Бог Гнева (ЛП) - Кент Рина - Страница 29

За все остальное, что я сказала, тоже.

И, как ни странно, я не чувствую угрозы. Это безопасно, как тогда в клубе, но совсем по-другому.

Это безопасно, угрожающе и серо.

Все одновременно.

Когда он отрывает свой рот от моего, я задыхаюсь, резко вдыхая воздух.

Джереми смотрит на меня с этой необработанной силой во взгляде, ураганом в его серых глазах, а его большой палец вытирает кровь с уголка нижней губы.

Тут же раздается щелчок, и я понимаю, что действительно выпила его кровь.

— Разве ты не очаровательный маленький боец? — он скользит вверх, почти придавливая меня своим весом, когда опускает мою голову так, что его колени оказываются по обе стороны, затем снова хватает свой член, приставляя его к моим избитым губам. — Открой.

Я закрываю их и смотрю на него.

— Либо ты откроешь рот, либо я воспользуюсь другим отверстием.

Мои губы дрожат.

— Ты боишься меня, Сесилия?

— Нет. — Я лгу сквозь зубы. Потому что, да, я считала себя достаточно смелой, чтобы не испугаться пресловутого Джереми Волкова, но это было гораздо раньше, чем я познакомилась с ним настоящим.

С декадентским, беззаконным зверем.

— А стоит. — Он шлепает меня по рту своим увесистым стволом. — Я не делаю пустых угроз.

И тут меня осеняет.

Глядя в его светлые глаза, я понимаю, насколько Джереми изменился. Ему действительно было бы все равно, если бы он сломал меня или трахнул, когда я была пьяна.

Прекрасно зная, что я девственница.

Дело в том, чего он хочет, и, если я не дам ему этого, он просто возьмет это.

И какая-то часть меня испытывает искушение сделать это, спровоцировать его на это.

Но не когда я пьяна. Я действительно не смогу простить себя, если завтра проснусь, прекрасно зная, что не позволила настоящей себе принять решение.

Поэтому я медленно открываю рот.

Джереми не ждет и не вступает в разговор. Он проникает внутрь до упора, задевая заднюю стенку моего горла. Я задыхаюсь и думаю, что меня сейчас вырвет, но он отстраняется.

Его рука вцепилась в мои волосы, и он приподнял меня за них.

— Соси и делай это хорошо, или я перейду к другим твоим доступным дырочкам и без особого порядка.

Мои вялые движения набирают скорость, но не сразу. Был момент, один-единственный глупый момент, когда мои глаза расширились по совершенно иной причине, чем страх.

Или ужаса.

На секунду мне захотелось посмотреть, выполнит ли он свою угрозу.

Со мной определенно что-то не так. Я виню свой пьяный мозг в задержке реакции. Это единственная причина.

Ничего другого быть не может.

Мои облизывания и посасывания в лучшем случае не уверенны, но я стараюсь двигаться быстрее, думая, что это поможет.

Проблема в том, что он очень большой; я даже не успела ввести его полностью, а у меня уже болит челюсть.

— Ты никогда раньше не сосала член, да? — его голос темный от похоти.

Мои щеки пылают, и я надеюсь, что он думает, что это из-за нехватки воздуха, а не от стыда.

— Такая невинная маленькая девственница с опасным наклонностями. — Он удерживает меня за волосы. — Я покажу тебе, как ты ублажаешь меня, как ты открываешь рот, когда я говорю тебе сделать это. Ты предложишь мне эту дырочку и любую другую, в которую я захочу засунуть свой член.

Он входит в меня с силой, которая лишает меня воздуха.

— Открой рот пошире и высунь язык.

В тот момент, когда я это делаю, словно выпускаю на волю зверя. Используя мой язык для трения, он бьет по задней стенке моего горла, снова и снова, но, когда я уже готова выпустить член, он отстраняется, давая мне немного воздуха, прежде чем снова войти.

Он использует мой рот, как будто это его дырка, сделанная на заказ, вдавливая меня в матрас, удерживая на месте своей безжалостной хваткой за мои волосы.

— Твой рот создан для траха. — Он снова скользит до упора. — Такой горячий, влажный и податливый. — Толчок. — Я думаю, ты создана для этого. Ты не только любишь целоваться, но и так хорошо принимаешь мой член в горло. Ты ведь позволишь мне заполнить этот рот своей спермой, а потом проглотишь все до капли?

В ответ я хватаю его за куртку, ногти впиваются в кожу.

— Ты хочешь еще, моя жадная маленькая девственница? — он вколачивается и вытекает из моего рта. — Я тоже хочу большего. Я хочу испортить, запятнать и уничтожить тебя настолько, что никто не узнает тебя, когда я закончу. Даже твой гребанный принц.

И тут он входит так дико, что я думаю, что потеряю сознание.

Я никогда не испытывала такого уровня интенсивности. Такого дикого притязания.

Как будто он не может коснуться меня достаточно сильно или выгравировать себя внутри меня достаточно глубоко.

Джереми — человек, который берет беззастенчиво, разрушает безжалостно, а потом молча уходит.

Он настоящий монстр, который точно знает, чего хочет. И, очевидно, прямо сейчас он хочет разрушить меня.

По какой-то причине мне нравится эта его неапологетичность, напористость в его действиях. Это отношение «бери или не бери».

Может быть, потому что мне не хватает этого, когда это важнее всего — когда я должна принимать решения относительно себя.

Джереми трахает мой рот, как будто у него есть обида на него и на меня. Он входит и выходит со скоростью, за которой я не успеваю.

Затем он вырывается, и я моргаю, когда горячие струи его спермы покрывают мое лицо, забрызгивая глаза, щеки, нос, губы, шею.

Везде.

Он протягивает большой палец, собирает свою сперму и вводит ее в мой рот вместе со средним и безымянным пальцами.

Это движение эротично и заставляет мои ноги сжиматься, а может быть, это внимательное наблюдение за тем, как я глотаю каждую каплю. Высасываю его пальцы дочиста.

Чем больше благодарности он проявляет, тем старательнее я становлюсь.

Из его горла вырывается хрипловатый звук, когда он в последний раз касается моих губ.

— Я знал, что ты создана для этого.

Он наклоняется и прижимается своими губами к моим.

Это небольшой поцелуй, слишком мягкий по сравнению со всем, что он делал. На самом деле, это самое мягкое, что он делал.

Но потом он прикусывает мою нижнюю губу, и я задыхаюсь, когда во рту появляется металлический привкус.

Джереми облизывает ее, затем прикусывает свою, которую я ему дала.

— В следующий раз я возьму твою девственную кровь.

— Будет следующий раз? — спрашиваю я, немного напуганная, немного взволнованная.

— О, следующий раз обязательно будет. — Он гладит мои волосы. — Ты будешь моей, и я буду делать с тобой все, что захочу.

— А если я не захочу?

— А я не спрашивал.

— Ты собираешься заняться со мной сексом?

— Я не буду заниматься с тобой сексом, Сесили. Я буду трахать тебя.

Я медленно закрываю глаза, выпуская слезу. Я не уверена, какого типа это слеза.

Вероятно, слеза бегства.

Я не жду, пока он уйдет, а позволяю своему телу расслабиться, желая, чтобы сон закончился.

Желая, чтобы сон никогда не заканчивался.

Хотелось бы, чтобы это был не сон.

Джереми

Я не знаю, как долго я стою у кровати Сесилии.

Уверен лишь в том, что остаюсь здесь, не двигаясь, наблюдая, наблюдая, еще долго после того, как она снова заснет со слезами на глазах.

Я протягиваю большой палец и вытираю эти слезы, размазываю их по крошечным веснушкам, затем раздавливаю их между пальцами.

Наверное, ей грустно, что это не её принц, который пришел за ней посреди ночи.

Сейчас, когда спит, она выглядит как олицетворение внутренней невинности, смешанной с плохими отношениями с ее сенсорным миром.

Самые плохие отношения.

Ей неловко выражать себя, быть спонтанной и отпускать, даже когда это делают ее друзья. Я знаю, потому что наблюдал за ней.

Не так близко и лично, как тогда, когда она шла домой из приюта или библиотеки, но я был рядом достаточно долго, чтобы знать ее расписание, куда она ходит и с кем.