Доля ангелов (СИ) - Брай Марьяна - Страница 22

— Хорошие, хорошие, но мне все равно страшно — тут кто-то есть, Дин, я слышу, как они дышат и мне страшно, — сначала я думала, что мне кажется, но потом я услышала более отчетливо, как дышат люди — тяжело и натужно, а потом сглатывают, чтобы смочить горло. Шагов не слышно, но ведь следов Дина я тоже не слышу — трава мягкая, влажная, веток нет — ничего не хрустит.

— Где? — Дин так неожиданно остановился, что я влетела в него. Схватилась за его руку и обошла его, встав выше. — Там, Дин, — я указала в сторону низины.

Вдруг снизу из тумана начали выплывать тени. Их было не меньше десяти, они брели опустив руки вдоль тела.

— Это зомби, Дин, это точно зомби!

— Что такое зомби, Лора? — парень тоже был напуган. — Давай идти выше и там разберемся, — он тащил меня под руку вверх, но я и сама старательно бежала, обронив сумку с платьем — побоялась вернуться за ним.

— Потом расскажу, побежали, Дин, быстрее, ну, не тащись как черепаха.

— Что такое черепаха, Лора? И что такое зомби? Ты кого-то узнала? Это его имя? Он очень плохой, раз ты так бежишь? — парень продолжал задавать вопросы, но я не могла ответить — в груди горело огнем от того, что дыхания не хватало.

В какой-то момент стало светло — туман остался ниже ног. Это было прекрасным зрелищем — словно, внизу, между гор разлили молоко. Это было бы еще прекрасней, если не эти странные люди, которые шли за нами. Вдруг из тумана мы услышали голоса, а потом какие-то странные звуки и топот множества маленьких ножек. Я готова была уже ко всему, но Дин встал передо мной и достал нож.

На нас из тумана выбежали штук двенадцать овец, а следом за ними — несколько ягнят. Потом появились люди — мужчины и женщины. Все были в туниках и штанах, поэтому я подумала, что это мужчины. Дин не опускал ножа, но мне теперь было видно, что люди не опасны — на груди у двоих женщин, в тканях, что были завязаны за спиной, спали дети.

— Доброго дня вам, путники, — ответил самый пожилой мужчина,

— И вам доброго дня, кто вы? — кто их знает, может они людей режут, чтобы этих младенцев потом кровью поить? Здесь я больше ничему не удивлюсь.

— Мы ходили в низину за овцами — несколько всегда остается там, и, решили собрать желтушника, да припозднились, пришлось там переночевать, а потом, как туман лег, пошли на подъем — не хотели, чтобы вы нас услышали, вот ваш мешок, вы его обронили, — другой мужчина передал нам сумку.

— А почему вы сразу не сказали, что это вы, что вы люди, и вас не надо бояться? — я задала вроде резонный вопрос.

— Там? В тумане? Нам тоже было страшно, потому что мы не знали сколько вас. У нас маленькие дети. Да и овцы наши шли сзади, и они могли начать блеять, как только потеряют нас. А вы могли их украсть, так что, нам было страшнее. Сейчас мы видим, что вы всего лишь дети. Из Валенторна? Поди, за воровство?

— Не, брата моего силой держали на фабрике и хотели повесить, а я поручилась за него, как сестра. И нас выгнали из города, — я старалась начать говорить раньше Дина, но надеялась, что в нужную минуту он поможет с нашей историей, которую мы еще не придумали.

— Чего-то вы не похожи, да и руки у тебя вон какие, видно, что недавно загорели, — старик был внимателен к деталям.

— Я была камеристкой одной очень богатой мисс, но я люблю своего брата и не верю в то, за что его хотели лишить жизни, — я пыталась вести себя как Рита. Как она там, все ли с ней хорошо, так вот почему ее хватка ослабла тогда — она потеряла сознание сразу после моих слов о поручительстве — она знала их суть.

— Советник короля дал людям эту возможность, и хорошо. Люди сейчас идут в Хорм не по одному, парами, потому что одному тут не прожить, да и как расставаться мужу и жене, или сыну и матери, вот вы — брат и сестра. Раньше или вешали, или по одному люди шли, — Старик показал рукой, что здесь привал, и сел на полянку, роясь в своем мешке.

— Советник короля ввел это? Ну, что можно отменить казнь, если поручиться за человека, и уйти с ним в долину? — я поверить не могла.

— Да, ты как камеристка должна знать эту историю, она даже сюда дошла, а в королевстве шумела два года назад, — старик достал из мешка хлеб и сыр, у меня потекли слюни. Мужчины поднесли веток и разожгли костер. Женщина принесла плошку с молоком — только подоили овец. — Вот, ешьте, вижу, что не ели давно. К себе мы вас не пригласим, у нас там дети малые, тут ешьте, и дальше идите, а мы своей дорогой.

— Я не знаю эту историю, меня в строгости держали…

— Аха, такую, бойкую-то? Не ври, вижу, что сама слуг держала — вон как брови поднимаешь — служанки так не смотрят. Это твое дело, девочка — как жить, только вот в Харме сразу увидят. Коли хорошая ты, и зла не желаешь людям — гляди на людей «потише», не как волчица, — старик дал мне отличный урок. А ведь и правда — Рита глаза выше моей талии и не поднимала.

— Спасибо за науку. Есть у меня причины тут быть. Так расскажите пожалуйста, почему советник ввел такой закон, — я не знала законов и прав, я не могла сказать отцу, что я не помню всего, иначе, он предупредил бы меня о самых опасных ловушках, или же не думал вовсе, что его гордая и самолюбивая Лора станет поручаться за кого-то.

— Может и сказка это, но говорили, мол, его дочь отправила на виселицу мать своей служанки за то, что та записи в библиотеке читала, а записи те были королевской важности. Вот тогда она ее обвинила и вызвала судью. Муж ее, этой служанки, тоже там служил по хозяйству, вот он и пошел к советнику, мол, вы то знаете нас, и жена не хотела ничего плохого. Просил не убивать, просил отпустить их вместе в Харм. — старик попил воды из фляжки и посидел молча.

— Я слышал эту историю тоже, только, думал все сейчас этот закон знают, — Дина морило в сон после еды, он лежал на боку, подставив руку под голову, но глаза были соловыми. Начало припекать солнышко, но внизу туман еще не собирался сдаваться.

— Тогда советник новый закон с королем обсудил. По тому закону, если человек поручится за виновного, должен с ним вместе уйти, мол, только уверенные в этом человеке люди уйдут с ним, ради настоящих мошенников никто не поручится. И так можно было оставить в живых людей, которых богачи хотели жизни лишить. Советник — хороший человек, все только боялись, как на его место дочь ступит, так начнется страшное — злая она, — старик поднялся и мотнул людям головой, мол, пора. — Идти нам надо, удачи вам, мисс, видно духи вашу историю против вас воротили, прощайте.

Он просто отвернулся и пошел от нас. Люди шли за ним, подгоняя овец. Он явно знал больше, чем сказал. Он мог слышать наш разговор в тумане, и то, как Дин называл меня Лорой. Ну и ладно, главное — они нам не навредили.

— Они живут здесь, в горах?

— Да, на одном месте не стоят — всегда переходят, у них дома разборные. Они только на зиму встают, — Дин говорил сквозь сон. Я чувствовала усталость и явный недосып, и тоже решила полежать. Но мгновенно заснула.

Мы шли по долинам между горами, и у меня было ощущение, что я вернулась на Кавказ. Климат очень похож — тепло и влажно. Растительность очень буйная внизу — листья ярко-зеленые, много цветущих. Такую красоту только запечатлевать! Но фотоаппаратов тут нет, а художники в Валенторне пишут портреты и дорогую посуду — прямо не произведения искусства, а инстаграмм какой-то средневековый на стенах.

— Хорошо, что встретили горян, есть хотелось страшно, даже спать уже не мог. А сейчас поспал и сил прибавилось, — Дин сейчас был веселее, чем утром.

— Конечно, и молоко какое вкусное. Видишь, и здесь можно жить — сыр кушать, молоко.

— Только они к себе чужаков не берут, это большая удача, что они нам показались — они чураются чужих, — Дин остановился перед речушкой, которую придется перебродить. Глубина не большая, но течение хорошее.

— Перейдем осторожно? — я побаивалась, да и тетрадь моя в сумке не должна промокнуть.

— Я тебя перенесу на спине, — он тщательно играл во взрослого мужичка.