мне одному с ними не справиться.

— Парни, давайте не будем драться, а? — примирительно спрашиваю я, разводя руки в сторону. — Мне синяки не нужны, концерт завтра.

Молчат и подходят ближе.

— У меня с собой есть деньги, много денег. Давайте, я сейчас положу сумку на землю и спокойно уйду?

Даже не дослушав, нападают с разных сторон. Пытаюсь отражать удары, но я не Брюс Ли. Никогда не чувствовал себя настолько жалким. Они крупнее и их больше. Перебрасывают меня друг другу, как игрушку. Бьют кулаками и ногами. После очередного удара падаю на землю. Я кашляю и чувствую во рту привкус крови. Поднимают под руки. И пока двое держат, третий молотит меня в живот. Дышать больно, наверное, сломали ребра.

— Что я вам сделал? — хриплю, выплёвывая кровь, когда удары прекратились.

Не отвечают. Вдруг резкий удар по колену — и я слышу хруст. Кричу от боли, распахнув глаза. Вижу нож, сверкнувший в луче фонаря.

Закрываю глаза и готовлюсь к смерти. Перед глазами появляется Ксюша, такая, какой я видел её на берегу. С восхищением в глазах и нежной улыбкой на губах. Чувствую острую боль в горле и падаю — меня больше никто не держит. Ничего не вижу и не слышу, ощущаю щекой холодную землю. Всё мое тело — сгусток боли, не в силах больше терпеть, я теряю сознание.

Пытаюсь открыть глаза. Яркие вспышки света и нестерпимая боль. Нет, нет, не хочу туда.

— Ксюша…

Кружится передо мной в белом платье. Рыжие кудряшки раздувает ветер. Улыбается и протягивает мне руку.

Снова будто выныриваю в реальность. Чьё‑то лицо склоняется надо мной:

— Егор! Егор, вы меня слышите?

Закрываю глаза и снова Ксюша. Манит меня пальчиком и звонко смеётся. Иду за ней по зелёному лугу, а по сторонам будто маревом дрожат синие больничные стены. Слышу чьи‑то далёкие голоса:

— Вторая операционная готова…

— Вызывайте Тимофея Михалыча, без него не обойтись…

— Чёрт, да зажмите же рану!..

— Егоор, иди за мноой, — тянет Ксюша и приблизившись ко мне, хватает за руку. Бежим с ней по лугу, и марево больничных стен растворяется в воздухе. Поворачивается ко мне и счастливо хохочет. Добегаем до обрыва над рекой, и я резко торможу. Ксюша вырывает руку и продолжает бежать.

— Стой! Упадёшь! — кричу я.

— Дурачок! — оборачивается она, — я же умею летать! — прыгает с обрыва и тут же взмывает в воздух.

Летает вокруг меня, как ласточка, и заливисто смеется. Её белое платье раздувает ветер, и я не могу отвести глаз от стройных ножек.

— Ты тоже можешь, — опускается на траву прямо передо мной. — Это легко! Давай вместе!

Держась за руки, прыгаем с обрыва и прямо над водой взмываем вверх.

— О боже! Я лечуу! — кричу я и, отпуская её руку, делаю несколько пируэтов.

Словно танцуя в воздухе, взлетаем всё выше, то сближаясь, то кружась друг вокруг друга. Наконец, обессиленные падаем на траву и долго лежим, глядя в безупречно синее небо.

Садимся друг напротив друга и я, все ещё не веря своему счастью, касаюсь её щеки рукой. Тёплая, настоящая.

— Я люблю тебя, — нежно говорю ей, и понимаю, что это — чистая правда.

— Я знаю, — с улыбкой отвечает она. — И поэтому тебе пора возвращаться.

— Нет, нет, я не хочу туда. Там очень больно…

— Я знаю, — мягко берёт меня за руку. — Но ты справишься. Я буду рядом.

— Ты справишься. Я буду рядом.

Мир вокруг меня будто растворяется, и через пару мгновений остается лишь темнота и чьё‑то хриплое дыхание.

— Неет! — кричу я, но не могу произнести и звука.

Вообще не могу пошевелиться. Во всем теле разлита тупая боль. С трудом разлепляю глаза. Вдруг понимаю, что это хриплое дыхание — моё. Пытаюсь хоть чуть-чуть повернуть голову и не могу. Ног не чувствую. Но, кажется, могу пошевелить пальцами рук. Тут же раздается противный писк какого‑то прибора. Жмурюсь, пытаясь избавиться от него.

Лежу и смотрю в белый поток. Её платье тоже было белое. Ослепительно белое. Может, она была ангелом и я умирал? А потом воскрес? Зачем? Лучше бы остался там, с моей девочкой.

Слышу звук открывающейся двери и быстрые шаги. В поле моего зрения появляется высокий врач.