Батон за 13 копеек (СИ) - Конфитюр Марципана - Страница 6

Ещё очень захотелось в Интернет и поиграть. Я с тоской подумал, что мой клан сейчас, наверно, в рейде, им там весело… Нет, я тоже, конечно, был рад, что я в СССР! Но было бы здорово, если бы мне, так сказать, разрешили смотаться домой ненадолго. Отдохнуть, за компом посидеть, поесть мамкиной жрачки, пельменей из магазина… А потом бы я, конечно же, вернулся! С новыми силами смог бы взяться за спасение СССР от его развала гомолиберастами! Уж со мной-то Союз не развалится, я не позволю! Костьми лягу! Точно не знаю, но что-то придумаю непременно! Будет как в гимне: «Союз нерушимый республик каких-то скрепила навеки великая Русь…»! Вроде, так… Хорошо бы сейчас на каком-нибудь форуме поговорить про Советский Союз, про товарища Сталина… С либероидами посраться, доказать им как жилось в Союзе классно… А ещё было бы здорово почитать какую-нибудь книгу про попаданца… Ну, знаете, отвлечься от реальности!

Кстати, о книгах… Может, правда, что-то почитать, не так тоскливо будет? Я обшарил книжные полки. Литературы было немного, и почти все издания, которые попались, были мне уже знакомы: ведь они по-прежнему хранились у нас с матерью. Из нечитанного обнаружился разве что роман «Цемент» за авторством некоего Гладкова. Я начал читать, было, но не зашло: мужик там вернулся с Гражданской войны и так никуда и не попал: остался, как дурак, в своей эпохе.

После этого я совсем скис и решил, что утро вечера мудренее. Разложил диван, нашёл в шкафу скатанный ком из подушек, одеял и постельного белья. Подумал, что бельё с брачного ложа деда с бабкой хорошо бы поменять, но заленился… Залез так. Выключил свет, повернулся носом к ковру… В родной, но такой непривычной квартире воцарилась унылая тишина, прерываемая только зловещим тиканьем настенных часов, отсчитывающих чужое время. Блин, даже Ютубчик не включишь на сон-то грядущий!

Хорошо бы я проснулся снова дома… в своём времени… «Вконтакте» посмотрел бы, кто что пишет…

А если этого чуда не случится, пойду завтра заводить отношения с Людмилой Васильевной. Не могу ж я быть совсем один! Мне нужны союзники, товарищи. Соратники – Союз чтобы спасать… Ну, и баба, в общем, мне нужна.

На следующее утро я нарисовался у двери Людмилы, наряженный в лучшее из того, что нашёл у деда и с букетом маргариток, собранных на ближайшей клумбе.

– Ой! Это мне? Как приятно! – с деланным восторгом проговорила будущая мерзкая старуха. – Заходите, заходите!

Ночью я думал о том, как её соблазнить, и решил прибегнуть к той же тактике, которую использовал со своими предками: показать ей, что знаю её биографию. Кое-что из этой биографии я подчерпнул из рассказов матери, которую в эти детали посветили приподъездные бабульки. Например, что никакого мужа у Людмилы никогда не было, а Славика она прижила от женатого инженера с приборостроительного завода.

– Чайку? – спросила Люда.

Я, конечно, был не против. Слопать что-нибудь из предлагавшегося к чаю было одной из целей моего визита. Не прогадал: у Людмилы нашлись пирожки с луком-яйцами. Не так вкусно, как у мамки, но сгодится.

– Спасибо, Людмила Васильевна, – бросил я вроде как невзначай.

– Ой! А откуда вы знаете, как я по отчеству? Что ли кто-то из соседей рассказал? – смутилась Люда. – Вроде я еще не старая, по отчеству-то…

– Нет, я здесь ещё недавно, и с соседями пока не познакомился, – сказал я со значением. – Тем не менее, знаю кое-что о вас и вашем мире… Да-да, не удивляйтесь! Я сказал «о вашем мире», так как прибыл из другого. Дело в том, что я пришёл из будущего.

Людмила Васильевна вылупилась на меня, как советское ПВО на сбитый южнокорейский «Боинг».

– Из XXI века, – поспешил пояснить я. А потом быстрей добавил, пока Люда не решила вызвать психовозку или «скорую»: – Там меня снабдили информацией о вас.

– Это… какой же?

– Например, о том, что вы невинно пострадали из-за беспринципности одного так называемого инженера, который собирался развестись, но так и не решился это сделать…

Люда ахнула.

– … Или о том, что на швейной фабрике, где вы работаете, у вас много конфликтов с коллегами. И поэтому после декрета вы бы хотели устроиться в место получше, желательно – продавцом.

Чтение мыслей произвело на мою собеседницу неизгладимое впечатление. Если остальное я мог знать из местных сплетен, про мечту работать в магазине она, видно, никому ещё не говорила. Но, похоже, что мечта уже была, я не ошибся. Просто знал, что большую часть жизни, начиная с Перестройки, она действительно проработает в гастрономе.

– А Славочки хилый родился, обвитие было, да? Вы не волнуйтесь. Это не помешает ему добиться успеха в будущем, стать авторитетом…

Слово «криминальным» я отбросил. При Андропове у слова «авторитет» ещё не было того особенного значения, которое приобрело оно в 90-е. В общем, я не соврал, просто правду не всю рассказал.

– Я не понимаю… Что вам нужно? – прошептала ошарашенная Люда.

– Не пугайтесь, Людмила Васильевна. Я пришёл с миром. Дело в том, что мы, люди 2022 года, выбрали вас как мою соратницу для спасения СССР.

– Для спасения? От ядерной войны, что ль?

Фу-ты, ну-ты! Что они все как один заладили про эту ядерную войну?! Не могут понять, где опасность-то настоящая скрыта!

– От развала, Людмила Васильевна.

– А… – сказала та, как будто с облегчением.

Должного ужаса в ее голосе я почему-то не услыхал.

Потом я быстренько поведал ей о том, к какому кошмару пришёл мир в 2022 году: НАТО расширяется на восток, бабы разгуливают с надувными сиськами, молодёжь на «Доме-2» сношается прямо под телекамерами, каждый второй – гомосек… Я слегка преувеличил, разумеется. Но это для надёжности. Чтобы Люда быстрее прониклась. А про сорта колбасы, помня опыт со своими близкими, решил умолчать. Про шмотки, торговые центры и Интернетик тоже решил рассказать как-нибудь в другой раз. Зато добавил, что ни дружбы, ни любви уж не осталось, потому что все кругом меняют пол и черномазые.

– Это как же так вышло-то? – Людмила Васильевна изумилась.

– А всему виною Мишка Меченый. Слыхали про такого? Нет? Короче, Горбачёв. С пятном на лбу.

– Горбачёв? Михаил? Это член Политбюро который, что ли? Я его в новостях вчера видела…

– Этот самый. Скоро власть захватит. И пойдёт под откос всё тогда! Еда из магазинов пропадёт, подорожает всё! Водка будет по талонам! Республики нас слушать перестанут и отвалятся. А Россия ляжет под Америку!

– Водка по талонам?! – поразилась собеседница.

– Ага, – сказал я. И раз уж её так это цепляет, то добавил: – Горбач пить вообще запретит. Виноградники вырубят.

Людмила недоверчиво взглянула на меня. Потом спросила:

– И скоро ли всё это будет?

– Два года осталось. Два года у нас есть, Людмила Васильевна, чтобы не дать Горбачёву страну уничтожить! Мы с вами для подвига избраны. Если не справимся – будет ваш сын жить опять при буржуях. Разбойником станет…

Разбойничья доля сына как-то не очень задела Людмилу Васильевну. То ли она не поверила мне, то ли с уважением относилась к Робингудам, то ли просто была перегружена информацией. Я решил пожалеть её и перешёл на нейтральные темы. Попросил ещё чайку, налопался пирожков под завязку, похвалил её причёску и глаза. В общем, мне показалось, что дело пошло.

Наконец, в комнате заплакал ребёнок.

– Ой, Славик проснулся! – сказала Людмила Васильевна. – Вы извините, мне тут покормить его надо. И обдумать то, что вы сказали…

– Конечно, конечно, – я встал.

– Вы ещё заходите. Всегда буду рада.

Я решил, что это проявление симпатии и попытался Людмила поцеловать. Она увернулась, и поцелуй пришёлся на щёку. Ну что ж, и то неплохо. Мы простились.

Дома я завалился на диван и стал обдумывать свои дальнейшие действия по спасению СССР. Ничего надумать не успел: минут через двадцать мне в дверь позвонили.

– Откройте, милиция!

Ладно, открыл.

На пороге была парочка ментов и сзади Люда.