Моя мачеха - землянка (СИ) - Коротаева Ольга - Страница 32

Точёный торс, будто высеченный из сияющего белоснежного камня талантливым скульптором, переливался перламутровой кожей и поражал идеальными пропорциями. Только сейчас я вспомнила, что на теле иха заметила шрамы. Они не бросались в глаза и напоминали паутинку или кружево. Какие-то больше и заметнее, другие таяли неясной сетью.

«Бог ты мой… — Я облизала враз пересохшие губы. — Сколько же раз его ранили?»

В груди всё сжалось от сочувствия, и тень вины стала ещё мрачнее. Но, зажмурившись, я лишь сильнее прижала к себе ворох ткани. Надо сейчас же пойти к иха и объяснить своё поведение стрессом. Но ноги не шли! А вредина память продолжала подкидывать картинки. Как Такет коснулся моей шеи, провёл пальцами по метке. Как изумрудные глаза мужчины потемнели до малахитового оттенка. По телу прокатилась волна жара, а обоняние уловило приятный мшисто-пряный аромат с лёгким оттенком сладости и железа.

Так пахло от моего второго мужа.

Поймав себя на желании уткнуться носом в одежду Такета, я топнула и проворчала:

— Куда собралась? Хочешь отнести это Такету? Думаешь, иха спать не сможет без изрезанных тряпок?! Или хочешь ещё разок взглянуть на пресловутые кубики пресса на идеальном теле?

Стоило произнести это вслух, как стало гораздо легче. Будто сказанное лишало магии некое заклинание, витающее в воздухе. Я поняла, что считаю Такета не просто красивым, а ещё и умопомрачительно сексуальным. Улыбнувшись, я свалила ношу в угол комнаты и вперила руки в боки.

— Это всё из-за воздержания! Эдан бросил меня, улетев к звёздам, а я продолжала хранить мужу верность, даже ни с кем не встречалась. Вот и накатило… Побуду-ка я здесь, пока не пройдёт приступ нимфомании!

Но отсидеться мне не дали.

— Ро-о-о-о-за!

Услышав детский крик, я невольно подскочила и вылетела из комнатки, будто ошпаренная. Заметалась по покоям в поисках мальчика.

— Где ты? Айк! Я здесь!

Мы столкнулись в очередных дверях, и ребёнок обнял меня так крепко, что перехватило дыхание. Я растерянно посмотрела на трясущиеся плечики и погладила по светлым волосам. Кажется, он разрыдался, и от этого защемило в груди.

— Тс-с-с… Я в порядке, — произнесла ласково. — А ты не пострадал? И где Барс?

— Рад, что ты обо мне вспомнила после того, как бросила, — недовольно проворчал кот. Он важно прошёл мимо нас и сел посреди комнаты. — Хотя, признаюсь, удивлён.

— Не бросала я тебя, — огорчённо покачала головой. — Спасти хотела…

— Так я это и сказал, — шевельнул он ушами и, игнорируя меня, принялся вылизываться.

— Обидчивый какой, — хмыкнула. Что-что, а кот умел разрядить обстановку. Взъерошила шевелюру успокоившегося Айканара. — Спасибо, что подсказал отцу, где меня искать. Он прилетел очень вовремя. Может, отпустишь меня?

Мальчик снова всхлипнул и, помотав головой, прижался ко мне ещё сильнее. Я растерянно погладила его по голове.

— Даже на минутку? Что же такое?

— Ничего особенного, — соизволил ответить кот и снова отвернулся. Пробурчал: — Мы тебя похоронили, а в остальном всё замечательно.

— Да объясни толком, почему так себя ведёшь, — разозлилась я. — А потом будешь дуться.

— Сама не понимаешь?! — взвился кот. Глаза засверкали, рыжая шерсть встопорщилась, разве что искры не сыпались. — Мы переживали, что навсегда потеряли тебя, двуногая! Так испугались, что даже лететь было не страшно. Или я начал привыкать… Впрочем, неважно.

Кот продолжал наступать и, недовольно подёргивая распушённым хвостом, стриг ушами.

— Ты только о себе думаешь! Умерла бы и всё… А нам что прикажешь делать? Мне! Я кот, между прочим. Кто бы меня кормил, гладил и исполнял все прихоти?!

Я невольно улыбнулась его «праведному гневу» и подсказала:

— Айканар?

— Да… — на миг опешил кот, но тут же снова прижал уши. — А его кто бы любил?!

Можно было бы продолжить шутить и ответить «ты», но у меня язык не повернулся. Барсилий увидел то, на что я старалась не обращать внимания. За время, что я провела в замке, мы сблизились больше, чем бы мне хотелось.

Ответила тихо, но твёрдо:

— Я буду любить Айканара из любой точки Вселенной.

«Как и моего Доминика».

Мальчик вдруг отстранился и, пронзив меня зеленью взгляда, попросил:

— Не уходи. Поклянись, что никогда меня не бросишь!

Слова застряли у меня в горле.

Я понимала, что моя роль жены иха лишь временная. Когда выяснится, кто именно собирался похитить мальчика, землянка будет не нужна. Скорее всего, брак оспорят. На радость отвергнутым лини метка окончательно растает, и Такет снова станет свободным для выгодной партии. И я старалась не обращать внимания на неприятное чувство, возникнувшее в груди при этой мысли.

Присела на корточки и заглянула в глаза ребёнку.

— Я здесь чужая.

— Для меня ты не чужая, — горячо возразил он. — Наоборот!

Он замолчал и прикусил губу, глянул исподлобья и вдруг выпалил:

— Дети со мной не играют, потому что я иха и должен стать главой клана. Магистр лишь поучает. А отец…

Осёкся и, отвернувшись, спрятал слезу. Но я и так понимала, о чём Айк хотел сказать. У мальчика не было детства, так же как у Такета. Обоим пришлось рано повзрослеть. Научиться относиться к окружающим с недоверием. И, судя по переплетению интриг, это было жизненно необходимо.

Вот только и внутри семьи не было взаимопонимания. Такет, не получивший любви от своего отца, не был способен передать её сыну. Поэтому мне так легко удалось войти в сердце мальчика. Стать для него особенной. Ребёнок искренне радовался всему, что мы делали вместе. Впитывал время, проведённое в играх, будто измученная без дождя земля. Жадно и без остатка.

И в момент, когда моей жизни угрожала серьёзная опасность, осознал, что не хочет терять мачеху-землянку.

Я сморгнула непрошеную слезинку и, улыбнувшись, преувеличенно бодро закончила за Айка:

— Отец тебя тоже очень любит. Только его чувства спрятаны о-о-очень глубоко. Но это исправимо! С сегодняшнего дня мы привлечём его к нашим играм, как до этого Эронда.

Когда прозвучало имя иха, позвавшего меня на королевскую охоту, а потом исчезнувшего, наступила тишина. Я не могла отделаться от подозрения, что он причастен к нападению, поэтому хотелось немедленно рассказать всё Такету. Ведь в момент, когда мы вернулись, все мысли были лишь о крови.

Да! Надо узнать, где сейчас Эронд. Вдруг он тоже замешан в заговоре?

Только я посмотрела в сторону двери, как перед внутренним взором снова появилась картинка полуобнажённого мужчины с длинными серебристо-белоснежными волосами. И решимость пропала. Я упрямо мотнула головой — не век же мне от мужа прятаться? — и предложила:

— Начнём сегодня же вечером! Идём, обрадуем твоего папу.

С ребёнком мне будет проще встретиться с Такетом и поговорить с ним, не отвлекаясь на лезущие в голову глупости. Спросить об Эронде, а заодно извиниться за своё поведение и поинтересоваться здоровьем моего второго мужа. Да, я помнила, что у драконов невероятная регенерация, но иха рухнул на деревья, едва не превратив себя в игольницу.

Протянула ладонь, и мальчик испуганно отшатнулся:

— Ты ранена?!

— Ох… — Я тут же завела руки за спину и виновато призналась: — Нет. Это кровь твоего отца. Я не успела смыть.

На самом деле это было не совсем так. Я тянула с этим, не решаясь на кощунство. У меня в голове не укладывалось, как можно просто помыть руки. Это же не грязь, а редкий образец шестьсот тринадцать!

Лаборант во мне взывал к бережному отношению к попавшей на мою кожу драгоценности. Но как перенести её в мензурки, если их нет, я не знала. Может, всё же стоит омыть руки в чистой воде, а потом влить раствор в последний контейнер?

Кровь дракона должна так же легко смываться, как и человеческая.

Раздумывая об этом, я машинально прикусила палец, и тут меня будто током прошило. Перед глазами потемнело, и в ватном тумане растаял звенящий детский крик:

— Мама!