Тайна античных свитков - Джоансен Айрис - Страница 51

• Предыдущая
• 51/79
• Следующая

— Одиннадцать, — уточнила Ева. — Благодаря им сюда валом валят туристы. И оставляют тут денежки. А средства музею очень нужны — хотя бы на закупку этих вот шкафов. Они герметичны, в них кости отлично сохраняются. В Египте, например, огромное число костей и предметов древности погибает из-за отсутствия должных условий хранения. В этом музее есть несколько скелетов, поднятых со дна моря близ Геркуланума, но самое лучшее представление дают, конечно, реконструкции внешности по черепам. — Она подошла к краю витрины. — Вот наша Джулия.

— Точь-в-точь как на снимках. — Джейн с изумлением воззрилась на реконструкцию. Девушке было лет пятнадцать, черты лица очень правильные, если не считать немного асимметричного носа. Невзрачной не назовешь, но и красавицей тоже. — Что я должна в ней увидеть?

— Мои угрызения совести. — Ева повернулась и двинулась к дальнему выходу из зала. — Идем! Надо быстрей с этим покончить.

Джейн медленно последовала за ней. Угрызения совести?

Ева распахнула дверь и пропустила дочь вперед.

— Отлично! Ториза не погасил свет. Это музейная мастерская. За последние годы она мне стала как родная. — Она показала на реконструкцию в прямоугольном ящике на столе. — Вот Джулия.

— Погоди. Джулия же в зале! Кто же тогда… О боже! — Она повернулась к Еве. — Это Цира?

— Я не знаю. — Ева закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Она не сводила глаз со своей работы. — Во всяком случае, очень похожа. Но если это Цира, выходит, она вовсе не была такая красавица, как привыкли считать. Черты лица у нее более грубые, нежели у статуи, не так тонко вылеплены. Ториза говорит, судя по скелету, она долгое время занималась тяжелым физическим трудом. Возможно, тяжести таскала.

— Цира родилась в рабстве. — Джейн тоже не могла отвести глаз от реконструкции. — Может, из-за этого… — Она решительно тряхнула головой. — Нет, это не Цира!

— Ты считаешь, что сходство случайное? Джейн была в замешательстве.

— Я не знаю. Вряд ли… — Девушка опустилась на стул. — Но это не та Цира, к которой я привыкла за эти четыре года. Ты просто выбиваешь у меня почву из-под ног!

— И что ты станешь делать?

— Что делать? Искать ответы.

— Иного я от тебя и не ожидала, — устало проговорила Ева. — Сначала я думала, если оставить реконструкцию в том виде, как она была на момент нашего отъезда из Геркуланума, это поможет тебе излечиться от одержимости Цирой. Если бы ты пришла к выводу, что она погибла в море, ты бы, скорее всего, успокоилась на этом и прекратила дальнейшие поиски и ее, и золота Юлия. — Ева посмотрела на дочь. — Сходство было очевидным, но не абсолютным. А любые сомнения тебя бы только раззадорили. Разыгрался бы аппетит, и ты бы снова ринулась в эти проклятые катакомбы.

— То есть ты… меня обманула? — Джейн не верила своим ушам. — Ты же самый честный человек из всех, кого я знаю! Ты никогда не говоришь неправду!

— А в тот раз солгала. Я стерла из реконструкции все следы сходства с Цирой и все переделала заново. После чего отослала в музей подделку.

— Зачем? — прошептала Джейн. — Ты же пошла против собственных принципов!

— Господи, этому черепу две тысячи лет. — Ева старалась сдерживать эмоции. — Тебе было семнадцать, через год — идти в колледж. Ты только что выкарабкалась из жуткой заварушки, тебя чуть не угробил маньяк. Тебе снились кошмары о Цире. Ты была измучена, сбита с толку, и тебе требовалось одно — убраться из Геркуланума и прийти в себя.

— Напрасно ты мне солгала!

— Может быть, даже скорее всего. Но я так решила, хотела дать тебе шанс выкинуть из головы и Циру, и все, что с нами было в Геркулануме.

— Да, только меня забыть спросила. Мне было семнадцать, но я была далеко не ребенок.

Ева вздрогнула:

— Я собиралась тебе потом сказать. Решила дать тебе сначала ее забыть. Но ты не забыла. Ты продолжала ездить на раскопки, уже студенткой.

— Почему же ты мне и тогда не сказала? Ева покачала головой.

— Знаешь, как бывает, когда солжешь? Ложь начинает разрастаться, множиться и отравлять тебе жизнь. Мы с тобой всегда были друг с другом честны. Ты мне доверяла. Я не хотела подрывать это доверие. — У нее дрогнули губы. — А потом объявился Грозак, и ты сказала, что остановить его может только золото Циры.

— А золото тут при чем?

— Ты не рассмотрела витрину с артефактами в зале.

— Я видела реконструкции.

— Правильно. Они настолько приковывают взгляд, что до других экспонатов обычно не доходит. Там есть небольшой мешочек с золотыми монетами, найденный в море недалеко от берега. Он лежал рядом со скелетом Джулии, но после того как стало ясно, что она занималась физическим трудом, решили, что монеты принадлежали кому-то другому, тогда целые толпы валили из города.

— Господи! — Джейн перевела взгляд на реконструкцию. — Значит, это могла быть и Цира. — Нет, не так, стучало в голове. Это не Цира. Все в душе Джейн восставало против этой версии.

— Может быть, прав Ториза, когда говорит, что золото принадлежало кому-то еще. — Помолчав, Ева добавила: — Но я не могла тебе не сказать, иначе ты бы стала искать золото в катакомбах Юлия или в театре, где играла Цира, тогда как оно на самом деле лежит на дне залива.

— Как ты узнала об этом кошельке?

— За последние четыре года мы с синьором Торизой чуть ли не лучшими друзьями стали. Можно сказать, превратились в партнеров. — Ева невесело усмехнулась. — Дальше я молчать не могла. Я обязана была открыть музею правду. — Она кивнула на реконструкцию. — И быть честной с ней. Я сделала из нее другого человека, а это несправедливо. Надо было восстановить истину. Поэтому уже на следующий год после наших злоключений в Геркулануме я вернулась и поговорила с Торизой. Мы ударили по рукам. Я пообещала вернуть Джулии ее подлинный облик, а он взамен дал слово не выставлять ее, пока я не дам согласие.

— А в зале кто выставлен?

— Там не было черепа. Я сделал реконструкцию по бюсту, который больше всего подходил к нашей подделке. После всей шумихи Джулия не могла исчезнуть тихо. Ее надо было непременно выставить в зале.

— Удивляюсь, как синьор Ториза согласился поступиться принципами и замолчать эту реконструкцию.

— Все решают деньги. Я ему хорошо заплатила. — Ева пожала плечами. — Не в буквальном смысле, а услугами. Я же говорю, мы заключили сделку.

— Что за сделка?

— Раз в несколько месяцев он посылал мне на реконструкцию один из черепов. За последние годы музей обрел выдающуюся коллекцию работ в области пластической реконструкции. Одну из лучших в мире.

— Как тебе это удалось? У тебя же всегда работы выше крыши.

— Это была расплата за ложь. — Она встретилась с Джейн взглядом. — И я бы сделала это опять. Потому что надеялась, что, если не подогревать твоего интереса, ты в конце концов выкинешь эту Циру из головы и начнешь жить. Ради этого стоило несколько ночей не поспать.

— Ничего себе несколько! Ты же им одиннадцать лиц слепила! А Джо в курсе?

Ева покачала головой:

— Моя ложь — мне и расхлебывать. — Она помолчала. — Что ты сейчас чувствуешь? Злишься на меня?

Джейн не знала, что она чувствует. Слишком велико было потрясение.

— Нет. Не злюсь. Зря ты это сделала, Ева!

— Возможно, я бы и не пошла на это, если бы не усталость и тревога за тебя. Нет, это не оправдание. Я дала тебе четыре года, чтобы освободиться от своей навязчивой идеи и начать жить нормальной жизнью. Ты хоть представляешь себе, какое это счастье — жить нормальной жизнью? Я представляю. У меня ее никогда не было. А тебе я хотела ее дать. — Она сделала паузу. — Я знаю, ты всегда думала, что на первом месте у меня Бонни и лишь потом — ты.

— Я говорила, для меня это неважно.

— Еще как важно! Ты никогда не была на втором плане, ты просто другая. Ради твоего блага я лгала, нарушала все профессиональные принципы, работала на износ. Может, это поможет тебе понять, как много ты для меня значишь. — Она устало развела руками. — А может, и не поможет. — Ева повернулась к выходу. — Идем. Торизе пора закрывать.

• Предыдущая
• 51/79
• Следующая