Щепотка пороха на горсть земли (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 1

Annotation

Рождественская губерния велика и неспокойна, и сил сыскной полиции на все ее медвежьи углы не хватает. Поэтому расследовать убийство в тихий городок со звучным названием Шналь отправляется бывший флотский офицер, а ныне — вольный охотник за головами Дмитрий Косоруков.

На здешних холмах пасутся мамонты, градоначальницей местные жители избрали себе девчонку двадцати лет, в лесу можно запросто встретить чжурского шамана и попасть на зуб упырю. И если бы только этим ограничивались странности тихого городка.

Шналь и его хозяйка Анна Набель готовы открыть заезжему охотнику свои тайны. Вот только что они попросят взамен?

Щепотка пороха на горсть земли

Глава 1. Одинокий всадник

Глава 2. Перекати-поле

Глава 3. Маленький большой человек

Глава 4. Снова в седле

Глава 5. Пресловутый прииск

Глава 6. Открытый простор

Глава 7. Танцы с упырями

Глава 8. Ведьма с востока

Глава 9. Большое ограбление банка

Глава 10. Искатели

Глава 11. Волчье логово

Глава 12. Старый шаман

Глава 13. Мертвец

Глава 14. Плохой день Дмитрия Косорукова

Глава 15. Хороший, плохой, злой

Глава 16. Легенда дикого востока

Глава 17. Предложение

Эпилог. Найдешь друга — обретешь сокровище

Щепотка пороха на горсть земли

Дарья Кузнецова

Глава 1. Одинокий всадник

Впервые увидев живого мамонта, Дмитрий Косоруков размашисто перекрестился, хотя никогда не был истово верующим, а Божьему заступничеству предпочитал пару надежных револьверов. Но тут вышло как-то само собой, потому что воспитание не позволило в голос материться, стоя посреди вокзала, а крестное знамение вряд ли могло кого-то задеть. Зато спешащие люди, привычные к такому зрелищу, быстро задели самого Дмитрия, пришлось брать себя в руки, поправлять висящую на плече сумку и шагать по платформе в широком ручье пассажиров. Но на стоящее в отдалении диковинное чудовище он нет-нет да и поглядывал — с опаской, любопытством и ожиданием.

Сложно сказать, чего именно он ждал от зверя.

Вряд ли того, что огромное чудовище, покрытое коротким ежиком стриженой бурой шерсти, исчезнет подобно видению: о реальности этих гигантов Дмитрий прекрасно знал и до этой поездки. Любой офицер знал, потому что из мамонтовой шерсти шили отличные шинели, теплые и ноские. Но знать — одно, а видеть своими глазами чудовище не меньше двух саженей в высоту — совсем не то же самое.

Скорее, Дмитрий ждал, что громадине надоест мельтешение под ее брюхом, и вот тогда…

Но мамонт невозмутимо потряхивал большой шишковатой головой со спиленными бивнями, отгоняя мух, лениво тягал хоботом пучки сена со стоящей тут же тачки и неспешно пережевывал, игнорируя человеческую суету вокруг громадной тяжелой трехосной телеги, на которую грузили тюки и ящики.

Второй мамонт, еще больше первого, попал в поле зрения, когда Дмитрий миновал небольшое обшарпанное здание вокзала станции. Гигант тянул крытый фургон и выглядел столь же сонным и ленивым, как первый. Он уже не стал неожиданностью, но Дмитрию подумалось, что привыкнуть к этому будет сложно.

Мысль мелькнула и ушла, потому что наконец открылся вид на привокзальную площадь, и стало понятно, что с выводами он поспешил.

Большой железнодорожный узел Хинга, через которую проходила Великая магистраль, связавшая длинной прочной нитью восточные и западные моря, была для Косорукова перевалочным пунктом. Конечная цель его пути, медвежий угол со звучным именем Шналь, лежала в стороне от надежных дорог и больших городов, а эта станция была к ней ближайшей. Дальнейший путь предстояло проделать на лошади, которую для начала требовалось найти.

Хорошая новость состояла в том, что они здесь тоже были. В стороне под приметным, свежевыкрашенным полосатым черно-желтым столбом стояла пара извозчиков с потертыми дрожками и дремлющими, невзирая на шум и гвалт, лошадьми. В толчее виднелись всадники, через площадь катилось несколько разномастных экипажей, вдоль дальнего края площади пара серых рысаков с достоинством влекла черное ландо, блестящее свежим лаком и кожей, которое издалека казалось новеньким и чистым.

А вот плохая… Впрочем, нет, что плохого в любви местных к мамонтам? Дмитрия это никоим образом не касалось, только стало понятно, что привыкать придется быстрее: гиганты с хоботами служили тут главным гужевым транспортом, который еще даже не начали сменять автомобили. Они тягали фуры и омнибусы, и их было много. Скорее по общей массе, конечно, чем по количеству, потому что всего шесть, но…

О том, что шерстистых громадин разводили именно в этих краях, переняв манеру от желтокожих дикарей, Косоруков действительно забыл. Как и о самих дикарях чжурах: война была не с ними, с империей Чинь, а племена… Да что племена. Кого они волнуют. Даже когда кто-то из вождей решал присоединиться к одной из сторон, от них, по рассказам пехотных, было больше вреда, чем пользы. Только как проводники и годились, да и то толковый воздушник легко мог заменить их знания.

Косоруков скривился, надвинул шляпу пониже, чтобы закрывала лицо от палящего солнца, и двинулся через площадь, прикидывая, к кому лучше обратиться с вопросом — то ли к лоточникам, то ли…

Вопрос решился сам собой, когда дорогу ему заступил немолодой городовой в форменной фуражке и пропыленном холщовом кителе, из гвардейских унтеров.

— Городовой Петров, — назвался он, тронув фуражку. — Вы, сударь, в город наш по какой надобности?

— Здравия желаю, — ответил тем же жестом, — Косоруков, Дмитрий Михайлович, лейтенант его императорского величества флота в отставке, ныне — вольный охотник за головами.

— И по чью же душу вы в наших краях? — заметно потеплевшим тоном уточнил городовой. — Неужто в наш спокойный город?

— Дальше, — Дмитрий махнул рукой в сторону солнца. — Тут-то, гляжу, спокойно.

— Да уж, спокойно. Так уж спокойно, что и не знаешь, как быть, — разворчался он.

В лице скучающего городового Дмитрий нашел неиссякаемый источник сведений, не всегда полезных, но разнообразных. Петров жаловался на бандитский разгул, впрочем обычный для всей губернии в мутное послевоенное время, на сухую жару, стоявшую уже третью неделю, на подскочившие цены на коровье молоко, а мамонтовое не всякий раз пить сможешь, на…

Косоруков насилу отделался от него минут через десять, но зато теперь знал, где можно взять лошадь внаем, где ближайший участок, в котором можно получить на руки розыскные листовки, где — недорого и хорошо пообедать, а где — взять провизию в дорогу без риска нарваться на гнилье. Со слов Петрова, конечно, но он же и сам с глазами, выберет как-нибудь.

И если с провизией и обедом расчет оправдался, то с лошадью все оказалось не столь радужно. Давал хозяин всего трех кляч, а просил за них, включая залог, — как за горячих верховых лучших кровей. Сторговаться за те деньги, которых лошади действительно стоили, не вышло, но переплатил Косоруков в итоге немного и больше за собственное нетерпение: не хотелось шататься по городу в поисках других, более приличных вариантов. Да и много ли ему от этой лошади надо — дневной переход. Гнедая была вислозадой, с длинной слабой спиной и короткими ногами, всех достоинств — точеная голова на длинной шее, словно приставленная от другого тела. Ее даже звали Зорькой. Кому вообще могло прийти в голову назвать лошадь Зорькой?..

Городом Хинга оказалась небольшим, но просторным, с широкими улицами и низкими домами в окружении деревьев. Из-за сухой погоды над мостовой висела тонкая серая пыль, она скрипела на зубах, оседала на коже и покрывала все вокруг тонким белесым налетом, отчего город казался выцветшим и блеклым. Да и не только город, лес вдоль широкой укатанной дороги — тоже.

Солнце начала лета в Рождественске обжигало, но грело плохо, потому что ледяной ветер с моря еще не переменился. Вот во второй половине лета, когда потянет с суши, город раскалится до невозможности спокойно выйти на улицу, а пока там часто пригождалась куртка. Здесь же, в глубине материка, лето уже давно воцарилось и дышало сухим жаром. Неизвестно, что хуже.