Лучший из худший 3 (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 35

— А я могу знать, чем окончились предыдущие два случая?

Контрразведчик вздохнул.

— Далеко не так хорошо для нас… Мы понесли существенные потери. Пока что об этом не пишут в газетах и не говорят по телевидению, но… никакая цензура не способна долго замалчивать эти страшные события.

— Но ведь всё-таки должны быть какие-то соображения, откуда взялись эти проклятые роботы? — не выдержал Буевич.

— Соображения, конечно, имеются. Детальный анализ позволяет предположить, что наш враг находится внутри Периметра. Возможно, эти три стычки скорее носят характер разведки боем, а впереди нас ждёт нечто куда более масштабное. «Объект-13» по-прежнему полон неприятных сюрпризов. Что ж, на этом у меня всё, спасибо за ваш доклад, — поднялся контрразведчик.

Он уже было направился к выходу, как вдруг замер.

— Чуть не забыл: рядовой Ланской, если не ошибаюсь, тоже находился в бронепоезде?

— Так точно. Смею заметить, вёл он себя очень достойно.

— Вот как, — задумался Меншиков. — И что же такое героическое он сотворил?

— У меня образовалась нехватка персонала, и я договорился с его командиром, что рядовой ланской на время займёт должность стрелка-зенитчика. Среди уничтоженных вражеских аппаратов, больше половины — его рук дело. Думаю, он тоже достоин награды, — отрапортовал Буевич.

Меншиков усмехнулся.

— Свою награду он уже получил — государь император помиловал его. Будем считать, что Ланской частично отработал столь высокий аванс. Проводите меня к вертолёту, штабс-капитан…

После истории с атакой на бронепоезд, для нас наступили невесёлые деньки. Во-первых сначала напрягли на ремонтные работы, во-вторых, всех по очереди прогнали через секретчика, где заставили чуть ли не кровью подписать неразглашение гостайны. Впрочем, я ожидал чего-то в этом духе и не был ни капли удивлён.

Мы столкнулись с чем-то странным, выходящим из ряда вон. Неудивительно, что госструктуры тут же поспешат наложить свою лапу.

К тому же погибли двое парней из взвода, ещё столько же ребят потеряла команда бронепоезда, не говоря о раненых. Это, понятно, радости не доставило.

Я был в числе тех, кто загружал их тела в один из отсеков бронепоезда, чтобы потом передать в морг.

На следующий день прибыли настоящие ремонтники, и жить стало чуточку веселей. Вот только начальство мудро рассудило, что солдату сидеть без дела ну просто невозможно, поэтому поручик и унтер стали гонять взвод в хвост и гриву. Мы бегали, прыгали, ползали, стреляли, метали гранаты, окапывались, в общем, занимались тем, что может пригодиться в бою.

Форма успела пропитаться потом и уже стояла колом, у других было ничуть не лучше.

Из положительного: начальник бронепоезда на вечерней поверке лично поблагодарил меня перед строем, на этом поток благоденствия резко иссяк.

Цыган тоже немного походил героем — в конце концов он был моим заряжающим и мог рассчитывать как минимум на половину успеха.

Закончилось тем, что нам влепили по наряду вне очереди о отправили копать ямы для сооружения типа «сортир».

И пока лопата в полном соответствии с приказом «бери больше — кидай дальше», вгрызалась в твёрдый грунт, я всё сильнее задумывался о противнике, с которым недавно схлестнулся.

Не знаю почему, но у меня появилась твёрдая уверенность: тайна его появления лежит за высокими стенами Периметра, а, значит, впереди меня ждёт ещё не одна такая горячая встреча. Надо быть к ней готовым.

Глава 26

В итоге отремонтировать тепловоз у механиков не получилось, и наше отправление вновь задержалось на неопределённый срок: ожидали поступление другого бронированного тепловоза. На месте начальства я бы перебросил нас вертушками или самолётами, но, видать, у него были свои соображения, поэтому наш взвод по-прежнему обретался в палаточном городке.

Само собой, без дела никто не сидел, гоняли бойцов и в хвост и в гриву. Вот и сейчас унтеру вздумалось устроить нам торжественный бросок на пузе под аккомпанемент пары ручных пулемётов, не дававших оторвать голову от земли.

Ну и чтобы служба совсем мёдом не казалась, маршрут, как водится, проложили через вспаханное поле. После дождя почва превратилась в тяжёлый кисель, через несколько метров одежда вымокала до нитки, а на ботинки прилипал килограмм грязи.

Я полз, орудуя локтями, перед глазами мелькали подошвы Цыгана. У того был прирождённый талант пластуна: он перемещался по земле словно змейка, не ползал, а струился с изгибами.

Сухой треск пулемётной очереди и свинцовый свист поверх башки, то и дело заставлял нырять мордой лица в лужу. Если судить по другим парням, представляю, какое из меня было зрелище: на фоне грязевой маски видны только глаза.

До заветного финиша оставалось ещё метров двести, но это не означает, что преодолев их, можно будет перевести дух: следующим этапом тренировки было рытьё одиночного окопа для стрельбы лёжа. Затем отражение вражеской атаки, осада огневой точки, на десерт проверка медподготовки: надо было оказать помощь «раненому» и доставить его в «госпиталь», расположенный в километре отсюда.

В общем, программа насыщенная, после которой следовало привести себя в порядок и отправиться к развёрнутой тыловиками полевой кухне. Кормили, кстати, довольно сносно, хотя, после всех этих «мероприятий» на свежем воздухе, я б, наверное, сожрал и обычные берёзовые опилки. А что, под кетчупом за милую душу б пошли.

Цыган зашипел от боли.

— Ты чего?

— Да на камень рукой напоролся. У… сука!

И тут же возле нас вздыбились комки грязи: так пулемётчик среагировал на нашу болтовню. Поняв, что лучше заткнуться, я погрёб дальше.

Вот и заветный флажок финиша этого этапа.

Вставать не разрешалось, я отполз с десяток метров в сторону и стал наяривать сапёрной лопаткой. Хорошо, что землица была мягкой и разбухшей, это тебе не в вечной мерзлоте или скалистой породе долбиться.

В шаге от меня примостился похожий на трубочиста, которого ещё и зачем-то окатили ведром воды, Цыган. Он без особого энтузиазма ковырялся лопаткой, но всё-таки уложился в нормативное время.

Третий этап со стрельбой был куда интересней, правда, палили мы холостыми, надев на ствол специальную насадку. О том, для чего она нужна, я узнал, когда угодил на службу. Оказывается, насадка повышает давление пороховых газов в канале ствола при стрельбе. В противном случае невозможно стрелять из штурмовой винтовки или автомата очередями, нужно после каждого выстрела перезаряжаться вручную.

Опустошив обойму, я закинул винтовку через плечо и снова поелозил на брюхе: теперь предстояло закидать огневую точку неприятеля гранатой.

Её изображал окопчик, из которого торчала сухая палка — вражеский «пулемёт».

Слегка приподнявшись над землёй, я выдернул кольцо, досчитал про себя «сто, двести, триста» и метнул гранату в окоп. Убедившись, что она приземлилась в его глубине, я привстал и для страховки сделал ещё несколько коротких очередей.

Фельдфебель, наблюдавший за моими действиями, одобрительно кивнул. Кажется, я не облажался, можно идти дальше: к очень похожему на человека манекену, весившему около семидесяти кило.

По легенде он лежал без сознания и был ранен в ногу. Я открыл аптечку, вколол в него обезболивающее, сделал перевязку, а потом поволок к конечному пункту. Само собой, ползком.

Манекен весил с каждым метром всё больше и больше, волочить его становилось труднее, к уже окончательному финишу я притащил «раненого», устав как собака.

— Неплохо, Ланской, — встретил меня поручик. — Вижу, у вас были хорошие инструктора.

— Самые лучшие, господин поручик! — с показной бодростью отрапортовал я, хотя ноги меня уже еле держали, а руки тряслись как у пьяницы с жуткого похмелья.

— Отдыхайте.

— Есть!

Я направился в сторону сидевших на траве сослуживцев, которые преодолели препятствия раньше меня. Они безучастно встретили моё появление.