Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 33

Отпускаю его. Даю второй шанс. Последний. Если опять хрень понесет, то придется закончить дружбу. Придушу и выкину из тачки к чертям собачьим.

Я признаю свои слабости. Трудно мне с людьми общаться, отношения выстраивать. И вокруг такие же типы. Бандюки, отбитые головорезы. Не привыкли мы к нежностям, ко всей этой долбаной ванили. А дети вообще другая Вселенная. Но без них по ходу никак. Комплектом идут, придется принимать и учитывать в моих расчетах. Вряд ли моя Игла согласится бросить родную кровь, развестись и мужу подарить. Нет, не отдаст никогда, не оставит. Значит, надо разбираться.

Что я знаю про детей? Мало. Только то, что сам ребенком был. И был не подарок. Ничто меня в узде не держало.

+++

Вечером я приезжаю в «Питбуль». Это уже давно входит в привычку, становится потребностью, частью моей рутины. Дать волю ярости, позволить моим демонам оторваться, позабавиться без тормозов, взорвать реальность. Спустить с цепей дьявольских псов, порвать всех и каждого, кто осмелится бросить вызов, жадно вгрызаться в чужие глотки.

Не важно, с кем я выйду на ринг. Итог один – залитый кровью помост, сбитые в месиво кулаки и пьянящий экстаз, разливающийся глубоко внутри. Моя победа.

На город падает ночь, и я становлюсь настоящим. Дышу. Живу. Обретаю контроль над собственным хаосом. Это круче запрещенных препаратов, круче алкоголя и оргазма.

Хотя сейчас я начинаю сомневаться. Кажется, нет ничего слаще, чем кончать в мою Ледяную Королеву раз за разом, потом наблюдать, как сперма стекает по ее бедрам, засыхает, оставляя выразительные отметины.

Я бы ее в душ не пускал. Держал бы в кровати. Под собой. Вдалбливался бы вглубь, до нутра продирал, вкачивал бы ей снова и снова. Но купать ее тоже чертовски приятно.

Интересно, а она предохраняется? Пьет таблетки? Или еще чего использует? О резине мы и не вспоминали. Когда встречаешь свою женщину, жаждешь полного контакта. Кожа к коже. Иначе никак.

Моя женщина. Даже странно об этом думать. Моя. Произношу это вслух, тихо, чуть слышно, и сразу ее вкус на языке чувствую. Член дергается, яйца ноют.

Может, на хрен бой послать и к ней помчаться?

Нет. Нельзя. А как нужно? Как правильно? Непонятно. Будь она свободной, никаких вопросов бы не возникало. Перевез бы к себе и все. Даже вещи собирать не надо. Там нормальных шмоток нет, одно барахло. Я бы сам ее одел, обрядил в крутых магазинах. Шубу ей выбрал. Что еще бабам надо? Платья, юбки, кофты всякие. Джинсы бы терпеть не стал, слишком долго их сдирать, а тут задрал подол и вперед, сразу к сладкому.

Ох, черт, кого обмануть пытаюсь?

Я бы любую одежду с нее срывал, желал бы до кожи добраться, везде расцеловать, вылизать, пройтись языком, прикусить, немного крови пустить. Имел бы право. Кто женщину наряжает, тот и раздевает, нагибает и всаживает до матки.

А вдруг мы успели ребенка зачать? Маленького звереныша.

Жесть. Совсем одурел. Ошизел.

Я как в лихорадке. Брежу наяву. Семью представляю. Детей. Кто бы мне теперешние мысли предсказал пару недель назад, я бы ржал над ним, от хохота бы подох.

И вот подыхаю. Соплями этими захлебываюсь. Слюнями истекаю. Опять хочу ее между ног вылизать, а после затрахать эту невозможную бабу до умопомрачения. Нашего общего. Ребенка ей заделать хочу. Одного. Двух. Там уж как пойдет.

Ну, пиздец мысли. Надо притормозить.

Хотя у меня всегда так. За секунду разгон до максимума. Все или ничего. То плевать на женщин и не заморачиваться, не вязать себя ничем. То вдруг сразу за волосы и в логово, трахать, пока футбольную команду не нарожает.

Зацепила она меня. Зараза. Заноза. Игла. Под кожу вошла и уходить не намерена, только глубже вонзается, врастает, по жилам течет.

- Кто против меня сегодня? – спрашиваю у хозяина клуба.

- А кого хочешь?

- Без баловства. Серьезного противника. Можно сразу нескольких.

- Ого, - присвистывает. – Хочешь шансы уравновесить? Хотя бы так интригу зрителям дать?

Ограничиваюсь кивком. Прохожу в свою комнату, врубаю музыку, раздеваюсь. Нужно разогреться перед схваткой, слегка размяться. Натягиваю шорты, сжимаю челюсти до скрипа, глядя на стояк. Жесть, как будто дряни какой-то наглотался.

Опять хочу ее трахать. Опять, опять. Как подросток прямо. Любая мысль заводит. Любая картинка.

Не верится, что я из дома Льдинку выпустил, еще и сам к мужу отвез, к лошаре этому долбанутому. Он ногтя ее не стоит. Да вообще ничего не стоит. Пустое место. Такую девчонку надо в роскоши содержать, самое дорогое и лучшее ей покупать, а этот урод даже приличную куртку купить не способен, на сапоги денег не наскреб, до кучи дал торговать на рынке, не сам жопу рвет, лишь бы заработать, а на жену все повесил.

Я бы его в посадке прикопал. Живьем. Но она расстроится. Да и с детьми после такого трудно сойтись. Вряд ли простят мне убийство.

Черт. Я и правда собираюсь с ними общаться? Конечно, Тайсон накидал советов, объяснил по каким темам малышня прется. Но дети. Сам факт. Вся эта мелкотня. Представляю и сразу от самого себя смешно.

Допустим, пацана смогу заинтересовать, про бои побазарим, мужские темы затронем, наладим контакт. А с той писюхой как быть? Куклы подарить? В кино на мультик сводить. Угарный расклад.

Я начинаю разминку. Молочу боксерскую грушу кулаками. Пробую отвлечься от того романтичного дерьма, которым вся башка теперь забита.

Я пришел сюда впервые лет десять назад. Хотел бы сказать, что не имел за душой ничего кроме собственных кулаков. Имел. До черта чего имел. Хоть это и не принадлежало мне лично. Мой отец мог скупить весь город. И скупал. Я никогда не был нищим.

Но эти деньги… я их не хотел. Никогда. Ни единой сраной бумажки. Подтереться ими брезговал. Я поднимался сам, лично, на боях.

Первый раз меня даже не пускали на ринг. Пришлось уложить нескольких парней из охраны, чтобы хоть так авторитет завоевать. Первую схватку я провел под кликухой «Малыш». Точнее – начал. Когда под конец моего соперника отскребали с помоста, зрители как один вопили «Зверь, Зверюга!». Но том и порешили. Пусть здесь было множество зверей, я завоевал титул главного. Дверь открывается, на пороге стоит хозяин клуба. Бормочет что-то. Разбираю с трудом. Глушу музыку, подхожу вплотную. Рявкаю:

- Чего?

- Тут это… к тебе человек… надо поговорить…

- Нашел нормального бойца?

- Не совсем бойца…

Отступает в сторону. Отодвигается, отходит суетливыми шагами, будто боится оказаться между двух огней.

Темная фигура делает шаг вперед. Плащ. Костюм. Все как всегда, мать его. Идеально, по правилам.

Нашелся боец. Тот самый, которому я бы с радостью в кровь рожу разбил. В любое время, не раздумывая. Если бы мог. Но черт – не могу.

- Здравствуй, Никита, - говорит он.

- Какого хрена ты здесь? – кривлюсь и прибавляю самое грязное ругательство, которое мне известно: - Отец.

Я стою перед дверью собственной квартиры достаточно долго, чтобы набраться смелости. Ощущаю себя самой настоящей преступницей, отъявленной грешницей. За одну ночь я превратилась в падшую женщину, развратную и порочную.

А может, я всегда ею была? Просто умело скрывала истинную натуру. И вот вся суть вышла на поверхность, случайная встреча перевернула мир и сокрушила реальность.

Господи. Миша наверняка дома. Хорошо, хоть дети в школе. Но как я буду смотреть супругу в глаза? После всего, что натворила.

Я сглатываю ком в горле и открываю дверь своим ключом. Зверь исполнил обещание, мою сумку доставили в его квартиру, все необходимое обнаружилось внутри. А потом жуткий мужчина отвез меня домой.

Закрываю рот ладонью, пытаюсь выровнять сбившееся дыхание. Поцелуй Никиты до сих пор на губах горит, кожу обдирает, ранит.

Да, он поцеловал меня. На прощание. Вгрызся и душу вытянул за миг. Будто пометил, еще раз, снова, до бесконечности. Будто всего прочего ему казалось мало.