Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна (СИ) - Любимка Настя - Страница 28

— Не сомневайся! — ответила хренопринцу и покачала головой, зыркнув на хранителя.

— Так не терпится овдоветь, Софушка? Ты ведь не глупая девочка, должна понимать, чем закончится для Воронцова дуэль со мной.

— Твоими похоронами?

Игорь резко развернул меня к себе, и в меня дохнуло царственным перегаром.

Несло от него знатно!

Интересно, сколько уже выпил? Наверняка пока все танцевали, угощался шампанским. А у меня сейчас от его дыхания случится интоксикация!

— Что бы Андрей ни говорил, но я тоже стреляю метко, — расплылся в пьяной улыбке цесаревич. — И даже если твой муженек выживет, отправится на плаху.

Не успела не то что ответить, даже вздохнуть — он еще крепче сжал на моих плечах пальцы и впился в меня своими мокрыми губами.

И это стало последней каплей…

Кусаться я тоже умела и отлично помнила, на что способна Софьина коленка, направленная в правильное место. Он, конечно, будущий император, но я вообще-то нынешняя княгиня! И без всяких магий способна отстоять свою честь и свое доброе имя!

В следующую секунду я ощутила соленый привкус крови во рту. Не своей — его высочества. Как бы не отравиться ею только… Коленом попала куда надо, вмиг понизив в цесаревиче градус желания.

Чет за спиной издал победоносный клич, выкрикнул:

— А теперь, Машка, сматываемся!

Пока цесаревич держался за самое сокровенное, что у него имелось, одной рукой, а другой вытирал сочащуюся из губы кровь, я успела подлететь к дверям и рвануть одну из створок на себя. Хотела было выскочить наружу, но… увидев перед собой Андрея, невольно отшатнулась.

Окинув меня цепким, внимательным взглядом, Воронцов вошел в комнату. Заметил скорчившегося посреди нее принца, а я заметила, как светлые глаза мужа затягивает льдом.

— Что здесь происходит?!

Тут же вспомнились пьяные ухмылочки цесаревича и разглагольствования на тему плахи. Если скажу правду, князь это так не оставит.

А я уж точно не желала Андрею такого финала!

— Софья…

Поискала глазами Чета, надеясь, что, может, он подскажет, но аджан исчез, словно его и не было.

— Твоя жена… — начал цесаревич, все еще не способный распрямиться.

Видно, хорошо я к причинному месту коленкой приложилась.

Как бы теперь не остался без потомства.

— Спешила на помощь! — перебила венценосного урода и вдохновенно продолжила: — Я тут мимо проходила. Искала уборную… туалетную комнату… В общем, проходила. И услышала, как кто-то стонет. Громко так, жалобно… Заглянула — а тут его императорское высочество за живот хватается. Наверное, что-то не то выпил или скушал на празднике. Смотри, какой весь зеленый. А что кровь… Так это он случайно о пуфик споткнулся и неудачно приложился к каминной полке губой. А она такая о-о-острая-я-я… Вот я и спешила, чтобы позвать на помощь. К лекарю бы его…

На том, что Игорь держался не за живот, а за место пониже, постаралась внимание не акцентировать.

К сожалению, Андрей понял ситуацию правильно, а не так, как я ее обрисовала. Его лицо, до этого будто спрятанное под каменной маской, исказила гримаса ярости. Сжав руки в кулаки, он двинулся на цесаревича.

— Не надо тебе к нему! Ты же не лекарь! — загородила ему дорогу, уперлась в грудь мужа ладонью.

В глаза Андрея, если честно, смотреть было страшно. В них было столько ненависти и злости, что сразу стало ясно: Игорь не доживет даже до дуэли.

И снова на горизонте замаячила чертова плаха!

Не говоря ни слова, Воронцов попытался меня подвинуть и при этом не сводил взгляда с алкоголика-принца.

— Андрей!

Я не подвинулась. Вцепилась ему в рукав, взмолилась:

— Пожалуйста, давай уйдем. Его высочеству нужен лекарь…

Хотя лучше бы врач-нарколог.

А заодно психиатр и сексопатолог.

— А нам надо возвращаться на праздник.

Воронцов замер, словно обратившись в камень. И лишь сердце, яростно стучавшее у меня под ладонью, напоминало, что передо мной живой мужчина.

Мужчина, от действий которого сейчас зависело наше с ним будущее.

Андрей Воронцов

С их первой встречи прошла одна короткая неделя, а Андрею казалось, что с тех пор миновала целая вечность. Вечность, разделившая его жизнь на «до» и «после». Еще совсем недавно он был завидным холостяком и мог позволить себе выбирать. Любая придворная красавица почла бы за честь выйти за него замуж. Наделенная даром, родовитая, знатная.

И пусть Вяземская в знатности не уступала девицам на выданье, да только осознание, что магии в ней нет ни капли, ранило не хуже кинжала в сердце. И забыть об этом не получалось, мать с сестрами не давали: семья словно траур по нему устроила, а может, и по всему их роду.

Его лишили выбора, равно как и возможности свыкнуться с мыслью, что его женой станет пустышка.

Все произошло слишком быстро.

Увидев Софью, ведомую к алтарю самим императором, Воронцова охватила странная, гремучая смесь из чувств. Он одновременно и восхитился своей будущей женой, и испытал злость. Княжна была очаровательна. Настолько, что не получалось отвести от нее взгляда. Он так и не понял, на кого больше злился: на его величество ли — за то, что сделал его козлом отпущения, на Софью — за то, что была преступно прекрасна, или же на себя. Ему надлежит скорбеть о гибели древнего рода, а он вместо этого только и думает о том, как сорвет с ее губ первый поцелуй.

Идиот!

Дальше — хуже.

Во время обряда девчонка вела себя более чем странно. То ли специально не вышла первой к жрецу, обозначая свое согласие, то ли действительно растерялась. А ему ничего не оставалось, как выступить вперед, разрушая возникшую тишину.

Всем известно, что невеста должна говорить первой, тем самым подтверждая, что отдается во власть будущего мужа, обещает быть покорной и послушной его воле. Это сродни магическому, нерушимому договору. Теперь же по всему выходило, что они с княжной равны… И чем это обернется для него, пока неизвестно. На такой шаг соглашались немногие, обычно искренне друг в друга влюбленные. Например, как его мать с отцом…

А напитавшая собор магия? Странное поведение, которые он не то, что объяснить — осмыслить не может! Зачем было скрывать княжну от постороннего взгляда? Зачем было от него прятать?

Еще и благословение Многоликого…

Как будто божественная насмешка.

Андрей допускал, что его союз с пустышкой мог быть выгоден императору. Не только чтобы искупить грешок сына, но и ослабить сильную колдовскую ветвь, слишком близкую к правящей.

Но что за игру затеял всевышний? Неужто решил забрать обратно силу, некогда дарованную своим творениям?

Из храма Андрей выходил задумчивым и угрюмым и в то же время, сам того не желая, наслаждался прикосновениями маленькой теплой ладошки к своей руке. Софья казалась завороженной таинством обряда и вместе с тем напряженной, напуганной.

Князь не мог понять, боялась ли она своей дерзости в храме, ведь фактически вынудила его признать их брак равным, или ее пугала предстоящая брачная ночь. Все же невинная девица, в чем он дважды имел возможность убедиться. Первый, когда отбил ее от домогательств бывшего друга, второй, когда ему принесли заключение от императорского лекаря. А третий, стало быть, будет сегодня…

Кто б ответил ему, почему от мысли о брачной ночи его бросает в жар, а голова становится хмельной, словно не один бокал успел осушить.

И идти рука об руку с прекрасной молодой женой было приятно.

Неприятным оказалось другое — липкие взгляды цесаревича, которыми на протяжении всего вечера тот награждал новобрачную. Андрей не знал, чего ему хотелось больше: заставить наследника ослепнуть или же просто хорошенько ему врезать.

Наверное, и того, и другого.

А Игоря, казалось, забавляли и его злость, и ревность. Он словно бы намеренно пытался довести бывшего друга до опрометчивого решения.