Закон Уоффлинга (СИ) - "Saitan" - Страница 22

«А пялишься ты на него и кричишь на декана тоже в рамках игры?»

«Это пока надо оставить на дальней полке до лучших времён».

— Знаешь, мы могли бы завтра позавтракать вместе, — сказал Том, когда вечером пятницы Гарри вернулся от Снейпа вместо давно угнездившегося в голове вопроса: Что ты делаешь у декана каждый вечер?! Снова не осмелился спросить, трусливый клубкопух! Ну почему у него отнимался язык, когда он собирался сделать это?!

— Можем, — Гарри упал на свою кровать животом и удивлённо посмотрел на Тома. После того случая, когда Том назвал Гарри ребенком, они не поднимали эту тему.

«Ты — придурок. Не хочешь подумать, почему тебе так важно, чтобы он поел с тобой?» — поинтересовался внутренний голос.

«Не-а» — ответил сам себе Том.

Если бы он стал об этом размышлять, его бы снова переклинило, как тогда, когда он сбежал в выручай-комнату из-за перестановки. Поэтому он не размышлял, а просто говорил.

— Но есть одна проблема, — Том встал из кресла и приблизился к кровати Поттера. Тот немедленно подвинулся, и Том уселся на освободившееся место. — Я хочу, чтобы мы позавтракали вместе в компании моих друзей. Хоть один раз.

Гарри перевернулся на спину, внимательно посмотрев в глаза Тома. Его футболка задралась, оголяя впалый живот и Том, поддавшись порыву, положил на него свою ладонь и легонько погладил. Мягкая нежная плоть под ладонью вызвала желание надавить сильнее, что Том и сделал. Гарри чуть улыбнулся и прикрыл веки.

— Или ты можешь сесть со мной с самого краю, — ответил он с хитрой улыбкой.

— А ты мог бы не упрямиться и сесть со мной в самом центре. Я обещаю, никто тебе и слова грубого не скажет, — Том медленно повёл ладонь вверх, под футболку, пристально глядя в зелёные лукавые глаза. Дыхание сбилось от осознания того, что именно он делает. Живот Гарри начал вздыматься чаще под его рукой, и Тома бросило в пот. Резко подскочил пульс, щёки опалил жар.

— Не сяду, — надул губы Гарри, словно специально поерзав на постели так, что рука Тома спустилась ниже к его пупку. — Мне нравится, как ты бесишься, когда я сижу с первокурсниками. У тебя забавно дергается глаз. Но ты мог бы поступиться своей гордостью и сесть к мелким вместе со мной, если так уж хочешь позавтракать вместе, — он снова поёрзал, и рука Тома задела самую кромку его брюк.

Том задержал дыхание, почувствовав под подушечками пальцев мягкие волоски, сбегающие под ремень. У Гарри почти отсутствовала поросль на теле, даже ноги были гладкие, и обнаружить эту дорожку из тёмных волосков, ведущую к паху, оказалось неожиданно волнительно.

— Ладно, хорошо… Я сяду завтра с тобой, несносный мальчишка, — хрипло выдохнул Риддл, нырнув большим пальцем под ремень.

«Меч Гриффиндора тебе в задницу, Том Риддл, что ты творишь?!» — заорал внутренний голос.

Гарри подарил ему долгий пристальный взгляд.

— Я запомню твои слова. Ты же меня не обманешь?

— Ни за что, — Том как загипнотизированный смотрел в его глаза и медленно умирал.

Умирали его здравый смысл, его воля, его хладнокровие. Большой палец гладил кожу под брюками, добравшись до резинки трусов. Ему нужно было немедленно убрать свою руку и забыть об этом странном порыве, но сил сопротивляться не было. Кожа Гарри была такой нежной, такой горячей! Волоски под пальцами манили спуститься ниже, туда, где они гуще, потрогать их, и…

«Блять!»

Ему резко стало плевать, на каком месте сидеть в большом зале.

 — Ай! Щекотно! — хихикнул сосед, спасая Тома от непоправимого, ужасного поступка.

Он тряхнул головой, прогоняя морок, убрал свою руку и привстал, чтобы покинуть эту комнату. От самого себя было мерзко и противно. То, что он только что сделал, было неправильно, хотелось вырезать этот кусок воспоминаний из своих мыслей и уничтожить его.

— Стой, ты куда? — Гарри вцепился в него двумя руками и утянул обратно на кровать. — Я опять сказал что-то не то? — в его голосе сквозило отчаяние. Он обвил руками Тома за пояс и прижался к его спине грудью, положив голову на плечо. — Прости! Не уходи, пожалуйста!

Том и сам ощутил отчаяние, его сердце колотилось так, словно собиралось улететь от своего хозяина подальше, и Том не мог его за это винить. Он и сам хотел бы оказаться подальше от самого себя. Гарри вообще не понял, что сейчас произошло. Не понял, что другой парень хотел засунуть руку в его нижнее белье и прикоснуться … Он не знал, насколько это неправильно и ненормально, трогать так другого парня.

И не должен узнать.

Темная, больная гниль растеклась по его телу, стиснутому в крепких объятиях. Да, он — мерзкий и больной ублюдок, но разве не это ему говорили все окружающие его магглы в детстве? Это они сделали его таким. Они отравили его! Том должен забыть об этом эпизоде. Гарри всё ещё «взрослый ребёнок», и Том должен вести себя соответственно.

«Ну, может быть, немного позволишь себе приласкать его, но не больше. Только невинные касания…» — робко сказал голос.

Потребность прикоснуться к Гарри поразила Тома своей мощью. Ему было жизненно необходимо прямо сейчас прижать его к себе покрепче, почувствовать его всем телом, убедиться, что ему не почудилось.

Том решительно забрался на кровать с ногами, пока не успел передумать, и улёгся на подушку Гарри, завалив его на себя. Он крепко обнял его и зарылся носом в волосы на его макушке.

— Всё нормально, — соврал он, с непереносимым стыдом и наслаждением поглаживая твердую спину, обтянутую тонкой футболкой, подрагивающими руками. — Я хотел переодеться, но если ты и минуты без меня провести не можешь, я, так и быть, полежу с тобой.

Гарри захихикал ему в шею, вызвав табун мурашек на руках:

— Какой ты самодовольный!

«Другие эпитеты подошли бы тебе гораздо больше. Отвратительный, например. Одержимый. Больной. Трусливый», — заявил другой голос.

— А тебе разве на патрулирование идти не нужно? — Гарри навалился на его грудь, заглядывая в глаза. — Сегодня пятница, значит, ты дежуришь на втором этаже до одиннадцати.

Риддл про себя выругался, вспомнив, что за пределами этой комнаты есть целый мир, в котором у него куча обязанностей. А он уже размечтался, что полежит с Гарри в обнимку, они почитают какую-нибудь книжку, а потом вместе заснут… Совершенно невинные мечты.

Из груди вырвался тяжёлый вздох.

— Сейчас пойду, — ответил он, скользнув ладонью вверх по спине Поттера к шее особенно медленно. Пальцы запутались в густых чёрных волосах, слегка помассировали затылок. Ещё один вздох прозвучал в тишине очень драматично.

Тому внезапно стало смешно от самого себя. Моргана матерь, он ведёт себя, как полный идиот! Он сошёл с ума! Другого объяснения просто нет! Ему не показалось, это не было случайностью — он хотел прикасаться к Гарри, хотел ощущать его рядом с собой.

Том захохотал в голос.

— Что смешного? — полюбопытствовал Поттер.

— У тебя было когда-нибудь такое чувство, — сквозь смех выдавил Том, — что твой мозг превратился в пудинг? Что ты ведёшь себя странно, не так, как обычно, и сам не понимаешь, почему так? Я боюсь себя, можешь себе представить?

Гарри воспринял его вопрос серьёзно и задумался.

— Могу, — наконец ответил он. — Иногда у меня возникают такие мысли, которые пугают. Но тогда я думаю: если я о чем-то думаю, или делаю что-то такое, значит, тому есть причина, и даже если я ее пока не понимаю, это не означает, что её нет. Ты не должен бояться, ты должен найти свою причину, хоть это и нелегко, и тебе станет легче. Смотри глубже, ладно?

На патрулирование Том шёл, не разбирая дороги. Гарри сказал очевидную вещь, но было в его словах что-то такое…

Причина, да? В чём причина? Причина в том, что он больной ублюдок? Или в том, что Гарри — магнит для больных ублюдков?

Как тут можно посмотреть глубже? Куда глубже-то?

Том хотел к нему прикасаться. Абсурдно сильно хотел. Он хотел делать с Гарри такое, о чём и думать нельзя.

— Мистер Риддл, подождите, — вырвал Тома из размышлений зловещий голос декана Снейпа.