Эндервелл: Проклятье Найтири (СИ) - Дар Настасья - Страница 29

— Что это?

— Смола гардарии. Это такой хищный цветок, выделяющий жидкость, которая при специальной обработке превращается в смолу. Ее обычно используют целители, чтобы закреплять повязки или же заклеивать непосредственно сами раны.

— Откуда все это в твоем пространственном кармане? — поинтересовалась я.

— Благодаря специфике работы приходится часто бывать в поездках и различных передрягах. Хочешь, не хочешь, но приходится быть готовым ко всему.

Убрав все бутыльки и шовный набор обратно в карман, Инар подкинул еще веток в костер, и сняв свой камзол, свернул его и положил на землю рядом со мной.

— Ложись, тебе нужно поспать.

— А ты? — осторожно спросила я, укладываясь.

— Я тоже сейчас лягу, только активирую защитный амулет на всякий случай, — ответил Инар, проворачивая на руке еще один браслет, из которого начала вытекать голубоватая дымка, тянущаяся за каждым шагом мужчины, обходящего ночлег по кругу.

Я закрыла глаза. Ничего не болело, тело успело отогреться, и от этого на меня накатила приятная слабость, утягивающая в сон. Уже на грани засыпания я почувствовала, как рука Инара обнимает меня за талию, и притягивает к себе. Окончательно расслабившись, я наконец позволила сознанию уплыть в темноту.

Кап… кап…кап…

Что-то холодное капало на мое лицо. Боже, неужели крыша опять начала протекать? Нужно сказать тете Але, чтобы вызвала плотника…

Открыв глаза, я сначала вообще не поняла, где нахожусь, и почему вместо знакомого деревянного потолка вижу над собой раскидистые хвойные ветви, с которых на меня стекает вода. Но сев и проморгавшись, я постепенно вспомнила события последних дней и особенно вчерашнего вечера.

Потянувшись, с удовлетворением поняла, что плечо почти не болит, и чувствую я себя на удивление отдохнувшей.

— Доброе утро. Как спалось? — произнес Инар, жаривший на костре куски какого-то мяса, нанизанного на ветки. От него исходил такой умопомрачительный запах, что мой желудок, не видящий еды со вчерашнего обеда, невольно начинал сжиматься.

— Доброе, вроде бы хорошо. А откуда ты взял мясо? — поинтересовалась я.

— Поймал зайца в лесу, пока ты спала. К сожалению, ничего другого найти не удастся, поэтому довольствуемся тем, чем есть.

— Я очень даже не против жареного мяса. Кушать хочется просто жутко.

Инар убрал мясо с огня, положив его в глубокую, вдруг появившуюся откуда-то металлическую тарелку. Порой разнообразность вещей в его пространственном кармане меня пугала. Сняв куски с веток, василиск поставил тарелку передо мной, и сел рядом.

Мы приступили к завтраку. Мясо оказалось на удивление нежным и вкусным, даже, несмотря на полное отсутствие соли и специй. Уже через несколько минут тарелка была пуста, и довольно откинувшись на импровизированную постель, я произнесла:

— Теперь гораздо лучше! Спасибо большое за завтрак. Еще бы найти где-нибудь воду, и жизнь вообще станет прекрасной, — рассмеялась я.

Удивительно, но переживая такие тяжелые моменты, начинаешь радоваться элементарным вещам, на которые раньше просто не обращал внимания.

— С водой как раз таки проблем нет, — произнес Инар, и протянул ладонь вверх.

Сначала ничего не происходило, но уже через несколько секунд капли росы с веток стали скатываться куда быстрее и собираться над ладонью мужчины в водяной шар. Когда воды набралось достаточно, он легким движением отправил шар в миску из-под мяса. Вымыв ее, Инар вылил грязную воду и, повторив манипуляцию с росой еще раз, подал мне в руки абсолютно чистую емкость с прохладной водой.

Вдоволь напившись, я вернула миску Инару, и произнесла:

— Вот почему я так не умею? Какой вообще смысл в даре убеждения, если даже использовать его нельзя.

Инар допил оставшуюся воду и ответил:

— Твой дар имеет огромную силу, Анита. В старые времена, когда у нас еще не было артефакторики, ты смогла бы подчинить себе весь мир. И даже сейчас, несмотря на то что все правительство и аристократия имеет защиту от принуждения, ты вполне способна подчинять простых людей и создавать целые армии, способные свергнуть всю императорскую семью, и меня, в том числе. Поэтому император так боится тебя. Запомни, лишь ты сама вершишь свою судьбу, и решаешь, как воспользоваться данными тебе способностями. Большой дар — это большая ответственность.

Я тяжело вздохнула и, посмотрев на хмурое утреннее небо, сказала:

— Императору нет смысла бояться человека, который совершенно не имеет мотива для какого-то вымышленного переворота. Я не стремлюсь к власти, да и все эти дворцовые интриги не для меня. Единственное, чего мне сейчас хочется, это чтобы все от меня отстали, и перестали стеречь с ножом и ядом за каждым углом.

— А зря, из тебя бы вышла хорошая императрица, — улыбнулся Инар.

Я рассмеялась.

— Что? С чего ты это взял?

Он поправил сползающую с моего плеча рубашку, и ответил:

— Ты умная, честная, отзывчивая и добросердечная. По-моему, это прекрасные качества для императрицы.

Смутившись от его похвалы, я прикусила губу и опустила взгляд на ладони, сжимающие край плаща.

— Когда ты так кусаешь губы, мне до безумия хочется поцеловать тебя, — вдруг хриплым голосом сказал Инар.

Немного помедлив, я привстала и, обняв его за шею, притянула к себе, прошептав:

— Так что тебе мешает это сделать?

Инар тут же подхватил меня под спину, и осторожно уложил на землю. Полы плаща распахнулись, открывая тело в одной только тонкой мужской рубашке, едва прикрывающей ягодицы. И он медленно провел рукой от груди до колена, очерчивая контуры тела. Когда его ладонь начала обратный путь, взбираясь по ноге все выше, мое тело охватила сладкая дрожь и, не выдержав, я застонала, выгнув спину. Инар остановил ладонь на бедре и с силой сжал, а потом, вклинив колено между моих ног, опустился, впиваясь в губы жарким поцелуем. Освободив из горячего плена бедро, мужчина завел руку под рубашку, и нежно огладил грудь, ненадолго сжав пальцами ее навершие.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Его ласки сводили меня с ума, вгоняя тело в томительную лихорадку и туманя разум. Прекратив терзать губы, Инар спустился к шее. Проведя языком от ключицы до мочки уха, он слегка прикусил ее зубами.

— Твоя кожа настолько сладко пахнет, что я не могу оторваться от нее, — прошептал он, прижимаясь носом к впадинке за ухом.

Понимая, что еще немного, и я просто растворюсь в его поцелуях и прикосновениях, предупредила дрожащим голосом, подставляя шею мужским губам:

— Еще один поцелуй, и я уже не смогу тебе отказать…

Отстранившись на миг, он посмотрел на меня замутненными страстью глазами.

— Значит, мне придется остановиться самому. Ты сейчас не в состоянии для первой близости, да и место не совсем подходящее, не находишь? — улыбнулся он, и легко прикоснувшись губами к моему лбу, встал, поправляя на мне рубашку, и укутывая обратно в плащ.

Я разочарованно застонала, откинув голову на землю, а Инар расхохотался, видя мою реакцию.

— Родная, поверь, я хочу этого куда больше, чем ты, но, даже опустив тот момент, что мы сейчас посреди леса, твое тело недостаточно восстановилось после вчерашнего, для подобного опыта. К тому же нам уже пора отправляться в путь.

Я приподнялась на локтях и спросила:

— Но дормез же разрушен. На чем мы продолжим дорогу?

— На мне, — прищурив хитрый взгляд, ответил Инар.

— В смысле? — не поняла я. — Ты не думал, что будешь куда приметнее на дороге, чем повозка?

— Само собой. Потому мы будем двигаться через лес и горы, огибая дороги и поселения.

— Н-да, василиск-экспресс отправляется с первого пути, захватив с собой мою поехавшую крышу, — пробурчала я, и жалобно добавила, — Может, все-таки попытаемся поймать какую-нибудь повозку? Я даже на лошадях никогда не ездила верхом, не говоря уже о долгой дороге на огромном змее.

Инар, все еще усмехаясь надо мной, произнес: