Три мирных года (СИ) - Козырев Виктор Алексеевич - Страница 3

— Ты это к чему, Валер? — удивилась она.

— К тому, что твоё наличие в моей жизни, доказывает, все эти бабкины проклятья работают. А это, колеблет моё материалистическое мировоззрение, без чего не может быть настоящего коммуниста.

— Смешно, — отозвался Лёха Маркин, он же Череп, который летел вместе с нами и Яся поддержала его заливистым смехом.

Большую часть лета после нашей псевдодемобилизации, она прожила у меня, в одной из комнат летнего домика. Но хотя виделись мы с ней редко, она предпочитала увиваться вокруг Славика Смирнова, но и того времени мне хватило. Язык-то без костей, она постоянно проговаривалась о наших приключениях на Ирсеилоуре, где нас не было, или могла сболтнуть что-то лишнее про Тангорихкс, где мы были, но как космодесант. Это вызывало любопытство моих ещё не служивших братьев и сестёр и подозрительные взгляды родителей, которые вообще, сначала записали девушку в мои невесты. Ровно до того момента, как она проболталась им о моём романе со Стерлядкиной… И батюшка с матушкой вынесли мне мозг вопросами, где мы познакомились и почему расстались. Как бы самому знать, почему Марина внезапно прервала наши отношения.

В общем, несмотря на хорошие отношения с Ярославой, жизнь моя была бы куда проще, не присутствуй она в ней постоянно, а остановись у того же Смирнова.

Я только вздохнул и скептически осмотрелся вокруг. Вот всё не так. Привык я к удобству военных космодромов, которые построены ещё лет десять назад и столько же доводились до ума, а Плесецк — гражданский ещё даже не достроили. В западном крыле прям сейчас проводят какие-то работы и явно не отделочные. Хорошо ещё, что посадочные кольца поставили, а вот места, где размещать пассажиров, которые летят на другие планеты так толком и недоделали.

После окончания войны Советский Союз вёл активную колонизацию доступных планет, а таковых на сегодняшний день насчитывалось аж двадцать штук, но заселены они были очень и очень скудно. Раньше мешала война, но сейчас космопорт был забит колонистами, которых отправляли осваивать новые миры. Отправляли, сильно сказано, конечно. От добровольцев отбоя не было. Меня всегда это удивляло, а чего людей так тянет в космос? Хотя вру, не удивляло. Я сам такой. И наоборот, позже, я не понимал своих братьев и сестёр, что решили остаться на Земле, в том же городе где и родились. Я всё-таки не зря отдавал долг Родине и рисковал жизнью, чтобы после всего этого прозябать на Земле.

Наша компания, состоявшая из уцелевших бойцов моего отряда, за вычетом Стерлядкиной, но с Мишаней, который вписался в нашу компанию, последний раз собралась в полном составе на вокзале Рязань-1. Филиппов и Смирнов оставались в Рязани. Первый, работал на радиозаводе, а второй теперь учился в радиотехническом.

Впятером мы доехали до Москвы, где потеряли Варяга и Черепа. Гришина мы проводили до томского поезда, а Маркин доехал с нами до Внуково, из которого мы улетали сначала в Архангельск, а потом в Плесецк.

— Вот, на Байконур было бы удобнее, — ворчал в дороге Череп. — Оттуда даже до Рязани прямые маршруты есть.

— Ничего, говорят, в Королёве скоро построят посадочные кольца, — утешил я Лёху.

— И в Минске, — пискнула Яся, думая о своём, насущном.

И вот мы в космопорте Плесецка. Будущие студенты. Кроме Черепанова, разумеется, который будет работать инструктором на Полигоне. До сих пор поражаюсь, как меня удалось вписать в такой блудняк? Нет, приказ полковника Копылова, само собой, но ещё и Голобко на мозги присела капитально.

— Лиза, ты мне можешь объяснить, зачем мне учится в Физико-Технологическом Университете Дальнего Космоса, если то, что мне нужно, для будущей деятельности, это дипломатические навыки и знание культуры народов бывшей империи! — возмущался я. — Мне лучше в МГИМО поступать или в его филиал на Полигоне.

— Ишь ты, у нашего сержанта голосок прорезался. И губки-то он на МГИМО раскатал, — издевательски фыркала Голобко, когда я собирал вещи, перед тем как покинуть пирамиду на Артефакте, ставшую мне домом больше чем на год. — Тебе нужно подобное образование, чтобы хотя бы иметь представление, с чем столкнёшься. Впрочем, насчёт дипломатии ты прав. Выпишем тебе направление на курсы в филиале, а про культуру… Ходи в библиотеки, Валер. Дело полезное и скоро туда поступит новый материал. Ну не куксись. Два года будешь учиться очно, а потом переведёшься на заочное и снова будешь со своей бандой шакалить по космосу. Наводить страх и ужас, на врагов дела мирового коммунизма.

В этот момент меня прорвало. Я сказал некоторое количество непечатных слов и получил от профессора Голобко подзатыльник. Успокоился и попытался объяснить спокойно.

— Лиза, ну послушай, заниматься управлением поселением у звезды во Внешнем рукаве Млечного Пути, требует определённой подготовки…

— Я не могу позволить, чтобы подобный проект возглавил человек с гуманитарным образованием, — категорически заявился мне Голобко и я опешил.

— Так оно ведь будет профильным.

— Мне наплевать, — Лиза упрямо поджала губы. — И я сказала, два года очного образования в Физико-Техническом университете Дальнего Космоса, иначе ноги твоей во внешнем спиральном рукаве не будет. И мне наплевать, какие и кто тебе разрешения подписал, Валер, ты меня знаешь я упрямая, дойду до самого верха, до Машерова, если понадобиться, но добьюсь своего.

Я расстроено бросил рюкзак, который только что собирал. Лизу Голобко я хорошо знал, она такая, она добьётся. Надо было попытаться её как-то убедить, однако она сразу отмела все мои возражения.

— Валера, это очень сложный проект и не только с точки зрения дипломатии, а именно с научной. Ты даже представить себе не можешь, по причине отсутствия образования, с какими сложностями ты можешь там столкнуться. И какие открытия нас там могут ждать. Тебе понадобится голова забитая не только и не столько способами убийства гуманоидов или сведения о разных культурах. Нет. Тебе нужен твёрдый базис, которое может дать только высшее физико-математическое образование. Заруби себе это на носу. Или же я прямо сейчас иду к полковнику Копылову.

Я только расстроенно махнул рукой сдаваясь. Что я мог противопоставить женщине, которая меня на десять лет старше и намного умнее.

— И не жалей о потерянных годах, — добила меня Лиза. — Всё равно сейчас ничего не получится. Проекту минимум полтора года проходить все согласования, выделение финансирования, тоже займёт определённое время, и к тому же сейчас все наши силы брошены на контроль текущей ситуации. Неизвестно ещё чем закончится гражданская война в бывшей Империи Миллиарда Звёзд.

Я схватился за голову.

— Ничего, — стала утешать женщина окончательно поверженного меня. — Не расстраивайся. Тебе всё равно надо отдохнуть, пожить гражданской жизнью, а то превратишься в биоробота, заточенного на изучение нашей галактики и её окрестностей.

— Что в этом плохого? — возразил я. — Стране от этого только польза…

— Нет, — покачала головой Лиза. — Биороботы нам не нужны. Нам требуются люди. Иначе превратимся во что-то подобное этой самой Империи. Как они её, кстати, называют?

— Ардат Тангорихкс, — вздохнул я. — Это сокращённое название, полное побольше.

— Больше и не надо, — хмыкнула женщина. — Им уже точно этого не понадобится. Благодаря тебе, в том числе.

Я криво улыбнулся. И тогда, и сейчас, на гражданском космодроме, вспоминая этот разговор.

— Хорошо, профессор Голобко, попытаюсь не стать биороботом, — прошептал я про себя.

— Ты чего шепчешь себе под нос? — возмутилась Довнарович. — Заколдовать меня пытаешься, у бабки той научился?

— Опаздываем! — прикрикнул на нас Череп. — Чего встали?

Ворча и матерясь, мы рванули через раздельную полосу, чтобы успеть попасть на рейс до Полигона. Обогнули с десяток смуглых латиноамериканцев (говорят, наше правительство выделило какую-то планету кубинцам, для освоения) я пробежал к трубе, которая вела на посадочные кольца, чтобы вписаться в самый край очереди. Что же, полетим как все. Гражданским рейсом. С лёгкой тоской посмотрел на толпу жителей Средней Азии, стоявших в соседней очереди. Почти все они были с огромными мешками, чемоданами, баулами. Понятно. Летят на Кадмию. Хоть я и прослужил там настолько долго, что она успела мне надоесть, а всё равно, мне немножко хотелось обратно. Но не сегодня.