Полночный воин (Хранительница сокровищ) - Джоансен Айрис - Страница 21

• Предыдущая
• 21/73
• Следующая

Ждать?

Бог свидетель, он сейчас так же крепок и силен, как жеребец в охоте, почуявший молодую кобылу.

Он подождет.

Неделя — срок небольшой.

— Гейдж, прошу тебя, уйди, — вздохнул Малик. — Бринн считает, что мне надо отдыхать, ни о чем не думая, но как я могу оставаться спокойным, когда ты мечешься взад и вперед у палатки, словно тигр в неволе.

Гейдж остановился, приоткрыл полог, прикрывавший вход в палатку, и, глянув в темноту, спросил:

— Где она?

— В лесу. Ей нравится лес.

— Неужели? — Последние три дня Бринн и вправду надолго уходила в лес. Гейдж терялся в догадках: или ей по-настоящему нравилось бродить среди деревьев, или она намеренно избегала встречи с ним. Ему не нравилось ни то, ни другое. — Запрети ей ходить в чащу. Лефонт говорит, там живут вепри.

— Ты наверняка уже сам предупредил ее.

Он, разумеется, говорил ей об этом, но она не обратила на его слова никакого внимания. И не только в этом сказывалось ее изменившееся к нему отношение с того дня у пруда. Она стала молчаливее и почти не смотрела в его сторону.

— Тебя она скорее послушает.

— Она уверяет, что чувствует там себя в полной безопасности, — сообщил Малик. — Думаю, ей надо опасаться зверей в человеческом облике, а не диких животных.

— Солдаты не тронут ее. Им известно, что она принадлежит мне.

— Я говорю не о них.

Гейдж знал, кого он имеет в виду, но притворился непонимающим.

— Так ты скажешь ей?

— Если она не хочет добровольно стать твоей, то почему бы не подтолкнуть ее к этому?

— Я так и сделаю, черт возьми! — резко бросил в ответ Гейдж.

Малик вздохнул.

— Я просто подумал, может, я попробую.

Гейдж угрожающе посмотрел ему прямо в глаза.

— И не вздумай.

— Я просто не подумал, как важно прежде бы получше изучить ее характер. Многие женщины отдаются мужчинам легко, но она — нет. Спрыгнуть с твоей кровати и преспокойно уйти она бы не могла.

— Так ты советуешь мне отправить ее снова в постель к Ричарду Редфернскому? Бог свидетель, я не сделаю этого. Если она ублажает этого недоноска, то сумеет переспать и со мной. Я не повезу ее в Редферн, не стану слушать, и она станет моей.

— А если она говорит правду о сокровищах?

— Подумай сам, откуда рабыня может знать о таком кладе?

— Но почему эта простая рабыня умеет читать и писать? Далеко не все знатные люди в этих краях умеют это.

Гейдж нахмурился.

— Она умеет читать?

— И писать, — уточнил Малик.

— Она говорила тебе об этом?

— Упоминала мельком.

— Да ты прямо ее исповедник. О чем еще она рассказывала тебе?

— Ни о чем. Она как встревоженная птичка. Я и об этом узнал в случайном разговоре. — Малик поморщился. — И не смотри на меня так. Я не собираюсь становиться между вами. Худшего и врагу не пожелаешь.

— Тогда не вмешивайся.

— Я делаю то, что подсказывает сердце, — просто ответил Малик.

— Постарайся почаще обращаться к разуму, — мрачно отозвался Гейдж. — Тогда поменьше будешь набивать себе шишек.

— Ты угрожаешь ему? — Гейдж, обернувшись, увидел у входа в палатку Бринн. Подойдя ближе, она строго спросила: — Ты еще смеешь запугивать несчастного раненого?

— Бринн, скорее защити меня, — жалобно простонал Малик и, хитро прищурившись, умоляюще протянул к ней руки. — Спаси меня от этого варвара!

Увидев лукавое выражение его лица, Бринн нарочито строго отчитала его:

— За обман тебе неплохо бы еще и добавить тумаков.

Продолжая ругать Малика, она нежно поправила одеяло, поплотнее укутав его.

Крошечный багровый листок клена застрял в ее светло-каштановых волосах. Гейдж почувствовал доносившийся от нее аромат земли и осенней свежести. Ее кожа в свете огня отливала матовым блеском, и воздух, казалось, вибрировал от ее полного жизни тела. Ему захотелось подойти, вытащить кленовый листок и утопить ладонь в ее шелковистых волосах.

Нежность. Впервые Гейдж испытал к ней это неизвестное ему чувство. Обычно первым на желание отзывалось его тело, всегда готовое и вечно жаждущее соития, заслонявшее собой все чувства, кроме плотского желания, раздиравшего его на части.

— Не надо ходить в лес одной, — хрипло произнес он.

Бринн вздрогнула, но не обернулась на его слова.

— Со мной там ничего не случится.

Ее холодность разозлила его сильнее, чем всегда.

— Мне лучше знать. — Он жестко усмехнулся. — И потом, я не могу позволить, чтобы пострадала моя собственность.

Ее рука сжала укрывавшее Малика одеяло, но Бринн спокойно ответила:

— Как видишь, со мной все в порядке, — и, отвернувшись, коротко бросила: — Задуй светильник, Малику пора спать.

Малик приподнял одеяло, приглашая ее лечь рядом, но она только улыбнулась.

— Пора тебе спать одному. — Сняв накидку, она расстелила ее неподалеку от него на земле. — Если буду тебе нужна, я рядом.

— Надо понимать, что драконы вновь попрятались в своих пещерах? — Гейдж казался удивленным не меньше Малика.

— Можешь насмехаться сколько душе угодно. Всему свое время. До сих пор его нельзя было оставлять на ночь одного.

Ее слова прозвучали как-то особенно трогательно.

Резко встав, Гейдж взял одну из своих подстилок и укрыл ею Бринн.

— Я и не думал смеяться. — С этими словами он задул светильник. — Спи с Богом.

Следующий день выдался ясным и солнечным. По просьбе Бринн четверо солдат Лефонта вынесли Малика из палатки на свежий воздух.

Малик, лежа, радостно подставлял лицо солнечным лучам.

— Господи, я словно снова ожил. Я так соскучился по лесу, холму, по всему, что вокруг.

— Я знала, что тебе понравится, — улыбнулась Бринн. — Теперь ты будешь на воздухе каждый день. Солнце — самое верное лекарство.

— Но не лучше тебя, — отозвался Малик. — Какая же ты милая и скромная. Ты помогаешь всем идея, но только не себе самой.

— И в самом деле, совершенно очевидно, что юная леди умна и сама скромность, — докончил за Малика Гейдж.

Какими бы колкими ни казались его слова в ее адрес, Гейдж произнес их без своего обычного насмешливого тона и даже… с душевной теплотой. Прошлым вечером она упорно доказывала себе, что грубоватая в тот день нежность — всего лишь каприз, но сейчас он смотрел на нее словно… Нет, непонятно как. Ей наверняка просто хочется, чтобы так было, да и опасно мечтать о том, что может оказаться правдой.

Бринн отвела взгляд.

— Не надо большого ума, чтобы понять, как ему необходимы свежий воздух и солнце…

— Эй, можно к вам?

Бринн мгновенно узнала этот голос. Ее всю прошиб холодный пот. Оглянувшись, она увидела спускавшегося по холму верхом на коне лорда Ричарда. На его лице сияла ослепительная улыбка, он был одет в свой лучший наряд из синей шерсти с красивой отделкой мехом горностая. Солнечные лучи запутались в его кудрях, золотя их, и он казался самым привлекательным мужчиной на свете.

Стоя у Бринн за спиной, Гейдж весь напрягся, и ей послышалось в каждом его выдохе ругательство. Он выступил вперед и знаком приказал солдату пропустить Ричарда.

— Кто это? — шепотом спросил Малик.

— Лорд Ричард Редфернский, — как можно равнодушнее ответила Бринн.

Что привело его сюда? Может, она нужна Эдвине? Непохоже. Ради Эдвины он не вырядился бы в свое лучшее платье и не сдвинулся бы с места. Причина кроется в чем-то другом.

Малик тихонько присвистнул.

— Очень даже симпатичный малый.

— Верно, — согласилась Бринн.

Гейдж, оглянувшись, бросил на нее взгляд и жестко заметил:

— У тебя короткая память — этот «симпатичный малый» без зазрения совести подбросил тебя мне.

— Это похоже на него, — нахмурилась Бринн.

— Я смотрю, ты уже готова на нем повиснуть.

Она вспомнила, какие гадости нашептывал ей Ричард по дороге в Гастингс.

— Он так не считает.

Но и эти слова пришлись Гейджу не по душе.

• Предыдущая
• 21/73
• Следующая