Альфарий: Голова Гидры (ЛП) - Брукс Майк - Страница 4

— Жаль этих людей, — сказал светящейся гигант, глядя на обмякшие тела падальщиков вокруг нас. — Но им нельзя было позволить рассказать о том, что они обнаружили здесь, даже если они тебя и не видели. Теперь ты всё, что у меня осталось. Никто о тебе не должен знать.

— Но кто я? — набравшись смелости, спросил я. — И кто ты?

— Я Император, — ответил великан теплым голосом. — Я твой отец. Что касается того, кто ты… Ты мой сын. Ты знаешь, как тебя зовут?

Я посмотрел на него, вглядываясь в сияние.

— Я Альфарий.

Хорус был первым из примархов, которого отыскали; его нашли на Хтонии, всего через три года после начала Великого Крестового Похода. Все записи говорят об этом.

И все они лгут.

Или, скорее, будет справедливее сказать, записи отражают то, что считали истиной те, кто их составлял. Неужели вы думаете, что мой отец, Император, потерявший свои величайшие творения из-за коварства своих врагов, стал бы праздновать повторное открытие первого так громогласно и так торжественно? Это означало бы ещё раз спровоцировать нападение, и мой отец мог потерять единственного примарха, которого ему суждено было найти — на этот раз навсегда.

Нет, мой отец был гораздо хитрее. Со мной повезло, я был единственным остатком его великой работы, вырванной из пасти неудачи. Хорус стал первым признаком того, что многие из нас всё ещё могут жить в глуши галактики и поэтому известие о существовании кого-то до Хоруса могло бы поставить его жизнь под угрозу. Он стал центром сплочения, славной надеждой расцветающего Империума: по-видимому, первым из сынов Императора, кого удалось найти и ему было суждено стать величайшем и умнейшим из всех нас. Эту роль знаменосца я никогда не смог бы исполнить, но иногда я задаюсь вопросом, насколько тяжела ответственность, лежащая на плечах моего брата.

Я, конечно же, наблюдал за ним. Я наблюдал за ним, а он даже не подозревал о моём существовании. Я не спешил раскрываться, даже когда Хорус занял своё место подле нашего отца. Меня нашли относительно быстро, вы понимаете; все мои братья достигли зрелости или почти зрелости, насколько это можно было определить для таких существ как мы, прежде чем наш отец нашел их. Мы, то есть мой отец, Малкадор, Константин Вальдор и я сам, не знали, как на них это повлияло. Поэтому я наблюдал, оценивал и не показывался.

Такова была моя роль.

Но опять же, это мои записи. А все записи лгут.

2. СИГИЛЛИТ

Императорский дворец был ещё на ранней стадии строительства, когда я вернулся туда на борту Императорского золотого корабля — и я говорю вернулся, потому что я действительно провёл своё детство где-то в недрах гор под ним, хотя мой отец никогда не показывал мне, где именно, и сам я этого так и не узнал. Меня не выставили триумфально напоказ, хотя я и чувствовал жгучую радость моего отца по поводу моего появления. Вместо этого меня поспешно отвели в отдельную комнату и сказали, что моё присутствие, само моё существование, должно остаться строжайшим секретом.

— Но разве команда Твоего корабля не заговорит? — спросил я. Император покачал головой.

— Они ничего о тебе не вспомнят.

Я согласился. Люди склонны принимать большинство вещей, которые говорил мой отец. Дело не в том, что Его слово — закон, хотя это и бесспорно. Вернее будет сказать, что Его слова — истина. Вы конечно понимаете, что то, что Он сказал, должно быть правдой. И если, по каким-то меркам, это вдруг не будет являться истиной, то вы можете быть уверены, что будут предприняты все шаги, чтобы сказанное стало правдой. Таким образом, мой отец построит мир в соответствии со своими желаниями.

Много я и не ожидал, но, честно говоря, думал, что мой отец хотя бы проведет со мной некоторое время, чтобы объяснить, кто я и как таким стал. Тут я ошибался, ибо Император по самой своей природе часто отсутствовал. Терра ещё не была полностью приведена к согласию, а в тех регионах, которые на практике уже были к нему приведены, «согласие» все равно присутствовало лишь в теории. Вместо отца меня чаще всего обучал Малкадор Сигиллит.

Волчий Король, во время одного из своих редких приступов юмора, к которому я был причастен, однажды предположил, что Малкадор, возможно, был частью души нашего отца, которую Он намерено отделил от себя, чтобы поручить ей разбираться со всевозможными рутинными делами. Я понимал, с чего так решил Русс, потому что наш отец был живым воплощением силы и славы, мощь которых не поддавалась никакому описанию, а Малкадор же, казалось, был сделан из пыли, такой же холодной и сухой, как та, в которой меня нашли на плато Жаринам. В то время как знание и мастерство Императора кажутся Его врожденной особенностью, Малкадор производил впечатление человека, который обрёл свою мудрость путем многолетних исследований. Он человек деталей. Большого количества сухих и скучных деталей.

Прошу вас, обратите внимание, что я говорю это не для того, чтобы высмеять или принизить его значение. Мы пренебрегаем деталями на свой страх и риск. Я осмелюсь сказать, что Малкадор так же важен для Империума, как и мой отец.

Я помню, как Малкадор впервые вошел в мои покои. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я оценивал его и он, я уверен, делал то же самое. Я сделал вывод, что он не желает причинить мне вреда, но я чувствовал в нём силу. Она была тщательно скрыта, в отличии от моего отца, но тем не менее он ей обладал. Если бы от меня потребовалось убить его, в то время я не знал, как бы это сделал.

— Я здесь, чтобы учить тебя, — сказал он наконец.

Я кивнул, чтобы показать, что понял и принял это.

— И чему ты меня научишь?

— А чему по-твоему тебя нужно учить? — спросил он и его темные пронзающие глаза уставились на меня. Он смотрел словно хищник на добычу, оценивающе, чтобы понять, в каком направлении она собирается бежать.

Это была проверка.

— Я должен наблюдать и учиться, — ответил я. — Прошло совсем немного времени с тех пор, как меня нашли, но я уже росту телом и умом. В моей комнате было несколько текстов и теперь я лучше понимаю окружающий меня мир. В основном из них я узнал, насколько я необычен. Я должен наблюдать и понимать.

— Ты должен наблюдать, понимать и действовать, — поправил меня Малкадор. — Ты — главная тайна, но от тебя не будет пользы, если ты не будешь действовать, — он подошел к столу, на котором были расставлены игральные фигуры и сел, тяжело вздохнув. — Император открыл себя миру, потому что должен. Он на виду. Я на виду. Константин Вальдор на виду, — он склонил голову набок и посмотрел на меня с легкой усмешкой. — Вальдор ещё не знает о тебе. Посмотрим, как долго ты сможешь сохранять это в тайне. Считай это проверкой.

Я кивнул. Благодаря имеющейся у меня информации я уже знал о Константине Вальдоре и Легио Кустодес. Я подозревал, что мне предстоит узнать гораздо больше.

— Ты скрыт, — продолжал Малкадор. — Ты… ты можешь быть… тайным щитом. Мечом во тьме. Оружием, удара которого не ожидают наши враги, потому что их внимание сосредоточено на нас. Ты сделаешь всё, что должен, чтобы сохранить то, что мы построили, даже без приказов, даже если… — он замолчал и вздохнул. — Не таким должен был быть твой путь, но именно так тобой распорядилась судьба. Всеми нами распорядилась, если уж быть точнее.

Я был заинтригован тем, какова была моя дальнейшая судьба, но сохранил молчание. Если Малкадор не будет вдаваться в подробности, то я смогу вернуться к этой теме и спросить его и тогда он ответит. А может и нет. Если же он продолжит говорить, то, возможно, сам даст мне информацию, о которой я и не помышлял спросить.

Вместо этого он постучал по доске.

— Подойди, садись напротив. Полагаю, ты уже ознакомился с правилами игры.

— Да, это так. Она называется регицид, — ответил я, сделав как он просил.

— Легко обучиться, но трудно овладеть, — ответил Малкадор. Мы были в метре друг от друга и я чувствовал его дыхание, такое же пронзительное, как и его глаза. — По крайней мере, это справедливо для большинства людей. Подозреваю, что у тебя все будет по-другому. Давай выясним.