Застенец (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 51

– Далеко отсюда? – спросил я.

– Да нет. Коля, а можно на нем прокатиться?

Кьярд обнажил зубы, красноречиво давая понять, что он думает о подобной инициативе.

– Лучше не надо. Пойдем, хотелось бы разобраться со всем этим сегодня.

Оказалось, что Миша Хромой жил в семи минутах ходьбы от моего завода… Иными словами, у черта на рогах. Забавная случайность, конечно. Что еще? Он оказался Хромым. Но к этой неожиданности я был готов.

Что еще интересно, я ожидал увидеть какого-то опустившегося мужика, а к нам вышел мужчина лет пятидесяти, с опрятной подстриженной бородой и чистым круглым лицом. Был одет он в серую полотняную куртку, черные штаны и кожаные до колен сапоги. И припадал на левую ногу.

– Здрасьте, дядя Миша.

– И тебе не хворать Ефим Викторыч, – усмехнулся Хромой. Он пробежал взглядом по мне и жандармам, но основное его внимание привлек Дружок.

– Дело есть, дядя Миша.

– У тебя или у друга твоего?

– У друга.

– Так пусть сам говорит. Или у него языка нет?

– Есть язык, – ответил я. – Слышал, что у вас богатый опыт в обращении с лошадьми и… другими животными. Хотел бы на время оставить у вас кьярда. Прежде, чем вы откажетесь…

– Почему же откажусь, Вашблагородие? – снова усмехнулся Миша Хромой. – Взять возьмусь. И с кьярдами приходилось работать, опыт имеется. Три «катеньки» за месяц и по рукам ударим.

– Сколько? – сказали мы почти одновременно с Илларионом. Причем в голосе моего слуги боли было значительно больше.

– А что вы хотели? Других лошадей я держать не смогу. Кьярды существа своенравные, могут забить остальных до смерти, если что не понравится. А у меня и так нечасто лошадей на лечение оставляют. Если умрет кто, так и вовсе перестанут.

– Может, чуть дешевле получится? – поинтересовался я.

– Так не на базаре, Вашблагородие. Коли вы ко мне пришли, значит больше никто в городе держать его не взялся. И это еще не все. Ежели думаете, что сможете спихнуть кьярда, то не тут-то было. Нужно каждый день приходить к нему, расчесывать, копыта чистить, разговаривать. Животное гордое, взаимной любви требует. Ежели затоскует, буйствовать начнет.

– Так я не умею ничего.

– Дело не хитрое. Можно и научиться, коли желание будет, – легко отмахнулся Миша Хромой. – Ну так что, по рукам?

В голове было много слов. В основном матерных. Относились они и к Максутову, щедро одарившему меня, и к жандарму, который почему-то решил убежать, и к кьярду. Триста рублей! Мы втроем на эти деньги месяц живем! Но вслух я произнес другое.

– По рукам. Илларион, молчи. Я все сказал.

– Ну пойдем, тогда, Вашблагородие, – махнул в сторону Хромой. – Вон туда.

Конюшня оказалась чуть больше крохотной хибары, в которой обитал Миша. Но тоже была довольно скромной, всего на три стойла, кормовой комнатки, где хранился дневной рацион, небольшого пространства для лечения лошадок и сложенных в углу инструментов. Стойла засыпаны опилками, чтобы не поднималась пыль. А днем кьярда можно выводить гулять на двор. Все это, само собой, рассказал Миша Хромой. Мне оставалось лишь кивать.

– А теперь давай, Вашблагородие, расседлывать будем твоего красавца.

– Так я не знаю как.

– Ничего мудреного. Надобно встать у левого бока. Вот эти вот пряжки подпруг расстегнуть. Нет, не эти. Вот так, правильно, теперь опускай подпруги вниз…

Я послушно выполнял указания Миши Хромого, вспоминая известную пословицу в нашем мире. Про бабу и порося. Можно подумать, у меня и без того было до фига свободного времени и денег. Но нет, пожалуйста, возьми кьярда, кушай счастье полными ложками.

– Не бойсся, человек, прорвемсся, – услышал я голос в голове, который заставил невольно вздрогнуть.

А следом я увидел повернутую морду кьярда и его хитрый змеиный взгляд.

1. Княгининская улица в нашем мире занимает улицы Детскую и Беринга, соединяясь между Малым и Средним проспектами Васильевского острова.

Возвращение на следующий день в лицей можно было сравнить с триумфом римского императора. Что, признаться, оказалось немного неожиданно. Я привык, что после долгих прогулов, даже по уважительной причине, ты весело и незатейливо получаешь по шапке. А тут… Простолюдины хлопали по плечам, да и некоторые высокородные благодушно кивали мне. Причину смогли объяснить только друзья, когда мы расселись на основах форм и созданий заклинаний.

– Ты же вожака Слепцов убил, – торопливо шептал мне Илья, то и дело оглядываясь. Непонятно, чего он боялся, собственных слов или возможного появления тварей Разломов прямо тут.

– Ну, на нем не было написано, что он вожак, просто чуть крупнее оказался, чем остальные. Да и со мной жандармы были.

– Да весь город уже гудит, как ты сначала одного, потом второго, третьего, – подхватил Протопопов, – а когда драгуна из летучего отряда убили, ты вскочил на его кьярда и давай всех подряд рубить.

– Чего? – полезли у меня глаза на лоб.

– Я им говорила, что надо довольно скептически относиться к этой «Юдоли», – прохладно вставила Елизавета Павловна.

– К чему? – не понял я.

– Ну, газета такая есть. Там всякую чепуху пишут большими буквами, а через пару недель на последней странице опровержение размещают. Рабочая схема.

– Но ведь про тебя все верно написали? – с надеждой спросил Макар.

– Да чушь все. Основную работу там сделали приставленные ко мне жандармы. Я лишь немного помог. Ну, и так получилось, что кьярда спас. Он теперь вроде мне принадлежит.

– Епатий коловрат! – восхитился Протопопов.

– Макар, – тут же заметила Лиза. – Можно хоть немного держать себя в руках?

– Это я еще держу, – признался Макар.

– Ты потом нам обязательно про кьярда все расскажешь, – сказал мне Илья, – а пока и мы похвастаемся. Пока ты там город спасал, здесь тоже никто не прохлаждался. Лиза, давай.

Девушка пробежала пальцами по воздуху, словно виртуоз-пианист, а после вложила в форму силу и направила заклинание на тетрадь Макара. Секунда, и все написанное на раскрытой странице исчезло. Неплохо. Чистый лист, заклинание седьмого ранга. Меня удивило, с какой легкостью Лиза его сотворила. Макара удивило другое.

– Какого черта?! Почему все заклинания надо отрабатывать на мне и моих вещах? – возмутился Протопопов. – Мне опять конспект переписывать. Елизавета Пална, ты же знаешь, как я писать не люблю.

– Как и читать, работать и вообще чем-нибудь заниматься. У тебя только кушать хорошо получается.

– Дементьева, Протопопов, встаньте, пожалуйста – громко произнес Степан Борисович.

Вообще, Изюмов, именно такая фамилия была у преподавателя, представлялся мне не таким уж и плохим учителем. Не старый, но и не молодой (хотя черт знает, сколько ему на самом деле лет) худой, немного сутулый, чуть занудный, ну, и разве что не сильно преуспевший в магическом деле.

Поговаривали, что он дальше шестого ранга не шагнул. Как было на самом деле, нам, конечно, никто не говорил, но большинство уроков, связанных именно с магией вел он. Как представил его сам Зейфарт на первом уроке, один из лучших преподавателей. Меня удивляло хотя бы то, что он находился в чине титулярного советника. Если говорить по-русски, то Изюмов был равен главному жандарму-ротмистру, который меня теперь охранял.

– О чем таком интересном вы там разговариваете? Может, и с нами поделитесь?

Я закатил глаза. Миры разные, а учителя одни и те же. Надеюсь, про голову, которую Протопопов дома забыл разговоров не будет.

– Мы с Елизаветой Павловной как раз обсуждали магические формы и эти… всякие заклинания, – не очень умело соврал Макар.

– Замечательно, тогда расскажите, пожалуйста, каким образом можно нарушить сотворение заклинания неприятеля?

– Э… – обвел взглядом класс Протопопов в качестве подсказки.

– Вы, Дементьева, думаю, тоже нам вряд ли что-то про это расскажите? – посмотрел он на Лизу.