Проданная (СИ) - Семенова Лика - Страница 56

Невий отстранился и резко обернулся в сторону выстрела.

Я тоже посмотрела в сторону выстрела, как и все. Наемники направили лучи фонарей через мост, выхватывая из темноты одинокую фигуру. Глаза наполнились слезами. Я обессилено обмякла и съехала по стене — ноги не держали. Я рыдала, сотрясаясь всем телом, громко всхлипывала, но ничего не могла с собой поделать. Я уже не владела собой. Весь накопившийся в груди страх вылился в истерику, которую я не позволяла себе эти дни.

Я яростно терла глаза, чтобы не застилали слезы, но они лились непрерывным потоком.

Вселенная сжалилась надо мной. Она вернула его. Я верила. Даже когда отчаивалась, все равно верила. Я впервые видела Квинта в мундире. Свет фонарей отражался в металлических накладках на груди, облекая фигуру мистическим сиянием. Или мне так казалось от слез.

Я увидела, как охранники отступили от ублюдка и поклонились. Рядом согнулся Огден. Лишь Невий не склонил головы. Жаль, я не видела его лица… Но судя по тому, как он застыл, он был в шоке.

Невий похоронил отца. Сиюминутно. В тот самый миг, когда получил скорбное известие. Потому что хотел этого. Мы всегда охотно верим в то, чего очень хотим. Подгоняем события, отмахиваемся от сомнений. И, опьяненные везением, позволяем себе обмануться. Как прав был Варий, сказав, что мальчишка любуется собой больше, чем нужно. Он мнил себя самым умным. Но на деле был лишь избалованным скользким ублюдком.

— Отойди от нее!

От звука знакомого голоса меня снова душили слезы. Я чувствовала себя опустошенной, размякшей, слабой настолько, что была не в силах подняться на ноги. Но такой счастливой, какой не чувствовала себя никогда. Я понимала, что теперь закончился этот кошмар. Если у счастья есть предел — то в эту минуту я его достигла.

Казалось, Квинт еле сдерживался. Едва ли я когда-то слышала в его голосе такие ноты. Резкие, рычащие.

Невий медленно поднял руки, демонстрируя открытые ладони, сделал несколько шагов в сторону моста, поравнялся с наемником и в мгновение ока выхватил из его кобуры пистолет. Развернулся, прицеливая мне в голову, но тут же выронил, потому что воздух вновь прорезала красная вспышка, и ему оцарапало зарядом кисть. Пистолет с грохотом упал на железо.

Квинт подался вперед:

— Еще одна попытка, и я буду стрелять в ноги. Отойди от нее.

От этого тона даже меня пробрало холодом. Не подчиниться было просто невозможно. Казалось, будто предельно сжалась жесткая пружина и вот-вот разожмется с невиданной отдачей.

Невий согнулся пополам, с громким стоном прижимая к себе раненую ладонь, но тут же подобрал пистолет и теперь, зажав обеими руками, уже целил в отца.

— Вы мертвы! — Оружие в его руках ходило ходуном. — Мертвы! Я видел протокол! Вы мертвы!

Он вышел вперед, к самому мосту, стараясь сократить расстояние. Казалось, он уже не контролировал себя. Но меня скорее шокировало то, что наемники бездействовали. Вместо того, чтобы вдвоем скрутить ублюдка, они стояли и смотрели, не решаясь коснуться своего высокородного господина.

Невий спустил курок, красный луч прорезал пространство слишком далеко от Квинта. А тот не шелохнулся. Даже опустил оружие. Снова выстрел, который на этот раз ушел вниз.

Квинт лишь покачал головой:

— Видишь, сын, надо было пойти в военный корпус. Ты даже не можешь пристрелить отца… — в голосе слышалась желчь вперемешку с глубоким разочарованием. — Ты бы знал, что в этом оружии смещен прицел. Ты бы знал, как ставить руку. Ты бы знал, что существуют простые ситуации, где надо действовать силой, а не изворотливостью. Или твоей силы хватает лишь на то, чтобы травить и бить женщин?

— Это не женщина — это грязная рабыня!

Квинт резко поднял руку и выстрелил. Заряд прожег штанину Невия по касательной, и тот поджал ногу.

— Это моя женщина, которая носит моего ребенка.

— Ублюдка!

Снова выстрел, и теперь Невий поджимал уже другую ногу.

— Изворачивайся, сын. Ведь это ты умеешь лучше всего. Или попроси помощи у его высочества. Прямо сейчас. Вы так неразлучны. Ведь именно в нем ты видел решение всех своих проблем. — Квинт опустил оружие, покачал головой: — Положи пистолет и отойди.

Я слышала боль в каждом слове. Квинт был раздавлен поступками сына. У всего есть предел. Но больше всего на свете я хотела сейчас обнять его, прижаться изо всех сил.

Удивительно, но Невий подчинился, только пистолет полетел в пропасть. Ублюдок снова демонстративно поднял руки и отступил.

Квинт убрал оружие, ухватился за ванты проклятого моста, проверяя прочность, пошатал перила. Ступил, и тот прогнулся, угрожающе заскрипел. Я перестала дышать. Квинт был самым тяжелым, но двигался на удивление ловко.

Уже через несколько мгновений он был рядом и обнимал меня, прижимал к металлическим накладкам. А я снова заливалась слезами, цеплялась за мундир, и твердила только одно:

— Я знала. Я верила.

Он поцеловал меня в висок:

— Ты умница. Я тебе говорил, что всегда возвращаюсь к тем, кого люблю. Люблю. Тебя. Вас обоих.

Повисла удушающая тишина. Казалось, наемникам и Огдену было неловко. А Невию… на Невия было плевать — он загибался от боли.

Я обняла со всей силой, на которую была способна:

— Я люблю вас, мой господин.

— Квинт. Я тебе больше не господин. — Он поцеловал меня в макушку: — Больше не господин.

Квинт отстранился, обращаясь к наемнику с целой рукой:

— Фринос, активируй маяк. Пусть пилот подгонит корвет в доступную зону. И отследите тот, который пилотировал я.

Фринос кивнул:

— Будет сделано, мой господин. — Он помялся: — Все будут счастливы, что вы вернулись.

Квинт кивнул, перевел взгляд на второго:

— Крэп, доплата за ранение.

Теперь склонился раненый. Он казался вполне довольным.

— Благодарю, мой господин.

Как же мне было спокойно. Я стояла, прислонившись спиной к стене, и больше ни о чем не думала. Больше не было сил ни на радость, ни на горе. Но теперь я в полной мере чувствовала, как пульсирует от боли покалеченная нога. Ничего. Тимон все вылечит. Я даже не сомневалась. В ушах шумело, сознание плыло. Как же я устала за эти дни. И как мучительно я хотела пить… Надеюсь, в корвете найдется вода.

— Господин Невий!

Крик Огдена вывел меня из липкого оцепенения. Затем последовал оглушающий грохот. Квинт и наемники уже бежали за угол. Я пошла следом — больше не хотела оставаться одна.

Я увидела Квинта лежащим на настиле, почти по пояс в огромной развороченной дыре. Наемники светили фонарями и удерживали его за ноги. Я посмотрела в щели и ужаснулась: Невий и Огден висели над железной паутиной, держась за руки, а Квинт удерживал обеими руками сапог Огдена, стараясь их вытащить.

Невий пытался сбежать. И провалился в темноте.

Мне было не жаль их. Вру — паук оказался чуть лучше, чем я о нем думала. Но на Невия я смотрела с равнодушным спокойствием. Нет. И здесь не так. Во мне боролись смешанные чувства. Я бы искренне хотела, чтобы от него осталось только кровавое месево, там, внизу. Я бы не ликовала, но чувствовала глубокое удовлетворение. Но он был сыном Квинта, а я бы не хотела, чтобы тот страдал от такой утраты. Какой бы он ни был — он сын.

Висела гнетущая тишина, прорезаемая скрипом железа. Наемники вытянули Квинта. Нужно было закинуть ступню Огдена на край, чтобы зафиксировать. Дернули, но не вышло.

Я только сейчас поняла, что Невий заливался слезами. Все облетело. Теперь он был обычным избалованным мальчишкой, которому страшно.

— Отец!

Я не узнавала его голос.

— Простите меня, отец!

— Я прощу тебя. Только держись.

Квинт сделал еще одну попытку зафиксировать ногу паука, но сапог опять сорвался.

Невий взвизгнул, как девчонка:

— Я больше не могу!

— Держись. Справа перекрытие, попробуй дотянуться до него. Только не раскачивайся.

— Хорошо, отец.

Квинту удалось зафиксировать сапог на краю, пробы перехватиться, но в этот самый миг нога Огдена выскользнула, и оба с криком сорвались вниз.