Вакагасира. Том 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 23

Заканчиваю натягивать свежую футболку и вижу, как подруливает знакомый “БМВ”. Все, нужный человек тут. Подхватываю большую картонную коробку, украшенную бантом и конверт из плотной бумаги. Можно встречать виновника торжества. Конечно, он не именинник, по этому поводу мы отдельно соберемся. Но и должность сятэйгасира — это серьезно. Фактически левая рука оябуна. Не конь чихнул.

До подарков добрались где-то через час. Сначала поприветствовали, потом кто хотел — пивом размялся. Затем долгожданный тортик нарезали и каждому желающему по кусочку раздали. Наконец, народ стал выкладывать разные безделушки. Тут и модные ежедневники в кожаных обложках. И галстуки классические и с попугайской раскраской. Иори Иноуэ шлем гоночный подарил с кучей эмблем босодзоку. Сказал — раз у вас тачка своя есть и можно круто оттянуться на настоящем гоночном треке, то пусть Кэйташи попробует силы. Может, новый рекорд поставит. Я в итоге дождался, когда все чуть-чуть угомонятся и последним поставил на стол коробку рядом с уставшим, но довольным жизнью приятелем.

— Итак. Я сначала хотел тебе чемодан кэша вперемешку с коньяком подарить, но это попса. Да и нет у меня столько бабла, чтобы на тебя впечатление произвести… Пока нет, да… Короче. Вот тебе годовой вип-пропуск на двоих в клуб “Агеха”. Скидка на все съеденное и выпитое пятьдесят процентов. И на входе больше платить не надо. Кстати, обрати внимание, имя спутницы не указано, можешь смущать разных девушек, не только наследниц древних родов.

Посмеялись, Кэйташи заламинированной блестящей картонкой помахал, обратно в конверт убрал. Затем ткнул пальцем в коробку:

— Здесь кролик внутри?

— Почему кролик? — удивился я.

— Мне на тринадцатилетие подарили настоящего кролика. Родные почему-то решили, что я хочу домашнего питомца. Ты бы знал, сколько я с ним промучался, пока в школу не пристроил.

— Кролик… Интересная идея, надо будет запомнить. Только если я буду дарить, то сразу пару и аквариум побольше, чтобы было куда потомство складывать… Сбил ты меня с мысли. Короче, сам смотри, я не знаю, как правильно тебе это описать.

Поднявшись, широкий в плечах молодой мужчина аккуратно развязывает бант, снимает крышку и достает самодельную переплетенную книгу с толстой обложкой, обтянутой серой тканью. Эдакий гроссбух, которым при случае легко можно прибить. Я когда пролистывал, оценил размер. Там почти двести страниц. И на половине приклеены большие фото, которые мы успели срочным заказом отпечатать в ближайшей лаборатории. Остальное текст, зачастую с куцыми вкраплениями переводов.

Открыв книгу, Кэйташи внимательно смотрит, затем бледнеет и медленно начинает сдирать с себя ослабленный галстук. Бросив черную полоску на пол, осторожно листает одну страницу, затем другую. Потом поднимает на меня глаза:

— Где ты это взял, Тэкеши-сан?

— Нашли на континенте. Косоглазые уроды хотели использовать для пропаганды. Мы же выдернули все, что было, после чего архивы помножили на ноль. Китайцы старались, оцифровывали, остальное уничтожили во время большой реорганизации. А мы — добытое потом в силы самообороны передадим. Это же — тебе. В единственном экземпляре.

Шепотки вокруг стихают, народ пытается понять, что происходит. Отхлебнув воды, Кэйташи Симидзу аккуратно закрывает книгу, выходит из-за стола и подходит ко мне. Склоняется в максимально глубоком поклоне, затем выпрямляется.

— Домо аригато гозаймасу, Тэкеши-сан. Тебе и людям, кто помог это сделать. Для меня это очень важно… Вы пока без меня продолжайте, мне надо побыть одному.

Развернувшись, мужчина уходит подальше, там садится на пустой диван и начинает заново разглядывать содержимое подарка.

Налив минералки, объясняю притихшим окружающим:

— У Кэйташи-сан дед в конце второй мировой пропал. Когда русские Квантунскую армию разгромили, на границе с Кореей батальон Симидзу-сан был почти полностью уничтожен. Дед попал в концлагерь, куда китайцы остатки разбитых войск согнали. На самом деле, таких лагерей было штук пятьдесят. И только для части из них вели нормальную документацию… Вот я сумел это найти. Соседи там бумагу сжигали, оцифровывая все на будущее. Теперь личное дело Акио Симидзу есть только у его внука. Я так понимаю, он давно эту информацию искал. Просто доступа в нужные архивы ему никто не дал. Теперь хотя бы знает, чем все закончилось.

Перед тем, как домой в полночь поехать, Кэйташи меня обнял и тихо предупредил:

— Мои родители наверняка захотят тебя увидеть. Поэтому готовься заранее. Никаких отказов не потерплю.

— Тогда надо троих звать. Идея Кеико Кодзима, брат сумел придумать, как этот чертов архив добыть. Ну и я уже предложил там все удалить безвозвратно к чертовой матери, чтобы на костях умерших соседи больше не отплясывали.

— Значит — троих. В любом случае — еще раз спасибо. Это самый дорогой подарок, который у меня когда-либо был.

— Не заморачивайся, Кэйташи-сан. Ты же знаешь — я для тебя что угодно сделаю. Мы одна семья, один клан. Мы по-другому не можем.

Ткнув в плечо кулаком, мужчина загрузился в немецкий автопром и уехал. Я же потянулся, зевнул и пошел спать. Чумово отдохнули, но завтра очередной суматошный день, надо хоть чуть-чуть дыхание перевести.

***

Казалось бы — спи еще и спи, но вскочил в семь утра. Посидел на кровати и понял — фиг я снова засну. Энергия через край, настроение бодрое, шило в одном месте как пулемет шарашит. Ладно, пробежка, разминка, железом помахать и дальше будет видно.

Когда вышел в коридор, туда выглянул Масаюки. До сих пор не понимаю, каким образом телохранитель понимает, что я собираюсь куда-нибудь без него.

— Что-нибудь случилось, господин?

— Не, зарядку пойду делать. Если хочешь, давай со мной. Можешь даже на машине, пока я трусцой стану по тротуару скакать.

— Одну минуту, господин. Форму надену.

Вот так на пару и прогулялись. Не ставя дурацкие рекорды, просто кружок через несколько кварталов сделали, затем к себе вернулись, за катанами в комнаты сходили. И начали заниматься на заднем дворе — каждый своим комплексом. Через час в душ — и завтракать. Когда к половине девятого вниз сползла заспанная Тошико Ямада, у нас на плите уже тихо шкворчало и соблазнительно пахло. Набивший брюхо Бата нагло разгуливал по барной стойке, за что ему в другое время попало бы на орехи от Макото. Невообразимо важный Нобору Окамото восседал на стульчике и читал спортивный журнал. Местные водители поголовно фанаты спорта.

— Вы чего? Спят еще все, — удивилась девушка.

— Кто всем мешает? Пусть спят. Гости разъехались, не стали с ночевой оставаться. Половина банды тоже разбежалась. Остались самые стойкие… Чай будешь? И варенье вон, в вазочке стоит.

К девяти потихоньку вдоль стойки сгреблись все, кто в клубе ночевал. Макото неодобрительно покосился на рыжую мохнатую жопу, которая предусмотрительно перебралась подальше, но не стал возмущаться. Вместо этого навалил себе две миски: в одну яичницу с обжаренной колбасой, в другую салат из морепродуктов. Умяв все это, накапал безразмерную бадью кофе и поинтересовался:

— Кто сегодня с волонтерами?

— По домам престарелых Жина-сан, ей помогает Изаму-сан и парни из борекудан. Там на листочке написано, кто будет. Девочки-контролеры к десяти подойдут. К пожарникам Чихару-сан хотела заехать, у нее там кто-то из знакомых нашелся, хотят что-то попутно обсудить. На завтра я буду за старшую, у нас прогулка в парке, — ответила Тошико Ямада.

Поднимаю руку:

— На воскресенье мне Жину-сан оставь. Будем насчет фестиваля хвосты подбивать. Вроде все, что нужно согласовали, теперь перепроверить на сто раз, на неделе скататься на стадион, вживую посмотреть. И начнем закупать все необходимое. Шарики, ленты, чтобы участки разгораживать, палочки металлические. Потом бумажки из префектуры получить, по соседям еще раз созвониться, чтобы свое не замылили. Короче — будем играть в бухгалтеров.