Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 98

- Миша, думаешь, я их настраивала против тебя? – спрашиваю тихо. – Хотела, чтобы они питали ненависть к родному отцу? Нет. Никогда. И в мыслях такого не держала.

- Знаю, - отмахивается. – Я же не совсем придурок. Я сам неплохо постарался, обосрал все по высшему разряду. И теперь… черт, нет выхода. Ну не вижу выхода.

Взъерошивает волосы знакомым жестом. Нервно посмеивается.

- Дебильно поступаю, - хмыкает. – Согласен. Дети не игрушка. То забрал, то вернул. Но Ирка, ты меня выбесила. И ты, и дружок твой. Понимаешь, я же понял, я видел, как он легко подход к ним нашел, наблюдал со стороны, на улице, а подойти не решался.

- Думаю, мы все виноваты.

- Я виноват, - мрачнеет. – Я и только. У нас же семья была. Хорошая. Нормальная. И жили круто. Без бабла, без роскоши. Но душевно было. Скажи? Душевно.

- Миш, - невольно усмехаюсь. – Ты столько лет изменял мне. Постоянно. С разными женщинами. Думаю, наша семейная жизнь рано дала трещину, просто я этого не замечала. Верила в твои чувства. Обманывалась день за днем, игнорировала тревожные знаки.

- Я бы мог исправиться, - пожимает плечами. – Наверное. Я бы мог попытаться. Но ты не оставила мне никакого шанса. Вычеркнула меня. Сразу. Вышвырнула на помойку как шелудивого пса.

Доля истины тут есть. Но я бы сама себя уважать перестала, если бы дала такой шанс.

Это черта. Грань. Край терпения.

- Миша, - сглатываю горечь. – Ты спал с моей лучшей подругой. С женщиной, которая крестила наших детей. И это далеко не худшее из всего того, что ты натворил. Нашу дочь травили в школе. За твои измены. Обзывали, издевались над ней. Она терпела молча.

- Я сволочь, - кривится как от зубной боли. – Не спорю. Реальная сволочь. Но чем этот твой бандюган лучше? Думаешь, он будет верность хранить? Он ведь моложе тебя. Мне Наташка все рассказала. Десять лет. Ира. Десять. Ты серьезно?

- Я не стану это обсуждать, - отвожу от него взгляд.

- Ладно, - замечает бывший супруг. – Я устал. От всего этого дерьма. Устал. От ваших долбанных разборок. Наташка мозги пудрит. Не в ту степь ее несет. Короче, я закрываю дело против твоего хахаля. Совет вам да любовь. Наташка грозит, меня могут притянуть за дачу ложных показаний, но я реально задолбался во всем этом копаться. Хватит. Надо жить дальше. Мой адвокат все устроит. Бабла ему отсыпал. Без моих показаний ничего не выйдет сделать. Обвинитель окажется в пролете. Квартиру тебе отписываю. Бизнес тоже. Детей оставляю, но еще вернусь. Тут сильно не расслабляйся. Мудака твоего выпустят. Считай, это все моим предсвадебным подарком. - Миша, ты…

- Я дарю бывшей жене подарок, - усмехается. – Перед своей новой свадьбой. Закрываю старые счета. Вроде логичный поступок.

- Ты уезжаешь в другую страну, чтобы избежать ответственности за сфабрикованное дело? – интересуюсь тихо.

- Дело-то настоящее. Шантаж был. Угроза жизни. Но доля истины в твоих словах есть. Подшаманили немного, сгустили краски для верности, для придания веса обвинению. Только это уже не имеет значения. Понимаешь? Задрало меня разгребать дерьмо.

Машет рукой и поднимается со стула.

- Я устал, - продолжает твердо. – Понимаю, странные схемы мутятся. Наташка тоже там завязана, хоть и не прямо. Но она любит меня. Давно. Одержимо. Никакая женщина так сильно меня не любила. Ты не любила.

Прикусываю язык, чтобы не ответить колкостью. Смысла спорить нет. Звучит обидно, однако он прав. По-настоящему я его не любила. Никогда. Обманывала саму себя. Хотя нет… я просто не представляла, как бывает, как должно быть.

- В общем, расхлебывайте эту кашу сами, а мы сваливаем, - направляется к выходу, а потом вдруг застывает и оборачивается. – Детей береги. Ясно? Я бы с этим хреново справился. Но ты другая. Им с тобой будет лучше.

Совесть замучила? Или действительно понял, что не справится?

Не важно. Уже ничего не важно. Главное – дети снова со мной. А еще дело против Никиты закроют. Не будет никакого суда.

Я слышу, как Миша прощается с детьми. Поднимаюсь, иду его проводить. Чувства смешанные, дыхание сбивается. Эйфория охватывает меня. Закрыв дверь за бывшим супругом, снова бросаюсь к детям. Обнимаю, целую, расспрашиваю о том, как время проводили, чем занимались, все новости узнаю.

Теперь и легкая тоска по Михаилу возникает. Не чужой человек он. Столько лет мы рядом прожили, столько испытаний вместе прошли. Только любви не было. Четко он все сумел подметить.

Может, потому и шел на измены? Страсти от меня не получал. Никакого отклика не встречал. Мой огонь вспыхнул для Ника. Для Зверя.

Выкраиваю свободный миг и набираю номер Тайсона.

- Миша отказался продолжать дело, - сообщаю ему. – Он уезжает и отдал нужные распоряжения своему адвокату, подписал документы. Теперь против Никиты нет обвинений. Дело должны закрыть.

- Круто, - отвечает после продолжительной паузы, но судя по голосу не слишком рад.

- Это плохо? – поражаюсь.

- Это неважно, - тяжелый вздох. – Против Ника открыли еще одно дело, гораздо более серьезное и опасное. Надежды на оптимистичный исход нет.

- Что за делом? – еле ворочаю языком.

- Убийство, - выдает глухо. – Массовое убийство на рынке. Там и свидетель есть. Некий Гурам. Единственный выживший. Его по кускам собирали. Сильно покалечен. Никогда ходить не сможет. Но показания даст, еще какие. Судьи обрыдаются.

- Он пытался меня изнасиловать, - выпаливаю. – Этот Гурам. Он не самый хороший человек. Ник выступил как защитник.

- Массовое убийство, - повторяет мрачно. – Понимаешь, такое несколько выходит за пределы допустимой самообороны. И честно скажу, тебе там лучше не светиться. Я говорю про суд. Лучше не лезь. Твое имя нигде не фигурирует.

- Но, - пытаюсь слабо возразить.

- Та идея, - запинается. – Ну ты понимаешь. Идея Ника уже не кажется мне такой плохой. Пусть соглашается на условия отца, пусть просит прощение, идет на поклон.

- Я поняла.

Отключаю вызов. Наши разговоры прослушиваются. Поэтому Тайсон отвел подозрения, наплел чушь про уступки Багрову-старшему. В реальности речь о другом. О побеге.

Тайсон одобряет побег.

Но я нет. Я не могу такое одобрить.

И черт. Никита преступник. Убийца. Если судить отстраненно, исключить мои чувства из этого уравнения, если убрать пристрастность. Чем он лучше Гурама? Красивее. Моложе. Умнее. Только не лучше. Не… он не насильник. Вот и все, пожалуй. Он бы не стал никого принуждать к сексу через силу. Единственная соломинка, за которую мигом хватаюсь.

Однако от правды не сбежать. Не уйти. Все просто.

Никита не самый хороший человек. Бандит. Но я люблю его. До безумия, до одурения. И разве моя любовь не сумеет искупить его грехи?

- Пошла вон, - бросает Багров.

Мрачно. Жестко. Без чувств. Его взгляд тяжелый, пронизывающий насквозь, пробирающий до лихорадочной дрожи. В глазах царит густая темнота.

Король Крови. Точно. Иначе его и не назвать. Смотришь на него – кровь моментально сворачивается. Вскипает. Леденеет. Электрический ток пробивает изнутри.

Жуть. Просто жуть.

Что я творю? Куда ввязываюсь? Он же сомнет меня. Катком пройдется, по асфальту раскатает и вряд ли заметит. Даром, что обещал неприкосновенность. Разве он свои обещания держит? Нет. Вертит клятвами как нужным сочтет, как пожелает.

Кажется, мужчину не удивляет мое присутствие в его доме, в личном кабинете. Он испытывает единственное желание – избавиться от мусора. Вышвырнуть меня.

- Нет, - отрицательно мотаю головой.

- Наглая девка, - заключает презрительно.

Захлопывает дверь с диким грохотом. Надвигается на меня. Ниже ростом чем Никита, но все равно выше меня и держится настолько прямо, что разницу отмечаю интуитивно, на автомате, невольно провожу сравнение отца и сына.

- Этим его взяла? – обходит меня по кругу, обсматривает со всех сторон. – Внешность отвратная. Бледная моль. Невзрачная. Еще и порядком поношенная. Поистрепалась за долгие годы. Но характер огонь. Видно, так. Другого объяснения не нахожу.