Застенец (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 49

– Максутова, что ли?

– Его, его, – покивал Илларион, подходя. Он налил в стакан воды и стал бережно меня поить. – Сказал, что никаких видимых повреждений нет. Когда дар восстановится, тогда и вы, стало быть встанете. У Их Благородия не так все радужно.

– Что еще за Благородие? – оторвался от стакана я.

– Штабс-ротмистр. В госпиталь отправили, сказали, что ежели восстановится, то процесс будет долгим.

Последние слова Илларион произнес чужим голосом, видимо, подражая лекарю.

– А ведь, если бы не этот штабс-ротмистр, мы бы сейчас не разговаривали, – сказал я.

– Истинно так. Но на то у них и служба такая. Им за это деньги платят.

– Годовой оклад пять двести, – вспомнил я его слова.

– Ну хватит вам панихиду разводить, – отмахнулся слуга. – В себя пришли, значит, все хорошо будет. Нам с вами надо проблему одну серьезную решить. Вы, господин, встать-то сможете?

– Могу и сплясать. Но лучше не буду. Я Сегодня, как бы это сказать, не в потоке.

Я жестом остановил Иллариона, подорвавшегося помогать. А когда почти поднялся, замер сам, обнаружив на прикроватной тумбочке предмет, которого здесь быть не должно было. А именно – сульфар. Чуть поменьше того, который уже имелся у меня.

– Это что?

– Господа принесли, – ответил Илларион. – За убитую бестию, сказали. Ну, помните, господин, как вы ту тварь ловко размазали?

– Ах, за нее, – произнес я, но интересовало меня совершенно другое. – И во сколько оценили?

Слуга нехотя указал на листок бумаги, лежащий под сульфаром. Пришлось вчитываться. Сумма значилась, как две тысячи двести рублей. Иными словами, триста тридцать мне предназначалось уплатить в качестве налога. Ну, собственно, не все так плохо. Есть немного наличных, пара сульфаров в загашнике, жить можно. Еще бы не чувствовать себя, как разбитая бутылка в мусорке.

– Так что ты там говорил про проблему?

– Там, возле дома, – уклончиво ответил слуга. – На улице надобно выйти.

– Тогда мундир давай, куда его спрятал? Я же не пойду на улицу в этом.

После долгого облачения я неспешно спустился вниз. Разве что чуть быстрее человека, пролежавшего десять лет в коме. По-хорошему, надо было день отлежаться. А то и два. Если так пойдет, то магия меня рано или поздно доконает. По всем ощущениям, все-таки рано.

Илларион открыл входную дверь и помог мне выбраться наружу. Казалось, тут ничего не изменилось. Мертвые туши убрали, мостовую отмыли от крови. Ну да, прошло-то уже несколько дней.

Сейчас здесь ругался «ванька». Вообще, наш проулок использовали не часто. Как правило в часы-пик (бывало тут и такое), чтобы объехать затор на главной улице. По всей видимости, именно это и хотел сделать легковой извозчик. Да попал впросак. По одной простой причине – в переулке, прямо посередине, стоял знакомый мне кьярд, недовольно глядя на возмутителя спокойствия.

Потому и ругался извозчик вполголоса, как обычно костерят власть на кухне. Вроде в своем доме можно, но лучше не кричать. А то накличешь беду.

– Вот, – только и сказал Илларион. – Стоит.

– Ты как пожилой мужчина, который хвастается перед девушкой, – задумчиво пробормотал я. Значит, сработало лекарское заклинание? Ну надо же. – Ну, а в чем проблема?

– Так он не слушает никого, господин. Жандармы приезжали, забрать его, так ни в какую. Двух покусал. От нашей двери не отходит. Господин, мне и самому боязно сходить еды купить. Это же чистый диавол.

– Ну а от меня ты чего хочешь?

– Прикажите ему уйти.

– Илларион, ты если не заметил, я не конюший. Или как там называется тот, кто кьярдами управляет?

– Да в другом дело, господин. Их Высокопревосходительство сказал, что этот диавол теперь ваш. Даже бумаги прислал. Мол, делайте с ним, что хотите.

– В смысле мой? Прям совсем?

Вместо ответа, кьярд медленно подошел и лизнул меня раздвоенным языком.

Как отказаться от подарка, который никто не вручал? Вот и я не знал. Если честно, лучше бы перед дверью с неба свалился слон. Его хотя бы в цирк сдать можно. А с этим что делать?

Мне даже пришла шальная мысль. А вдруг Максутов пошутил? Кто знает, вдруг у него такое странное чувство юмора? Но вот наличие мифического животного, да и документы на него, свидетельствовали об обратном.

И как такое может быть? Разве кьярды способны так быстро менять хозяев? Остатки тела (если там вообще что-то осталось) прошлого еще не остыли, а этот черный красавец решил сделать ход конем. Как бы забавно это не звучало.

Был бы здесь интернет, с этим вопросом я бы вышел туда. За неимением лучшего пришлось возвращаться в дом и отлавливать Пал Палыча. Потом вбивать в его поисковую систему нужный запрос, после чего добавлять голосовую команду.

– Ну, так что скажешь?

– Все довольно легко объясняется, – приосанился Пал Палыч, как оратор перед признательной публикой. – Вы правы, кьярды существа невероятно благодарные и верные. Но вместе с тем требовательные и гордые. Как к себе, так и своему хозяину. А, как я понял, владелец повел себя не самым подобающим образом.

– И после его смерти кьярд подумал, что свободен от служения ему, – догадался я.

– Именно, – согласился Пал Палыч. – А тут еще вы залечили его раны. По сути, спасли ему жизнь. Ну, вот кьярд и решил, что именно вы теперь достойны быть его хозяином.

– Спасибо ему за это большое, конечно. Постараюсь не растрогаться от такой щедрости, – растерянно пробормотал я. – И что же теперь делать?

– Перво-наперво, определить его на постой, – пожал плечами Пал Палыч, словно я задал глупый вопрос. – Не будет же он постоянно на улице стоять. Проблема в том, что в конюшню Третьего Отделения вас не пустят по одной простой причине, вы не жандарм. Надобно искать что-то на стороне.

Я посмотрел в окно, встретившись со змеиным взглядом волшебного коня. Тот будто бы говорил: «Хозяин, мне без разницы, если хочешь, я и тут постою». Вот только мне самому было не по себе от такого соседства. Да и Илларион ходил сам не свой. Если еще промедлить пару дней, то я стану самым ненавистным человеком в округе.

– Илларион, ты знаешь, где ближайшие конюшни?

– Конечно, господин.

– Со мной пойдешь. Надо определить на постой этого диавола, как ты его называешь. Не в гостинной же его держать.

– Может вы сами, господин? Я пока хозяйством займусь. Дел накопилось прорва.

– Вот уж хрен. Да не бойся ты, я сам на панике.

Кьярд встретил нас, как сторожевой пес долго отсутствующего хозяина. Бил по бокам своим вытянутым хвостом, переступал с ноги на ногу и вытягивал морду с торчащими острыми зубами. Я передал бумаги на коня Иллариону, а сам приблизился к дружелюбному (надеюсь) созданию Разлома. И не без дрожи мягко погладил кьярда по шее, а тот положил свою голову мне на плечо. Уже неплохо, видимо, будем дружить.

– Не такой ты и страшный, да?

Конь в ответ лишь фыркнул, как прогоревшая печка, обдав меня дымом. Тебе бы, дружок, надо поменьше кушать острой пищи.

– Я экипаж поймаю, а ты Илларион верхом поедешь.

– Господин, не губите, – упал на колени побелевший слуга. Мне даже не по себе стало. – Я же не старый еще. Мне жить и жить.

Против был и кьярд. Он злобно посмотрел на моего слугу. Видимо, Илларион не проходил его фейс-контроль.

Я обернулся к стоявшим в отдалении жандармам. Кстати, новеньким. Знакомого штабс-ротмистра заменил цельный ротмистр, который мне кивнул, да и его помощники выглядели внушительнее предыдущих, более рослые, крепкие. Но и эти бравые полицейские не горели желанием помочь мне с кьярдом. Видимо, знали не понаслышке о нраве этих беспокойных животных.

– И че тогда делать?

– Так давайте наоборот, я за пролеткой, а вы верхом, – предложил Илларион, даже не думая подниматься с колен.

– Ага, все бы круто, если бы я умел на лошадях ездить, – хмуро отозвался я.

– Так этому сызмальства учат, – усмехнулся слуга.

– Видимо, я в этот день болел. Ты не забывай, откуда я. У нас лошади либо в глухих деревнях, либо на ярмарках казахских продуктов. А кьярдов как-то вообще не завозят. Ни в каком виде. Даже казахи.