Приручить Лису, или Игра для дознавателя (СИ) - Александрова Евгения - Страница 46

Но к счастью, разум туманился. Всё уходило прочь, всё неважно. Есть он, живой, горячий, отчаянный. Есть я, и я хочу эту близость, хочу стереть всё, что было прежде. Хочу, чтобы было нежно. Страстно. Сладко. Целиком. Чтобы пропало всё другое. Всё забыть.

Я растворялась в его умелых руках, в жадных объятиях, согревающих, сводящих с ума поцелуях. Безумие! И, когда не осталось между нами уже ничего, никакой одежды, только голая кожа, обхватила его щиколотками, заставляя наконец стать ещё ближе. Еще! Вот так…

Мы сплелись в такой тугой клубок, что не понять, где мое, где его. Хотелось кричать от его резких и сильных толчков, но я краем сознания еще помнила, где мы, и только глухо стонала, кусая его за плечо. Остро, до предела чувствовала каждое его движение, и будто ощущала его эмоции как свои. Жажду обладать, аромат страсти, яростное, невозможное наслаждение – сладкое до греха. Не разобрать. Плевать!

Путались на постели мои волосы, лезли в лицо, и я снова искала губы Дареса, чтобы удержаться от очередного крика. А он подхватил меня за поясницу, стиснул пальцами, впиваясь в мои ягодицы и доводя до неистовства.

Не помня себя, я вновь бросила Дареса на спину, обхватила бедрами и испытала изматывающее, опустошающее наслаждение – до дрожи в каждой частице, до низкого долгого стона. И мое удовольствие будто вдвое передалось Даресу, он прижал к себе до боли, прорычал гортанно, содрогаясь, не желая выпускать меня ни на миг.

Мы перестали быть одним целым. От пережитого всё тело потрясывало, мелко дрожали ноги. Я затихла, легла ему на грудь, впилась пальцами в его плечи. Поцеловала губы. Припухшие, точно налитые кровью. Приподнялась самую малость, еще касаясь грудью его грудь.

Я провела ласково подушечками пальцев по его шее, подбородку, вдоль скулы и выше, где уже сходил синяк от моего удара и почти зажили ссадины. Замечая, как Дарес следит за мной своим внимательным и пробирающим взглядом, в котором еще плещется страсть

В груди потянуло дурацкой нежностью, о которой я успела позабыть за несколько лет. Я ведь знала, что это больно. Больно потом обрывать эту привязанность и тягу.

Дарес поймал меня за руку, будто больше не желал такой опасной ласки. Я отпрянула от него, попыталась вывернуться, но не успела. Он придавил, поймал за талию и уложил рядом, нависая сбоку и тяжело дыша. Не хотелось признаваться, как безумно притягательно пахнет от него и в какую ловушку я, похоже, окончательно влипла.

– Хочешь теперь сбежать? – прошептал он, удерживая тяжелую ладонь на моем животе.

Кажется, ему нравилось смотреть, как я дышу, как прикусываю губу, силясь снять ручищу прочь. Хотела просто сделать вдох, но вышло как-то судорожно и нервно. Я схватила его за руку, наконец стащила прочь, отвернулась, оставшись лежать рядом, касаясь спиной и боком его горячего, обжигающего тела.

– Не знаю.

Дарес мягко погладил меня по спине, плечу, волнующе коснулся живота и груди, и по телу снова бежало тепло.

– Я знаю.

– О да. Ты же великий и ужасный эмпат, – шепнула зло.

Я сама ненавидела себя за эти противоречивые, рвущие душу чувства. Быть здесь с ним, чувствовать себя неприлично счастливой, держать его руку на своем теле, касаться пальцев, кожи… И одновременно – бежать, сохранить себя, сберечь свое проклятое сердце, ведь это не впервые для меня: влюбляться вот так. Глупо. Безрассудно. Снова – не в того.

– Не только поэтому. Я сам был такой же. Сложно быть доверчивым – он сжал мое плечо, – когда тебя воспитывает не родительская любовь, а страх и ужас. Знаешь, почему ты любила не тех, кого стоило? – прочитал он мои мысли. – Удобно выбрать того, с кем точно ничего и никогда не выйдет. Убедиться лишний раз, что мир предсказуем и нет никакой любви. Скажи, что я не прав, Майлис Вайолетт Арден.

Передо мной пронеслись воспоминания из детства. Папа, вечно отсутствующий и холодный, чью любовь я так бездарно пыталась завоевать. Мать, что начала пить и забыла о существовании родной дочери. Откуда мне было верить в искренние чувства?!

Я научилась только выдумывать.

Но отвечать откровенно не хотелось.

– Перестань меня лечить, – я буркнула, уткнувшись в локоть. – Умник… Ты мало что обо мне знаешь.

– Преступно мало, – согласился Дарес, приподнимаясь и привлекая меня к себе.

Мое тело тут же отозвалось на его прикосновения, стоило вспомнить, что только что между нами было. И этот его взгляд, аромат разгоряченной кожи. Дарес обнял ладонью мое лицо, поцеловал снова. Как он сказал?

Преступно… нежно.

Хотелось, чтобы это мгновение тянулось вечно.

И чтобы больше потом ничего-ничего не было.

– Ты похожа на зверька, который попал в капкан, и ему страшно, – произнес Дарес проникающим в душу шепотом.

Сладким, обманчивым, завораживающим и утешающим сразу.

– Очень страшно, – призналась я вдруг с попыткой улыбнуться.

Откровенность пугала. Все эти слова, чувства, мысли! От мужчины, который привык играть жизнями других. Ни с чем не считаясь.

– Если тебя это успокоит, я тоже никогда прежде не был женат.

Я все же улыбнулась. Хотелось дерзко и уверенно, но вышло со слабостью. Я чувствовала, что с каждым мигом теряю себя прежнюю. Ужасно, ужасно опасно.

– Хватит. Ничего… не говори, – произнесла я одними губами.

– Даже то, что…

– Замолчи.

Прижав палец к его губам, я снова повернулась на бок, позволив ему обнимать со спины. Сложно было справиться с возникшим волнением, но я сделала глубокий вдох.

Надо хотя бы попытаться – поверить. Иначе зачем это всё?

Мы проспали всё утро. Только звук голосов откуда-то снизу разбудил меня, и я приоткрыла глаза. Спихнула с себя руку Дареса, которую тот по-хозяйски расположил на моей талии. Его щетина слабо покалывала мне спину. Я осторожно отстранилась и повернулась к нему. Дознаватель спал как убитый.

Вот как! Великий следователь и бывший наемный убийца, чующий каждый шорох, дрыхнет и даже не замечает, что я его разглядываю. А разглядывать было что. Я едва удержалась от желания погладить пальцами его мышцы. У него были очень красивые плечи и шея, которую почему-то захотелось пощекотать. Грудь с небольшой дорожкой темных волос, идущих вниз. Легкое пуховое одеяло сползло на пояс, позволяя рассмотреть и низ подтянутого живота.

Но когда мой взгляд вернулся к его лицу, я вздрогнула от ясного голубоглазого взгляда с затаенным смехом в глубине. Ну конечно! Почуял мой интерес. И будто знал, что я захочу увернуться – в тот же миг настиг меня и повалил на спину.

И я только успела подумать, что как это всё буднично, ведь мне не впервые просыпаться не одной, я делила постель с разными мужчинами, но Дарес коснулся моих губ – и я снова пропала. Его пальцы нежно огладили щеку, он убрал волосы, выдохнул. Голова закружилась от незнакомой раньше слабости.

– Отпусти… ты тяжелый, – проворчала я тихо, не признаваясь, что тяжесть его тела была приятной, как и каждое прикосновение.

Дарес приподнялся с улыбкой. Но как только я попыталась выскользнуть, повернулась, он нахально схватил меня за ногу, навалился снова, жарко целуя изгиб бедра, скользя ладонью выше до поясницы. Казалось, ширины его рук хватит, чтобы обхватить меня двумя ладонями.

Я уткнулась лицом в мягкую подушку, осталась лежать на животе, чувствуя себя беспомощно и одновременно безумно желанно. Но едва его рука прошла по спине выше и легла на бок, я схватила своей и сжала изо всех сил.

Дарес опустился на меня сверху, прошептал:

– Я же чувствую, что тебе хорошо.

– Это слишком, – проворчала я в подушку.

Он высвободил ладонь и медленно с нажимом провел пальцами по моей спине, наверняка разглядывая вытатуированные узоры вдоль позвоночника, их у меня было немало. От основания шеи до поясницы шел мудреный рисунок из сплетенных между собой растений и цветов. Я тогда хотела принадлежать Лесу. Единственному, чему я верила. Дающему силу.