Хроники старого мага. Книга 2 (СИ) - Величко Андрей Викторович - Страница 17

- Элентитта… хэас лим вадд (это твой жезл)? – Увидав её удивлённый взгляд, попытался добавить, коверкая слова. – Ин тур (его сила)… ис (стоит).

Поглядев на Элентитту и остальных, я увидел в их глазах непонимание.

- Питен вордс (мало слов)… адюал (вечер)… Голендил… саи (говорить).

Развернувшись к раненому, я дал понять, что разговор окончен. Требовалось закончить лечение всем, кому можно было помочь.

Незаметно наступил вечер. Я встречал его в своём домике. Небольшой и уютный, какой и хочется иметь для жизни в пригороде или на природе. Но только тогда, когда в нём живёт твоя семья, или люди, близкие тебе. В этом же домике жил я один. И весь вкус одиночества мне удалось понять уже к концу первого месяца. Меня посещали, только если я был нужен. Окружающие меня не разговаривали на моём языке. Я сам их понимал с большим трудом. Днём я работал, помогая хозяевам как маг-лекарь. А вечером и ночью я оставался наедине с самим собой. Изредка меня посещал Голендил, да и то если в этом была сильная необходимость. Я был гостем в этом доме, но хозяева всячески избегали общения со мной. Поневоле я стал ощущать себя изгоем. Одиночество давило меня своей пустотой. И заполнить её можно было либо алкоголем, благо недостатка в нём не было, либо работой.

***

В годы учёбы в Академии нам часто показывали наглядно действие алкоголя на организм человека. Чаще всего привозили мелких преступников, чьи проступки были незначительны. Им наказание иногда заменяли «показательным выступлением» перед учениками. Нас рассаживали в большом тренировочном зале на скамейках по кругу. А в центре на огороженной площадке расставляли столы с пищей и спиртными напитками. Преступников рассаживали за столом и напаивали алкоголем. Наставники внимательно следили, чтобы мы обязательно наблюдали происходящее за столом. При этом наставники читали нам лекции, описывая происходящее на «Сцене». Мы наблюдали, как люди постепенно хмелели, теряя человеческое достоинство. Лекция могла проходить несколько часов подряд, в зависимости от крепости «контингента». Это были самые мучительные лекции, преподанные мне за всё время обучения в Академии. Неприятной частью этой лекции было то, что после того, как охранники уволакивали потерявших сознание «актёров», одну из групп оставляли, чтобы убрать грязь со сцены. Такие «лекции» повторялись регулярно, а потому в течение года всем группам удавалось прибирать эту сцену. Не знаю, что они добавляли в алкоголь, но после каждого такого выступления на полу оставались рвотные массы. Убирать их было не великое удовольствие. И это притом, что нам при уборке запрещали использовать магию. А ещё к нам в замок привозили трупы погибших алкоголиков, заставляя учеников препарировать трупы в качестве наглядного пособия. Ученики должны были не только разделать трупы, но и рассказать в качестве экзамена об изменениях, произошедших в организме алкоголика. Описать, как эти изменения отразились на жизни человека. С годами я стал понимать, зачем проводились эти лекции. Практически никто из прошедших Академию не пристрастился к алкоголю или наркотикам. Я также испытывал стойкое отвращение к употреблению спиртных напитков. Те сосуды с вином, что эльфы оставили в моём домике, так и остались стоять там, где они их оставили, в кладовой. Прожив в домике восемь месяцев, я так и не прикоснулся к ним.

***

Поэтому, чтобы не сойти с ума, я стал много времени уделять работе. Каждый вечер, сидя за столом перед небольшой лампадкой, я старался переписывать книги. Работа была не окончена. Из моей коллекции книг, взятых из башни с моего прежнего места службы, было не переписано ещё семь фолиантов. Мой выбор пал на книги по «Магнетизму» и «Ясновидению». Эти книги были относительно не большие. При этом были практически избавлены от рисунков. Поэтому мне казалось, что их перепись не займёт много времени. После этого я планировал переписать эльфийские фолианты в первозданном варианте. Мне хотелось их иметь именно в таком виде. Позже хотелось бы перевести их на язык людей. «Книгу ужаса», содержащую сборник предсказаний, я решил оставить на потом. Потеря этого фолианта, в случае чего, не грозила мне большой трагедией. К тому же книга была достаточно толстой, и браться за такой объёмный труд сейчас мне откровенно было лениво. Для моего выживания эта книга не представляла большого интереса. За прошедший месяц книга по «Магнетизму» была практически закончена. Оставалось дописать последние строчки в этом труде. И я надеялся сделать это сегодня вечером.

Поскольку я передал свою просьбу о встрече с Голендилом через эльфов, то первую половину вечера провёл в ожидании его посещения. Время текло медленно. По прошлым разам мне было известно, что Голендил никогда не приходил ко мне после заката солнца. Я отдыхал, сидя на лавочке перед домиком. Солнце клонилось к закату. Тени деревьев медленно удлинялись. Становилось холоднее и темнее одновременно. Солнце осветило горизонт жёлтым светом, оттенив контуры деревьев. Солнечные лучи покрасили в жёлтый цвет редкие облачка, плывущие по небу яркого голубого цвета. Объёмные облака принимали различные формы. И различные оттенки цветов только усиливали впечатление. Подкрашенные снизу жёлтым цветом, сверху и с боков они окрашивались в различные оттенки от молочно белого до холодных тёмно синих и серых цветов. Игры красок создавали различные объемные изображения, дополняемые в моём уме фантазией. И всё это простиралось над лесными пиками серых деревьев, лишь в немногих местах прикрытых листвой. Голые веточки сложной и тёмной паутинкой пытались вцепиться в небесную голубизну, словно хотели поймать разноцветные облака, пролетающие над ними. Они будто призывали облака пролиться драгоценными снежинками к себе под ноги-стволы, опирающиеся корнями в разноцветный ковёр из красных и жёлтых листьев. На этом ковре уже блестели мелкие островки снега, отражающего блики заката. Я любовался этой картиной, как произведением лучшего из зодчих земли – природой. Мыслями я уносился далеко отсюда, туда, где мне удалось найти свой дом, хоть и ненадолго. Я ждал. И в тот миг, когда солнце коснулось горизонта, ко мне пришло понимание того, что Голендил не придёт сегодня. Возможно, его задерживали важные дела. После заката его можно было не ждать. Поэтому я решил потратить остаток времени на работу над книгами.

Закрыв за собой дверь домика, я встрепенулся. За время моего ожидания на улице моё тело достаточно сильно озябло. В домике было достаточно темно. Последние лучи солнца, проникавшие через окна, практически ничего не освещали. Засветив навершие посоха, я дошёл до стола. Там на столе, почти в самом его центре стояла лампадка. Эта лампада заправлялась маслом. И, хотя эльфы знали стекло, но для своих светильников они использовали бумажные плафоны. Лампадка представляла собой достаточно сложную конструкцию из металлической проволоки, поверх которой этот плафон из бумаги и натягивался. Он одновременно защищал огонёк от ветра, и при этом придавал свету лампады нежный матовый оттенок. Засветив лампаду и накрыв её бумажным плафоном в виде бумажной трубки, я сел за стол. Поплотнее закутавшись в свой тёплый плащ, я попытался сосредоточиться на работе. Раскрыв книгу на нужной странице, я расположил перед собой лист бумаги и принялся писать, регулярно окуная перо в чернильницу.

Дописав строку, я дал себе отдых. Размял пальцы рук, поморгал глазами, чтобы снять напряжение, сделал несколько глубоких вдохов и огляделся. Мой домик. За последнее время я привык так называть место, в котором живу. Я понимал, что это ненадолго. Помещение было не большим, обставленным просто. Первое, что меня поразило в эльфийских домах, так это то, что в них не было предусмотрено камина или очага. Хотя воздуховод имелся. На мои расспросы мне объяснили, что летом готовка еды производится на улице под навесом на специальных жаровнях. Зимой эти жаровни вносят внутрь помещения и устанавливают под воздуховоды, чтобы выводить дым на улицу. Но эти жаровни не предназначаются для обогрева помещения, а только для приготовления пищи. Эльфийские дома имели особую конструкцию, исключающую сквозняки. Жилые помещения строились из материалов, имеющих низкую теплопроводность. Они имели низкие потолки, а общее помещение не было разделено на отдельные комнаты. Отдельные пространства разделялись плотными тканевыми занавесками на деревянных каркасах. Несколько живых существ, проживающих в этом помещении, быстро нагревали его теплом своих тел. И это тепло долго держалось в помещении. Но не это было главным для эльфов. Даже зимой они одевались весьма легко. Исключением в одежде была тёплая меховая или шерстяная накидка в виде плаща, одеваемая в холодное время года. И при этом они не замерзали. Настоящим ценностью эльфов, не дающей им замерзать в холода, были особые методы дыхания. Эльфийских детей обучали им сразу, как только они начинали ходить. Этому уделяли особое внимание, как и закаливанию. При необходимости эльф мог с помощью дыхания поднять температуру своего тела, а также мог эту температуру понизить. Тренировки по дыханию были столь упорны, что становились второй частью натуры эльфа. Они регулировали температуру своих тел даже во сне неосознанно. При такой подготовке они не нуждались в дополнительных обогревателях в своих жилищах. Я же такой подготовкой не обладал, а потому постоянно мерз в этих жилищах всё сильнее, по мере наступления холодов. Конечно, в Академии меня учили таким дыхательным упражнениям, но особого упора на эту подготовку не было сделано, а потому и не стало частью моей натуры. И чтобы просто не замёрзнуть, мне приходилось прилагать дополнительные усилия. Ещё раз вздохнув, я передвинул черновой листок чуть ниже уже написанной строки. Обмакнув перо в чернила, склонился над листом и приготовился писать, когда в дверь постучались.