Застенец (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 24

И с Самариным не поговоришь. Я было попробовал, да Леонид Леопольдович, наш фельдфебель, выпучил глаза, да повелел молчать. Этот ветеран какой-то войны, если судить по хромоте, пусть и недом, но злить его лишний раз не хотелось.

Да и странный пассажир этот Самарин. Я бы с ним в разведку не пошел. Его спасаешь, рискуешь своей фотогеничной стороной лица, а он тебя же и сдает. Как-то не по-товарищески.

Тяжелые шаги вдалеке возвестили, что мой конец близок, как никогда. В коридор влетел здоровенный и толстый мужик с длинным усами и бакенбардами. Синий мундир, грудь увешана какими-то орденами. Хотите, я угадаю, чей это папаша?

Зубарев-старший недовольно окинул нас взглядом, после чего презрительно посмотрел на сына. Ну да, тот выглядел не совсем презентабельно. Разукрасил я его будь здоров, да еще при падении младшенький мундир на плече порвал. Интересно, как быстро тут новую одежду выдают?

Следом появился Крысин. То есть Красин. Хотя по внешности – один в один сын. Последнему, кстати, надо внимательно на отца смотреть и делать выводы. Если не будет следить за осанкой, станет таким же.

Незнакомый невысокий старичок с седыми вьющимися волосами и хитрыми карими глазами, видимо, и был Самариным. Тем самым Самариным, который мне нужен. Он внимательно поглядел на меня, потрепал по голове младшенького и зашел в кабинет.

Внутри что-то грохотало, басило и требовало объяснений. Мне почему-то казалось, что это рвет и мечет Зубарев. По крайней мере, ему подходил такой голос. Зейфарт просил не горячиться и дождаться господина Максутова.

И тот появился только спустя минут пять после того, как собрались все остальные.

Игорь Вениаминович, как всегда, был неотразим. Я тут понял, кого он мне напоминает. Пантеру, которая медленно перебирается по ветке, готовая в любую минуту прыгнуть на противника. В нем чувствовалась сила, самая настоящая.

Увидев меня, Максутов чуть заметно улыбнулся и поклонился. Я ответил тем же. Точнее сначала встал со стула, а после чего поклонился к вящему неудовольствию фельдфебеля. Видимо, я должен был не только все время сидеть, но желательно и не шевелиться.

– Как твое самочувствие, Николай? – Максутов неожиданно подал руку, а я ее пожал.

– Спасибо, Игорь Вениаминович, все отлично.

– У тебя тут кровь, – указал он на губу.

– Упал в туалете. Не представляете какой тут скользкий кафель.

– Думаю, Зейфарт сейчас об этом расскажет.

– Брат, – попытался сказать что-то Бабичев, но встретился с тяжелым взглядом Максутова и осекся.

Игорь Вениаминович зашел в кабинет и все споры неожиданно прекратились. Вдруг оказалось, что разговаривать можно вполне тихо и сдержанно. Так, чтобы мы не слышали ни слова.

Бедный Бабичев тем временем сидел белый, как простыня. Он и так не особо обрадовался, когда директор сказал, что вызовет опекунов и родственников. А вот наше знакомство, как теперь выяснилось, с братом, и вовсе выбило его из колеи.

Впрочем, и я веселиться не спешил. Я все-таки уработал двух отпрысков аристократических семей. Последствия точно будут.

К счастью, томили нас недолго. Прошло всего минут пять, после чего дверь в кабинет директора открылась и Зейфарт нарочито равнодушным тоном сказал.

– Господа юнкеры, прошу вас войти.

Внутри и раньше было не то, чтобы просторно. Почему-то директор выбрал себе довольно небольшое помещение.

Нас выстроили напротив родственников. А им разве что автоматы в руки не дали. Да уж, очень символично.

– Мы выслушали все стороны, – начал Зейфарт. – И исходя из полученной информации смогли восстановить цепочку событий. Таким образом, юнкер Красин нелестно отозвался о юнкере Самарине. На что юнкер Самарин взаимно оскорбил юнкера Красина. За последнего вступились юнкеры Бабичев и Зубарев. Юнкер Ирмер-Куликов заметил перепалку, проследил за Самариным и пришел ему на помощь. При этом позволил себе физическое насилие, что является недопустимым поведением.

Директор поглядел на нас, будто что-то обдумывая. А после продолжил.

– Поэтому попрошу юнкеров Самарина, Красина, Бабичева и Зубарева в ближайшее время разрешить свой конфликт исключительно мирными способами.

– Уж не сомневайтесь, Федор Григорьевич, разрешим, – угрожающе посмотрел на сына Зубарев. – Не сегодня-завтра в ружье встать придется во имя Его Величества, а они здесь друг другу носы квасят. Как мужики в кабаке, ей богу.

– Петр Александрович, – сердито оборвал Максутов жандарма. Тот смущенно замолчал, будто и вправду сказал что-то лишнее.

– Юнкеру Ирмер-Куликову, – продолжал Зейфарт, – назначить тридцать часов административных работ и передать в ведение фельдфебеля Казакова. Леонид Леопольдович, вы его сильно не гоняйте, не больше часа в день. За месяц и отработает.

Я чуть не задохнулся от возмущения. Этим гусям наказ помириться, а мне административные работы? Я сжал кулаки, готовый опять разукрасить Бабичева, а потом прикинул – все не так уж и плохо. Меня могли вообще отчислить. Или еще чего хуже. А административные работы это что? Метелкой помахать. Подумаешь.

– На этом можете быть свободны. И господа, еще раз повторю, если у вас есть какие-то неразрешимые вопросы, то с ними вы можете прийти ко мне.

Мы стали постепенно покидать кабинет директора. Первыми вышли Зубаревы.

– Застенец тебе навалял, – дал суровый подзатыльник Главноуправляющий Третьим отделением.

– Отец, просто быстро все произошло, – оправдывался младшенький.

Максутовы вышли молча. Но судя по напряженным лицам, разговора было не избежать. Просто он состоится без лишних ушей.

А я остался наедине с Самариными. Если не учитывать Зейфарта и фельдфебеля.

– Николай, простите, не знаю, как вас по батюшке, – сказал родственник очкарика.

– Федорович, – ответил я.

– Александр Дмитриевич, сенатор гражданского кассационного департамента, действительный статский советник, к вашим услугам, – поклонился он. – Благодарю, что вы вступились за моего племянника. Позвольте проводить до экипажа. Вас, наверное, ожидают?

А ведь правда. Жандармы отвозили меня в лицей и обратно, не позволяя сделать шага в сторону. Интересно, они справились, почему их объекта до сих пор нет? Или тупо ждут возле пролетки?

– Конечно, – дал свое согласие я.

– Господа, мое почтение. Еще раз прошу прощение за этот досадный инцидент.

– Всего хорошего, Александр Дмитриевич, – кивнул Зейфарт.

Мы вышли в коридор, после чего Самарин закрыл за собой дверь.

– Мишка, беги вниз, – сказал он очкарику. – Нам с Николаем надо срочно поговорить. Ты уж извини, что пришлось все это устроить. Но другого способа связаться с тобой, не привлекая внимания, у меня не было.

Мне оставалось лишь удивляться методам Самарина. Интересно, если ему надо будет незаметно пробраться, к примеру, в магазин, он разнесет соседнюю улицу для отвлечения внимания?

Чем больше рассказывал мне Александр Дмитриевич, тем сильнее у меня вставали дыбом волосы. И на голове тоже.

Для осуществления своего плана Самарин, по анонимному доносу, стал пристально изучать состояние дел действительного статского советника Красина. Так пристально, что встречался с отцом Крысы чуть ли не каждый день. Зачем? Да все просто.

Это в вымышленным мирах единорогов и не пукающих принцесс отцы не отвечают за дела детей и наоборот. Самарин же точно знал, что его племянник и Красин-младший учатся в одном классе по причине одинакового ранга. А еще Александр Дмитриевич понимал, кто впишется за своего приятеля – Зубарев и Бабичев. Они, как выяснилось, дружили с самого детства.

Мишка Самарин нарочно все время попадался на глаза Крысе. Вот тот как-то и не сдержался. Наговорил много хорошего, на что очкарик тоже в долгу не остался. Обозвал отца Крысы вором. За такое и в моем мире эмаль зуба можно испортить. Тут уже вписались товарищи и понеслась. Остальное я знал.

Все это Самарин рассказывал, перебирая крохотные деревянные четки. Создавалось ощущение, будто жизненной энергии в нем было так много, что та постоянно требовала какого-то выплеска.